Лингвист, доктор филологических наук, исследователь интернет-новояза Максим Кронгауз уже вырастил троих детей. Теперь у него семь внуков и ещё одно увлечение — написание детских сказок. Читать только дедушкины книги, впрочем, внуков никто не заставляет — если они выбирают комиксы, профессор совсем не обижается. И в новых «Правилах воспитания» объясняет, почему.

1. Я люблю традиции, но не люблю, когда их слишком много, когда они превращаются в правила. У нас с моим отцом, например, была замечательная традиция вместе гулять и разговаривать. Мне тогда было лет шесть-семь, мы выходили из дома на аллею на Ленинградском проспекте, шли, куда глаза глядят, беседовали. Честно говоря, сейчас я даже не помню, о чем конкретно мы говорили, но точно могу сказать, что это были разговоры обо всём и они на меня сильно повлияли. В нашей семье такие непринужденные беседы старших с младшими обычно возникают на даче, за обеденным столом, когда все семеро внуков собираются вместе. Я стараюсь не вещать с трибуны, а просто болтать с детьми, пытаюсь в других формах и пространствах воссоздать эту идею дружеского общения, заложенную еще моим отцом.

2. Не думаю, что серьёзно разговаривать можно только с детьми постарше. Я лично, наоборот, больше всего люблю общаться с теми, кто еще не пошел в школу. Потому что вместе со школой начинается влияние социума, дети становятся другими, быстро меняются, в чем-то отдаляются. А вот возраст с трех и до шести-семи лет — это абсолютная свобода, время, когда человек искренне открыт для общения, то есть хочет говорить сам, но готов слушать.

3. Школьные оценки детей никогда не казались чем-то очень важным. Не помню, чтобы я кого-то ругал за двойки и вообще следил за успеваемостью. Удивительно, как некоторые родители мучаются с домашними заданиями, сидят вместе с детьми часами… У нас такого не было, дети неплохо справлялись со всем самостоятельно, в любом случае это было их дело, а не наше. И сейчас применяют нашу же методу со своими детьми — не делают с ними уроки каждый день. С новым поколением это, кажется, тоже неплохо работает.

4. Своим детям я очень много читал — и поэзию, и прозу. Чуковский, Маршак, что-то из Барто и Михалкова, стихи Ренаты Мухи, «Волшебник изумрудного города», «Незнайка в солнечном городе» — все это было в нашем списке обязательной литературы. Но, оглядываясь назад, не могу точно сказать, удалось ли мне как-то повлиять на детей при помощи книг. У наших внуков сейчас круг чтения совсем иной, тут выяснилось, что они не читали «Незнайку…», но зато отлично разбираются в комиксах. С одной стороны, нас с женой это немного расстраивает — мы ведь теперь пишем детские сказки, и, конечно, хотим, чтобы внуки читали больше книг. С другой — стоит ли всерьез переживать, что без определенного набора литературы эти ребята вырастут какими-то не такими? Не уверен. И точно знаю — не стоит тратить энергию на борьбу с современным миром, его тенденциями, пытаться запереть детей в какой-то условной каморке, в которой нам самим нравится находиться.

5. С внуками мы общаемся не так, как общались с детьми. И, кажется, такое происходит не только у нас с женой. Когда мы сами были молодыми родителями, на нас давил груз ответственности, постоянно в голове была идея: «нужно вырастить умных, образованных, высокоморальных и т. п.» Мы записывали их в кружки, секции, водили на олимпиады, пытались как-то интеллектуально развивать. С внуками этого нет, мы с ними просто здорово проводим время — в свое удовольствие и совершенно безответственно. Это очень все упрощает, ты можешь спокойно разговаривать о чем угодно, и нет необходимости поучать. Если бы я мог вернуться назад, я бы и с детьми вел себя более расслаблено, меньше бы на них давил.

6. Я не пытался повлиять на выбор будущей профессии детей. Не подталкивал к тому, чтобы они шли по моим стопам. Мир меняется очень быстро, навязывать или даже просто предлагать свой опыт детям, внукам, нужно с осторожностью. Вот я, например, прожил 61 год, вроде бы знаю жизнь. И тем не менее не могу сказать, кем бы я хотел видеть своих внуков в будущем, куда бы мог их направить. В науку? Не уверен, иерархия наук за последнее время очень сильно изменилась и, вероятно, будет меняться дальше. Журналистика, чрезвычайно модная в 90-е — время, когда взрослели мои дети — сейчас уже не так престижна… Угадать ценность той или иной профессии в будущем довольно сложно, поэтому проще всего перестать нервничать и просто дать ребенку самому сделать этот выбор.

7. Слишком бережное, серьёзное отношение, может в чем-то обеднить ребёнка. Несмотря на то, что жизнь советских людей проходила в определенных, довольно жестких рамках, у детей в те времена была некая вольница, у них было много времени для того, чтобы набивать шишки. Сейчас у родителей больше возможностей для контроля и это, как мне кажется, мешает детям приобретать жизненный опыт. Да, учиться на ошибках небезопасно, но стоит ли совсем ограждать человека от риска? Ведь по сравнению, например, с нашим поколением, сегодняшние дети даже в быту умеют делать намного меньше. Я не пытаюсь этим сказать, что в наше время было лучше, что всем нужно возвращаться назад, немедленно выпускать детей гулять одних и так далее. Просто любой контроль хорош в меру. Многие современные родители, например, всерьез переживают, что даже книжки Чуковского могут нанести детям травму, они, якобы, слишком жестоки. По-моему, это уже слишком высокая тревожность и вообще большая ошибка.

8. Ребёнку на каком-то этапе важно понять, что такое страх. На мой взгляд, лучше впервые встретиться с этим чувством в комфортных условиях чтения книжки, а не в реальной жизни. Страх детям интересен, недаром же они сами придумывают страшилки, создают свой детский фольклор. И те же «Тараканище» или «Бармалей» Чуковского — замечательные примеры такого вот поэтического переживания; истории, которые при поддержке родителей воспринимаются как захватывающие прогулки, но с эмоциональным опытом. Почему мы читаем книги? Потому что они дают нам возможность погрузиться в разные миры, испытать, как бы попробовать на вкус эмоции, с частью из которых, возможно, придется столкнуться в жизни, а с частью никогда. По-моему, это эмоциональное богатство и формирует личность.

9. Прожив довольно долго, я тем не менее не понимаю, как воспитание влияет на детей. Прямые поучения, кажется, все-таки не играют особенной роли. Наверное, в большей степени на детей может повлиять пример родителей. Но тоже не пример сознательно подаваемый, а просто то, как люди живут. Такой, если хотите, непродуманный, зато естественный образец.