В июле 2022 года красноярский суд приговорил суррогатную мать к трём годам колонии по делу о торговле людьми. Это первый в истории России случай реального срока за суррогатное материнство. Защитой подсудимой занималась известная юристка и глава движения «За права женщин» Людмила Айвар — мы попросили её рассказать историю осуждённой матери и объяснить, почему такое вообще возможно.

Случай Тамары Яндиевой

Тамара Яндиева из Казахстана — одинокая мама двух малолетних детей. У нее не было стабильного дохода, и в 2019 году она решила поучаствовать в программе суррогатного материнства — многие мамы в России, Казахстане и других странах, где суррогатное материнство легализовано, решаются на такой шаг в тяжелой финансовой ситуации. Тамара оставила заявку на интернет-ресурсе «Теофила» в Казахстане, после чего с ней связались специалисты, занимающиеся сопровождением программ суррогатного материнства.

После того как кандидатуру Яндиевой одобрили с точки зрения медицинских показаний и нашлись люди, готовые воспользоваться ее услугами, она выехала в столицу Камбоджи Пномпень. Там женщина подписала договор о заместительном вынашивании беременности, и ей подсадили эмбрион. Спустя положенный срок в Красноярске, где её сопровождали сотрудники ООО «Дидилия», Тамара родила мальчика.

Так как генетические родители не могли приехать в Россию из-за закрытых границ (дело происходило в 2020 году), Тамара — по просьбе руководителя компании «Дидилия» — оформила ребёнка на себя. При этом её уверили, что это временная мера и вскоре Тамару исключат из свидетельства о рождении по решению суда. Она, не будучи осведомленной о юридических нюансах оформления детей, рождённых по программе суррогатного материнства, подписала все бумаги — чтобы ребенок мог получить документы, медицинскую помощь и встать на медицинский учет в России. Благодаря этому мальчика также не могли отправить в детский дом как ребенка, не имеющего родителей.

Если бы Тамара не оформила ребёнка на себя, у него бы не было свидетельства о рождении и он бы считался брошенным. Она передала все документы на ребенка, в том числе временную доверенность, уполномоченным лицам генетического отца и уехала к себе домой в Казахстан.

Три года за «торговлю детьми»

А дальше события развиваются так. Вернувшись в Казахстан, Тамара получает гонорар за работу — то есть за вынашивание ребенка и роды. В феврале 2020 года по просьбе руководителя «Дидилии» она прилетает в Красноярск, чтобы дать показания и помочь генетическому отцу как можно скорее воссоединиться с ребенком и забрать мальчика в кровную семью. Яндиеву дважды допрашивают. Во время последней встречи следователь говорит, что к ней нет вопросов и она может быть свободна. После этого Тамару задерживают прямо в самолете. Так как она в России считается иностранной гражданкой, ей избирают меру пресечения в виде заключения под стражу.

Следствие длилось довольно долго, после этого начался суд. В итоге Тамара практически полтора года провела в следственном изоляторе, прежде чем услышать приговор: три года лишения свободы в колонии общего режима (п. «б», «з» ч. 2 ст. 127.1 УК РФ — «Торговля людьми»).

«В любом преступлении должен быть умысел, — говорит адвокат Тамары Людмила Айвар. — Суд пришел к заключению, что Тамара Яндиева имела умысел на торговлю детьми. Но как она могла иметь такой умысел, когда она только четко выполняла те функции, которые на нее возложили? В договоре о суррогатном материнстве прописано, на что она имеет и на что не имеет права. Если бы она нарушила что-то, то получила бы вместо гонорара огромный штраф, поэтому у нее не могло появиться даже идеи передать ребенка третьим лицам и нарушить контракт.

Тамару задержали только потому, что она оформила ребенка на себя. Если бы она не оформила ребенка на себя как мама, у нее бы не возникло проблем с законом. Однако тогда ребенка отправили бы в детдом. Это большая ошибка сотрудников компании «Дидилия». Этот благородный, с моей точки зрения, поступок и привел Тамару в тюрьму.

Она стала первой в истории нашей страны суррогатной матерью, которую привлекли к ответственности и которой дали реальный срок».

Суррогатное материнство для иностранцев

До закрытия границ передача ребенка от суррогатной матери генетическим родителям, которые не находятся на территории государства, где находится ребенок, происходила так. Суррогатная мать после родов писала в перинатальном центре согласие-оформление ребенка на генетических родителей. После этого генетические родители шли со всеми документами в загс.

Если это супружеская пара, они сразу оформляли свидетельство о рождении на ребенка и вписывали себя в качестве родителей. Одинокие женщины проходили процедуру так же. Одинокий мужчина, не состоящий в браке, проходил судебную процедуру. Он писал в загс заявление с просьбой зарегистрировать ребенка на него как на единственного родителя. В графе «мать» нужно было поставить прочерк. Загс, естественно, отказывал ему, потому что эта процедура никак не урегулирована законом. Тогда отец шел в суд, и уже суд выносил решение о регистрации отца как единственного родителя и разрешал выдать свидетельство о рождении. Это довольно частая история. Когда отец получал такое решение суда, он снова отправлялся в загс, и на него оформляли ребенка.

В этом вопросе суд руководствуется Конституцией РФ, а именно равенством прав мужчин и женщин. В законе прописано, что одинокая женщина может стать родителем ребенка, а одинокий мужчина вообще не упоминается в законе о суррогатном материнстве.

Из-за пандемии и закрытых границ иностранные родители не могли въехать на территорию России, чтобы пройти официальные процедуры. Именно поэтому, руководствуясь благими побуждениями, суррогатные матери согласились на предложение «Дидилии» временно оформить детей на себя.

«А что ещё ей оставалось делать?»

«Суррогатные матери — это люди в сложной финансовой ситуации, — рассказывает Людмила Айвар. — Думаю, ни одна состоятельная женщина не станет вынашивать ребенка для другой семьи. Только если это не ее друзья или родственники, которые не могут сделать это самостоятельно. Суррогатные матери обычно юридически абсолютно неграмотны. Именно поэтому нам необходим закон, который сможет их защитить.

Тамара дала объявление, что хочет стать суррогатной матерью. Ей позвонил агент, Яндиева согласилась. Потом она отправилась в огромную клинику в Пномпене, где ее встретили люди в белых халатах. Конечно, Тамара была уверена, что они знают, что делают. После этого с ней говорили сотрудники компании, которая занимается суррогатным материнством. Тамара все еще не знала своих прав и обязанностей как суррогатной матери. Все, что ей говорили, она принимала на веру — а что еще ей оставалось? Допустить, что она может сделать что-то противозаконное, она просто не могла. Все суррогатные матери сталкиваются с этой проблемой — они настолько уязвимы, что любой желающий сможет воспользоваться отсутствием у них юридической подкованности».

«Юристы, судьи и врачи просто недоумевают»

«На сегодняшний день суррогатное материнство в России очень плохо регулируется законом, — продолжает Людмила. — У нас есть два федеральных закона — это Семейный кодекс, который вскользь упоминает суррогатное материнство, ему посвящены всего две или три статьи. Помимо этого, есть Федеральный закон «Об основах охраны здоровья граждан», в котором тоже упоминается суррогатное материнство. На момент начала дела Яндиевой действовал Приказ Министерства здравоохранения № 107н. Сейчас этот приказ переиздан, у него номер 803н. Этот приказ регулирует вспомогательные репродуктивные технологии, в нём тоже упоминается суррогатное материнство. Ни один из этих документов — ни федеральные законы, ни нормативно-правовой ведомственный акт — не регулируют суррогатное материнство в той мере, в которой это должно быть.

В законодательстве Республики Казахстан, например, всё прописано чётко. Там указано, как оформляется суррогатное материнство, как оно регулируется, кто и что может сделать в отношении ребёнка. Никаких проблем с суррогатными матерями там не возникает. Казахстанские юристы, судьи и врачи просто недоумевают, как Тамара могла попасть в колонию».

Как должен выглядеть закон о суррогатном материнстве

По мнению Людмилы, в этой истории главная проблема — в некорректной формулировке наших законов: «Многое там прописано расплывчато и не учитывает некоторые ситуации, в которых могут оказаться генетические и суррогатные родители. Если законодатель хочет запретить суррогатное материнство — пусть он это сделает, а не заигрывает с темой так, словно все разрешено, но на деле оказывается ровно наоборот. Нельзя привлекать к ответственности женщин до того, как в законе появится ясность, прозрачность.

В законе нужно прописать, что после рождения ребенка все права на него переходят биологическим родителям. Сейчас по закону суррогатная мать как роженица имеет приоритетное право выбора. То есть она может согласиться или не согласиться отдать ребенка генетическим родителям — или вообще бросить его в роддоме. В законе должно быть указано, что суррогатная мать не имеет юридических прав на ребенка. Она просто инкубатор, который вынашивает ребенка, которого подселили в чужеродное, не родное ему тело, которому просто создали биологические условия для развития. Все. Никакой юридической связи у суррогатной матери с ребёнком быть не должно. Все права после рождения должны принадлежать его генетическим родителям. Если они не захотят забирать ребенка, заботиться о нем должно государство — ситуации бывают разные. Бывает, пара сильно хочет ребенка, но за девять месяцев кто-то передумывает, кто-то умирает, пара распадается — тогда ребенок «зависает».

Кроме того, нужно прописать, какие документы нужно подписать, чтобы вся процедура суррогатного материнства была законной и ни у одной стороны не возникало бы проблем с оформлением и судом. На сегодняшний день компании, которые занимаются суррогатным материнством, не имеют единого образца договора, по которому работают. Все вписывают туда то, что считают нужным. Нужно внести в Гражданский кодекс договор о заместительном вынашивании беременности или создать специальный закон. Важно прописать в законе, что, как только подписан договор о суррогатном материнстве, генетические родители несут полную юридическую и финансовую ответственность в отношении ребенка. Если они отказываются от ребенка после вынашивания, они обязаны выплачивать ему алименты. Сейчас у российского законодательства ровно обратный подход. Мы готовы полностью отказать генетическим родителям во всех исках, даже в установлении генетического родства».

«Этот приговор — политическое решение»

«В большинстве своем общественное мнение, конечно, не понимает института суррогатного материнства. Люди все еще настроены против этой практики. Хотя это может быть единственный шанс для многих людей иметь генетически родного ребенка. Не каждый взрослый здравомыслящий человек может пойти на усыновление — потому что, когда это твой родной ребенок, ты понимаешь генетический код, ты понимаешь, кто он и от кого он произошёл. Когда это чужой ребенок, ты не знаешь, кто его родители, не знаешь, как он был рожден и что у него заложено на генетическом уровне.

Мне кажется, приговор Тамаре Яндиевой — это больше политическое решение, нежели иллюстрация гуманности судебной системы. Если бы она не получила наказания в виде лишения свободы, государство бы никак не пострадало. Для Тамары же могут быть страшные последствия этого дела: она осуждена за торговлю людьми.

Это может сказаться на ее судьбе и на судьбе ее детей. Непонятно, когда ей разрешат забрать собственных детей и разрешат ли вообще, — остается надеяться на органы опеки и попечительства в Казахстане. Сейчас дети находятся у ее бывшего мужа, с которым у нее были достаточно сложные отношения.

Ребенок, которого Яндиева вынашивала для другой пары, находится в детском доме. Генетический отец приехал в Красноярск, чтобы пройти генетическую экспертизу, которая подтвердила отцовство. В настоящее время в Кировском районном суде рассматривается иск о передаче ребенка. С учетом сложившейся ситуации я не склонна к иллюзиям, что его передадут генетической семье: у нашей судебной системы сформировалось четкое мнение, что эти и другие дети иностранных родителей должны остаться в России».

Что будет дальше

«Мы обжаловали приговор, — рассказывает Людмила Айвар о том, как развиваются события сейчас. — Я надеюсь на вышестоящие инстанции, которые, может быть, будут более разумны, нежели суд первой инстанции, более профессиональны. Так как Тамара уже отбыла определенный срок наказания в СИЗО, у нее также есть возможность на условно-досрочное освобождение после вступления приговора в законную силу. Естественно, мы будем делать все возможное, чтобы она скорее могла освободиться и уехать на родину, к детям.

Я не думаю, что по делам суррогатных матерей будет оправдательный приговор — хотя очень на это надеюсь, и мы работаем в этом направлении. У нас в работе «московское дело» (в 2020 году СК возбудил дело о торговле детьми; по версии следствия, детей от суррогатных матерей продавали иностранцам, не являвшимся генетическими родителями. — Прим. ред.), по которому я являюсь адвокатом одного из фигурантов, но больших иллюзий я также не питаю, хотя убеждена в полной невиновности моего подзащитного. С точки зрения закона оснований для привлечения к уголовной ответственности тех людей, которые сейчас находятся в СИЗО, нет. Будем работать.

Если приговор в отношении Тамары не будет отменен и дело не будет прекращено, все суррогатные матери могут быть осуждены на те или иные сроки наказания. Сложно предсказать, как будут реагировать органы опеки и попечительства, будут ли у суррогатных матерей забирать их собственных детей или как-то иначе менять их жизнь к худшему. Вся эта ситуация приводит к тому, что любая другая женщина, которая готова была бы сейчас стать суррогатной матерью, очень сильно задумается. Многие клиники просто приостановили программы суррогатного материнства: они боятся быть привлеченными к уголовной ответственности. И это крайне печально».

Фото: kosmofish / Shutterstock / Fotodom. Иллюстрации: EkaterinaDanilova, Vector Tradition / Shutterstock / Fotodom