Решиться на усыновление — тяжело. Ещё сложнее понять, готовы ли вы к этому. Олеся Лихунова — мама восьмерых детей, пятеро из которых приёмные. Она проходила через все эти сомнения и отвечает на восемь вопросов, которые больше всего волнуют будущих приёмных родителей.

1. Как найти «своего» ребёнка?

Мне странно слышать, что некоторые выбирают детей годами. Своих мы привозили в течение месяца после того, как нам официально разрешали стать опекуном. Иногда смотрели фотографии и загорались забрать именно этого ребёнка. Иногда читали на форумах приёмных родителей какие-то грустные истории и понимали, что если мы не решимся, то этот ребёнок так и останется жить в детском доме.

Я бы посоветовала не сидеть и ждать, пока вам подберут идеального ребёнка. Так не бывает. Нужно выписать себе на листок более-менее подходящих детей из федеральной базы сирот, внимательно изучать информацию, может быть, пересмотреть свои требования к полу, возрасту и здоровью ребёнка. И ехать знакомиться.

После знакомства потенциальный родитель должен определиться — усыновляет он ребёнка или нет. Мне сложно представить, что я приезжаю к ребёнку, который меня ждёт, а потом подписываю отказ. Хорошо, что мне ни разу не пришлось так делать. Я всегда принимаю решение заранее.

На встречах с детьми я так волновалась, что вообще не понимала, что чувствую. В любом случае, по-настоящему родители познакомятся с ребёнком только дома. Первому впечатлению доверять нет смысла. Ребёнок в детдоме выбирает себе «образ», которые вызывает у взрослых нужные реакции. Например, одна наша дочка постоянно задавала вопросы и все восхищались её любознательностью. На деле её совершенно не интересовали ни вопросы, ни ответы, она их даже не слушала — это просто был такой способ привлечь внимание. Другая наша дочь, наоборот, периодически «включала дурака»: начинала заикаться, говорить несвязные вещи лепечущим голосом. В детдоме на это покупались и ничего не требовали от «глупой» девочки, а ей только это и нужно было.

Иногда проходит несколько лет, прежде чем дети избавляются от своих масок и начинают нормально общаться со взрослыми. При этом с другими детьми они с самого начала ведут себя естественно — ими не надо манипулировать.

2. Есть ли какие-то особенности, характерные для всех приёмных детей?

Все мои приёмные дети жили в детском доме с рождения, их общими проблемами были неуверенность в себе, узкий кругозор и выученная беспомощность. Например, Кирилл и Нина, которых мы взяли в семилетнем возрасте, не звали на помощь, когда в ванной из крана лилась слишком горячая вода или кто-то случайно выключал свет. Они просто сидели и молча страдали. Когда я спрашивала, почему они меня не позвали, отвечали, что им даже в голову это не пришло.

Галя, которую мы забрали в восемь лет, просто тихо плакала, если сломался карандаш или ей не досталось печенье. Спросить или попросить она не умела. Если во время прогулки разбивала колено, то так и ходила с кровью на ноге, пока дети не прибегали и не рассказывали мне. Не так давно был случай, когда папа перед началом новой рабочей недели погладил и повесил школьную форму не на привычное место в шкаф, а рядом. Все дети уже собрались и позавтракали, хватились — Гали нет. А Галя сидит на кровати, плачет, потому что не нашла свою форму на привычном месте. Спросить не догадалась. Это очень грустно. Приходится постоянно объяснять детям, что нужно за себя бороться. Спрашивать, просить, требовать! Иногда они помнят, что так можно делать, но иногда снова забывают.

Ещё у четырёх из пяти приёмных детей осталась депривация, которая выражается в укачивании себя перед сном и разных неврозах.

3. Что если я не смогу полюбить приёмного ребёнка?

Одного ребёнка хочется схватить в охапку, крепко прижать и больше не расставаться. С другим требуется много времени, чтобы присмотреться, привыкнуть. Не страшно, если любовь к ребёнку придёт не сразу.

Неправильно думать, что приёмные родители — это какие-то святые, которые по умолчанию любят весь мир. Такие завышенные ожидания окружающих усложняют приёмным родителям жизнь. Они привозят домой чужого ребёнка, не своего. И чтобы он стал своим и любимым, в него надо вложить много труда. Дети отогреваются и расцветают не в любви, а в заботе. Для начала этого достаточно.

4. Как быстрее наладить с ребёнком контакт?

Я сразу начинала называть ребёнка дочкой или сыном. Нарочно это делала, чтобы приучить себя к мысли, что теперь это мой ребёнок. Дети быстрее привыкали называть нас родителями, а остальных — братьями и сёстрами. Ещё мы стараемся ввести какие-то традиции, чтобы привыкать друг к другу. Например, обнимаемся перед сном и желаем друг другу спокойной ночи. Или я приобнимаю новенького, когда читаю вслух книжку. Стараюсь чаще касаться его как бы невзначай. Например, когда обращаюсь и что-то говорю, беру за руку или за плечи.

Однажды, когда я читала вечером детям книгу, Галя ради шутки надела на себя мою кофту. И вдруг сказала: «Ой, как она вкусно пахнет тобой!». И сразу все дети стали просить тоже надеть мою кофту и по очереди в ней сидели, пока я читала. Кому-то из детей требуется больше времени, чтобы привыкнуть, кому-то меньше. Например, наша маленькая Кристина сразу вцепилась в меня, когда я взяла её на руки, и готова была часами висеть на мне как детёныш коалы. А Вадим, которого мы тоже забрали в полтора года, в руки не давался, отворачивался, если я сажала его к себе на колени.

Помню, как он сильно заболел — высокая температура, сопли ручьём. Всю ночь плакал в кроватке на четвереньках. Моя первая реакция была взять его на руки, чтобы носить и утешать, но он не давался, бился в истерике и выгибался. Так непривычно ему было, что кто-то во время болезни его касается. Привык переносить боль в одиночестве. Так я и просидела тогда всю ночь на полу рядом с ним, опасаясь своим прикосновением лишний раз его побеспокоить. Вадим привыкал к объятиям очень медленно. Мы его не торопили, но и попыток не оставляли. И только через два-три года он полностью расслабился и очень полюбил обниматься. Иногда просто приходит, ложится животом мне на колени и висит, как коромысло, пока я глажу его спинку. Подзарядится — и снова идёт играть.

5. А если ребёнок не приживётся в семье?

Психологи утверждают, что в среднем адаптация к приёмному ребёнку длится около года. Спустя это время ребёнок становится своим. Так оно и есть, наверное. К маленьким детям быстрее привязываешься и привыкаешь. С детьми постарше требуется больше времени. Если времени прошло достаточно много, а ребёнок так и не прижился, нужно обратиться к психологу, искать причины и стараться над ними работать.

С одним из сыновей мы прошли классическую адаптацию, как по книгам: раздражало в нём буквально всё — от запаха до старания понравиться. Я понимала, что со мной происходит, но подавить своё раздражение была не в силах. Единственное, что я могла сделать в этой ситуации — это не подавать виду, что испытываю негативные чувства, и ждать, когда адаптация закончится. Обнимала через силу, мыла, учила. Боролась с собой, когда хотелось цепляться по пустякам. Он тоже медленно и сложно привыкал к жизни в семье, болезненно воспринимал каждое замечание или неудачу.

Прошло больше полугода, когда что-то изменилось. Особенно после того, как я попыталась представить, что его просто нет в нашей семье. И вдруг поняла, что у него уже своё место, своя роль и без него нашу семью невозможно представить. Мне резко стало легче. Был чужой ребёнок, а стал наш.

Я бы советовала читать как можно больше дневников родителей, которые уже прошли через адаптацию к приёмному ребёнку. Чем сложнее будут истории, тем лучше. Потому что нужно быть готовым ко всему.

6. Вдруг семье не будет хватать денег на приёмного ребёнка?

Конечно, нас тоже этот вопрос волновал с самого начала. Неразумно брать столько детей, если нельзя организовать им достойную жизнь. Именно поэтому мы оформляли возмездную опеку, так как работает только муж, а я занимаюсь детьми. То есть мы получаем деньги на содержание детей и зарплату приёмного родителя. Этого хватает, чтобы нормально жить.

Для меня важно чтобы дети были хорошо одеты, чтобы у них были ролики, новые книги, велосипеды, техника. Много средств уходит на еду, лечение, оплату кружков и репетиторов, но это у всех так. Одежду иногда донашивают друг за другом, но только если она в прекрасном состоянии. Например, Галя часто носит то, что уже мало Марии, нашей старшей дочери. Это хорошие вещи. Но после Гали Нина уже вещи не носит, потому что ей важно подбирать вещи, подходящие по цветотипу, иначе вид получается унылый. Мальчикам приходится покупать всегда новое, так как до следующего по очереди вещи не доживают. Не могу сказать, что хватает прямо на всё — например, купить билеты на какие-то московские спектакли или поехать отдыхать всей семьёй для нас дорого.

Вообще, доход семьи должен быть в первую очередь стабильным: в семью, где оба родителя не работают или работает кто-то один, но, например, фрилансером, ребёнка могут не отдать. Хотя каждый случай индивидуален.

7. Останется ли у родителей время на себя и друг на друга?

Странно думать, что с двумя детьми времени на личную жизнь достаточно, а вот с восемью уже нет. Наоборот, редко кто с такой радостью и облегчением встречает мужа с работы, как мать восьмерых детей! Эта радость по силе может сравниться с радостью Робинзона, встретившим на острове Пятницу. Ещё один взрослый человек дома, ура! Мы можем ходить друг за другом по квартире, обсуждая все новости дня. Не ложиться спать до поздней ночи, чтобы только подольше побыть вместе. А весь рабочий день созваниваться и хохотать над выходками детей или возмущаться. Всё-таки я стараюсь выкраивать время на собственные увлечения: занимаюсь фотографией, веду блог о развитии детей и детских книгах, встречаюсь с друзьями, хожу в музеи. Дети относятся к этому с уважением, им нравится, когда я приезжаю с прогулки в хорошем настроении и делюсь впечатлениями.

8. А что делать, если родные дети будут ревновать родителей к приёмным?

В это, наверно, сложно поверить, но в нашей семье никто не устраивает сцен ревности и нет борьбы за внимание родителей. Может, потому что я почти всё время занимаюсь с детьми, с каждым индивидуально. А может, потому что ребятам из детского дома есть, с чем сравнивать: раньше они были ничьи, а теперь рядом мама и папа, которые и на коленку разбитую подуют, и в обиду не дадут.

Что касается родных старших детей, Марии и Тимура, я не один раз их спрашивала: «Хотели бы вы жить как раньше: папа, мама и двое детей?». Они отвечали, что было гораздо скучнее. Я считаю, что мы своим образом жизни очень много даём своим кровным детям.