Что движет желанием опекать детей, лишенных собственных родителей? Каждого ли воспитанника детдома можно сделать счастливым, предложив ему новую жизнь в большой дружной семье? Ответы на эти вопросы пытается найти Яна Соколова — автор книги «Приемная мама: Как я себе это представляла и как все оказалось на самом деле», отрывок из которой мы публикуем сегодня.

Вот уже третий год я живу с приемными детьми. Быть приемной мамой мне нравится. Не то чтобы у нас не было проблем, но все они как-то решаются (а потом появляются новые, как иначе). Много занятного, много смешного — мне кажется, моя жизнь никогда не была такой интересной. Я постоянно общаюсь с другими приемными мамами, они удивительные — смелые, умные, добрые, — мне кажется, что и такой хорошей компании у меня никогда не было. А тут все сложилось самым удачным образом: я делаю то, что считаю важным, так, как считаю нужным, и все получается, красота!

Но периодически самые разные люди начинают говорить мне о том, что моя жизнь — это ад. Что я взвалила на себя непомерную тяжесть и несу ее, выбиваясь из сил. Причем часто это вовсе не посторонние люди. Например, моя мама, которая, казалось бы, уже должна была привыкнуть к тому, как я живу, в каждом разговоре со мной начинает причитать: ах ты бедная, зачем же ты загнала себя в угол, как же ты перегружаешься, не высыпаешься, страдаешь. И всякий раз меня это ужасно удивляет.

Я помню, у меня была работа, на которой я дневала и ночевала, психологически там было мучительно, начальник был вздорным, отношения с коллегами вязкими, не высыпалась я и впрямь катастрофически, детей видела только на выходных — да, конечно, свои бонусы были и там, а то бы я сразу оттуда сбежала, но вот не припомню, чтобы кто-то мне тогда сочувствовал. Даже наоборот, считалось, что у меня крутая работа. А теперь-то что? Делаю что хочу, а окружающие не устают за меня переживать. Честно, я их не понимаю.

Однажды я обсуждала этот феномен с бездетной подружкой, и она сказала:

— Но все ведь видят, сколько с этими детьми проблем, какие они трудные. А хорошее — оно остается за кадром. Может, ты про это мало рассказываешь? Я и на кровного ребенка решиться не могу: как подумаю, сколько будет хлопот и переживаний, так сразу страшно становится. А тут дети еще и чужие. Зачем они тебе?

Ну как зачем? За тем же, зачем людям вообще нужны другие люди. Чтобы их любить!

Вопрос «зачем?» — он такой надрывно-юношеский. Вот моя старшая дочка Леечка сейчас классический подросток, и время от времени она с важным видом изрекает сентенции типа «Зачем жить, если потом все равно умрешь?» или «Зачем любить? Разочарования неизбежны». Ну окей, смерть неизбежна, но то время, что есть, хочется провести хорошо. А кому что хорошо — это уже от человека зависит.

Я по основной профессии редактор и всегда занималась тем, что правила чужие тексты. Сдают тебе материал, а там на десять страниц сомнительных и скучных фактов одна крохотная мысль, в последнем абзаце. Сидишь и думаешь, как бы сделать из этого нечто толковое, занятное. Пытаешься понять, каков был замысел автора, что именно он хотел сказать, и сообразить, как бы выразить именно это с имеющимся материалом. С приемными детьми совершенно те же чувства. Божий замысел (нет, я не религиозна, но как сказать иначе? душа? предназначение? высший смысл? талант? или попросту мозг?) есть в каждом человеке, но в детях, у которых все с рождения пошло куда-то не туда, самое главное прячется под горами мусора. И ты точно так же, как с нескладными чужими текстами, пытаешься отыскать это главное и его развить. И радуешься, когда хоть немного получается. По мне, ничего более увлекательного и не бывает.

Считается, что любить приемных детей не так-то просто. Ну да, когда ребенок визжит и крушит, с любовью возможны перебои

Эти дети еще и гадости говорят. И пакостят как-то особенно изощренно. Но, во-первых, они же только поначалу ведут себя мерзко, и не со зла, а от общей хаотичности, по глупости и с перепугу. А во-вторых, да и в этой ситуации ребенка ужасно жаль! Это же не пьяный громила, а небольшое дрожащее существо. Хотя и громилу жаль — если так уж. Небось и он громит не от хорошей жизни. Но ребенка во сто крат жальче: всю дорогу его, как щепочку, несло мутным потоком скверных обстоятельств, и ничего-то от него никогда не зависело. Хотя бы выжил — уже молодец. А требовать от него благонравия, сознательности и воспитанности — да как-то… откуда бы он их взял? В какой момент должно было включиться его сознание? Кто именно его воспитывал? На кого он мог равняться? У большинства еще и куча болячек, ну совсем они бедные и несчастные, эти детишки.

Так что если о любви — мне кажется, полюбить аккуратного умного ребенка из хорошей семьи в некотором смысле трудней, ему-то сочувствовать особо не про что. А тут что ни биография — одни слезы. Вдобавок благополучному ребенку твоя любовь и не нужна, у него есть своя мама, а у некоторых и подавно целый штат заботливых родственников. У детдомовского ребенка никого нет. Да, он бестолковый, грубый, сердитый, но он так к тебе тянется и так в тебя верит. По крайней мере, мне попались именно такие, тянущиеся дети. У всех троих моих приемных детей никого не было, все трое мечтали о семье и доме, и все трое довольно быстро решили, что их новая мамочка, то есть я, лучшая на свете, а им сказочно повезло. Я слышала про приемных детей, которые ужасно скучали по кровной маме, с трудом привыкали к новой семье, просились назад в детдом, — но все это не про нас. Мои дети вели себя как угодно мерзко, но никаких сомнений в том, что их новый дом — лучшее место на земле, у них не было. Наверное, мне повезло. Ну или розовые очки никак не спадут.

Бездны не открылись. У меня нет чувства, что я сильно изменилась и узнала нечто принципиально новое о человеческой природе

Да нет, сколько я себя помню, примерно такой и была. Безусловно, с каждым новым ребенком у меня случался период уныния, когда я думала: «Эх, как же мы хорошо без него жили!» Но я заранее знала, что это неизбежно, и все меня об этом предупреждали. Собственно, я думала, что будет гораздо хуже, и постоянно ждала, когда же начнется еще более жуткий ужас. Но никакого более жуткого ужаса с нами пока не стряслось. Может, все еще впереди?

Пока я скорее избавилась от самых разных страхов, чем приобрела новые. Раньше я мыслила категориями «справлюсь» и «не справлюсь». Я боялась неуправляемых детей, детей с диагнозами, трудных подростков (а в итоге забрала из сиротских учреждений представителей всех трех пугающих меня групп). Теперь я не могу понять даже само слово «справиться» в приложении к людям. Положим, вы влюбились — и что, вам надо как-то «справляться» с вашим избранником? А если у него не очень симпатичная мама, вы с ней тоже «справляетесь»? А со вздорным начальником вам удается «справляться»? Вроде как во всех случаях справляться приходится только с собственными чувствами, а с другими людьми мы более или менее удачно взаимодействуем. Вы скажете: ну нет, это другое, там-то взрослые люди, а тут дети! Именно! Если мама вашего друга вас унижает, а ваш начальник на всех орет, вы едва ли сможете их перевоспитать. Но ребенка от этих милых привычек вы избавите довольно быстро. Дети — они куда гибче, во-первых, а во-вторых, они полностью от нас зависимы. Сила тут по определению на нашей стороне. Теперь мне кажется, что мы выбираем себе не друзей, детей, возлюбленных, работу, а прежде всего образ жизни. Влюбленность — это образ жизни. Вздорный начальник — это образ жизни. Дети постарше, помладше, посложнее, попроще, с диагнозами и без — если они становятся твоей семьей, то из забот о них и будет состоять жизнь. Вопрос не в том, с чем мы справимся, а с чем нет, — все же не война, бомбы не падают, люди не гибнут и голодать не приходится. Вопрос в том, какой образ жизни кому подходит.

Я в какой-то момент выбрала образ жизни, который можно обозначить как «многодетная семья с самыми разными, в том числе и проблемными приемными детьми». Я выбрала его совершенно осознанно, мне этот образ жизни по душе. В роли мамы такой семьи у меня есть возможность быть собой в большей степени, чем в любой другой роли. Занимаешься детьми, решаешь их проблемы, обсуждаешь с ними происходящее вокруг, их впечатления, увлечения, их самих — и при этом становишься собой. Прямо говорить то, что думаешь, — это такое богатство. Спокойно перечитывать детские книжки — это такая роскошь.

Подумываю вот купить микроавтобус, чтобы путешествовать с детьми: сидеть дома скучновато, хочется красивых видов и ярких впечатлений. Собачку хорошо бы завести. И квартирку бы побольше. Может, когда-нибудь у меня появятся совсем другие планы, но пока меня греют вот такие.

Иллюстрация: Shutterstock / Archv