Кристина выросла в большой многодетной семье. Но в 2016 году случилось несчастье — скончались родители. В 19 лет девушка была вынуждена бороться с органами опеки, чтобы её братьев и сестру не отдали в детский дом. Ей помогало всё село Елизаветопольское. Кристина рассказала об истории своей семьи и о том, почему некоторые осуждают её и никак не оставят в покое.

У папы был рак. Маме тяжело далась эта потеря — она начала болеть. Через год после смерти отца её тоже госпитализировали. С первого же дня врачи не давали положительных прогнозов. Говорили, что нужно готовиться к худшему.

Кроме того, в больнице мне сразу сказали: как только мамы не станет, шестерых моих братьев и сестру заберут органы опеки, а позже их отправят жить в детский дом. Я просто не могла допустить того, чтобы в один миг наша семья развалилась. Сказала, что буду бороться до последнего и никому не отдам детей: сама буду их опекуном.

Через несколько дней после этого разговора умерла мама — оторвался тромб. Мне было всего 19 лет, я окончила первый курс колледжа, что было веской причиной не давать мне опекунство над братьями и сестрой. Но за меня вступилось всё Елизаветопольское село Челябинской области. Соседи, родные, друзья, знакомые, незнакомые и даже администрация настаивали, что нельзя разрушать семью, что я справлюсь.

Тогда органы опеки дали мне испытательный срок в полгода. За это время они внимательно наблюдали, смогу ли я заботиться о своих братьях и сёстрах. Одновременно я должна была собрать кучу документов. Первое время было тяжело: дети маленькие, много забот по дому. У нас тогда ещё было большое хозяйство — восемь коров, четыре свиньи, кролики, гуси, курицы. Почти от всего пришлось отказаться, потому что не хватало сил, времени и рук.

Мне пришлось забыть об учёбе. Но за полгода я хорошо справилась со своими обязанностями. Все дети были сыты, одеты и обуты

В школе у них была хорошая успеваемость. Я справилась. Шестеро моих братьев и одна сестра остались со мной. Мне дали над ними бессрочное опекунство.

Жене девять лет, он самый маленький. Даша чуть старше — учится в пятом классе, очень активная, занимается танцами и любит петь. Лёша — в седьмом классе, посещает разные кружки, танцует. Валере 15 лет, он учится индивидуально из-за проблем со здоровьем. Он инвалид, но больше всех помогает мне по дому. Костя учится в колледже на сварщика. Андрей и Артём самые старшие, они уже закончили учебу.

Живём мы на деньги, которые выплачивает государство. Опекунство, по сути, и есть моя работа.

День наш проходит так: просыпаемся в 06:30. Собираемся в школу и садик. Дети уже самостоятельные, одеваются сами. Я готовлю и глажу одежду.

Школа есть только в соседней деревне. Это четыре километра от дома, поэтому в 07:30 за детьми приезжает автобус. Я отвожу младшего Женю в садик. Дальше остаюсь одна, занимаюсь делами. Около 16:00 все возвращаются домой: едят, гуляют, ходят на занятия. Вечером вместе делаем уроки.

У нас в семье уважительные отношения. Мы всегда помогаем друг другу. Каждую субботу убираемся, у всех свои обязанности: кто-то протирает пыль, кто-то моет полы, кто-то — посуду. Никто не сидит без дела. Несколько дней назад Валера помогал мне рубить куриц. Он же ходит с младшими на рыбалку, учит ловить рыбу. Недавно был огромный улов. Я всё это нажарила на ужин.

Конечно, младшие не до конца понимают, что случилось. Иногда они называют меня мамой. Но это происходит так же часто, как и моменты, когда они обращаются ко мне по имени или говорят «сестра».

Старшие дети всё помнят. Они рады, что я за них поборолась. В семье все понимают, что, кроме нас самих, нам никто не поможет.

О нас много писали журналисты, приезжали федеральные каналы, я ездила на передачи. Но сейчас мне кажется, что всё это только создало больше проблем. На меня обрушилось множество проверок, несмотря на то что ко мне и так приходят три-четыре раза в месяц оценивать рабочие и спальные места детей. В периоды активности телевидения так было ещё чаще. Органы опеки всегда спрашивают, как учёба, чем дети занимаются в свободное время.

После передач по телевизору некоторые люди стали по фотографиям оценивать «уровень» моего материнства

Например, однажды в группу «Подслушано в Карталах» девушка написала большой пост, что я плохо забочусь о детях, потому что меня часто видят на улице и я хорошо выгляжу. Меня обвинили в том, что я иногда вижусь с друзьями и крашусь. В комментариях её поддержала Светлана Пушкарская (начальник отдела опеки и попечительства Карталинского муниципального района. — Прим. ред.). Правда, потом Светлана сказала СМИ, что она этого не писала, её страницу взломали.

Я была в шоке. Как это с детьми не знаюсь, никто не учится, еды нет? Люди даже не узнали ничего. Вы сходите в школу — спросите. Все, кто со мной общается, знают, что у детей всё есть. Оценки тоже хорошие.

Конечно, так поступают не все. Некоторые люди, узнав о нашей ситуации, пишут мне, спрашивают, как и чем помочь. Кто-то присылает что-то для детей, кто-то просто пишет слова поддержки. Я всем очень благодарна.

Сейчас у меня нет какой-то заветной мечты. Мне кажется, что у меня всё есть. Для меня важно, что наша семья не распалась, что мы есть друг у друга. Постараюсь сделать так, чтобы в будущем мы с детьми ни в чём не нуждались.