Кандидат исторических наук и профессор РГГУ Юрий Троицкий ещё 25 лет назад разработал новую методику преподавания, которая получила название «Школа понимания». Согласно его идеям, учитель в школе должен играть роль модератора, а ученики — получить гораздо больше самостоятельности. В интервью «Мелу» он рассказал, в чём минусы учебников, зачем детям писать хайку и чему действительно должна учить школа.

Есть ли сегодня критерии, которые помогают оценивать качество гуманитарного образования? Как понять, что та или иная методика работает?

В основе каждой методики лежит чётко сформулированная цель. Если она выполняется, значит, система работает. Цель классической системы образования — вложить в ребёнка как можно больше знаний. Цель «Школы понимания», которую мы с коллегами придумали 25 лет назад, — вместе с учениками создавать на уроке новые смыслы. Моя цель как учителя истории — формировать у детей собственное историческое мышление.

Критерии чёткие: умение описывать любое событие с двух точек зрения и в разных жанрах, проводить неочевидные исторические параллели, использовать собственные метафоры. Александр Герцен дал такую характеристику России после Петра I: «Страна, которую 150 лет водят в китайских башмачках немецкой работы». Это очень точно: стремление к европеизации, но по-восточному деспотичными методами. Если школьник может так же своими словами описать событие, значит, он понимает суть явления. От знания фактов никуда не деться, но это всегда только часть оценки.

По сути, история сейчас — это учебник плюс его восприятие учителем. Как сделать её предметом, в котором будет именно история, а не нагромождение трактовок?

Любой учебник истории, даже самый грамотный и претендующий на объективность, — это всё равно книга концептуальная. Автор определяет логику повествования и факты, подбирает иллюстрации и документы. Убеждает читателя в том, что именно здесь открывается истина. У школьников нет возможности ему противостоять. Трудно представить, что они пойдут в архив и изучат другие точки зрения.

Учебник с его однозначной трактовкой — это всегда шоры, тёмные очки. Даже если в нём кокетливо предлагается «поспорить с автором»

Мы придумали альтернативу учебнику. На каждую тему школьник получает «конструктор», комплект документов. Они описывают событие или персону с четырёх точек зрения: современника, потомка, иностранца и шутника. Часто мнения друг другу противоречат. Например, в «Повести временных лет» князя Святослава показывают героем, а византийский историк Лев Диакон описывает его варваром. Дети разбирают тексты, находят во всех характеристиках общие черты и пишут каждый свою версию. Потом начинается самое интересное: они читают и обсуждают эти истории, доказывают своё мнение фрагментами из текста.

Но ведь совсем без учебника тоже нельзя, должна быть база, на которую разные версии накладываются?

Считается, что если ребёнку предложить связный текст, то этот текст так и перекочует к нему в голову. На самом деле, когда ребёнок читает такой материал, он «крошит» его в голове: что-то понимает, а какие-то фрагменты — нет. И наоборот, когда перед ним только лоскутки, он стремится собрать их в единое целое. Чем больше кусочков и противоречий, тем продуктивнее работает мышление.

Формально в школе от учебника отказаться нельзя. Но у нас, например, был такой проект в пятом классе — написать свой учебник. Дети писали истории по каждой теме, выбирали наиболее целостную версию и вместе её дополняли. У каждой темы был автор и соавторы. Потом этот учебник дарили следующим пятиклассникам.

Проблема, наверное, ещё и в том, что учителя, как правило, выступают носителями знаний и не считают детей равными участниками обсуждения. Как можно это исправить?

Это продукт авторитарного сознания, наследие массовой советской школы, когда считалось, что ребёнок на уроке должен заучивать и обретать убеждения. В идеале же учителя должны из менторов стать модераторами. Не управлять высказываниями детей, а вести их вглубь. К сожалению, невозможно просто призвать Марью Ивановну поменять подход.

В университетах, например, традиционный формат лекций уже уходит в прошлое, студентам чаще выдают материалы, с которыми прямо на занятиях нужно работать.

Если говорить о современных студентах-историках, каков их уровень подготовки сейчас? Как влияет ЕГЭ на этот уровень?

ЕГЭ плох тестовым жанром, хотя за последние годы творческих заданий и стало больше. Экзамен проверяет знания, а не понимание, а знания быстро устаревают. В целом становится меньше творчества. Мнения более унифицированы, процент активно мыслящих падает.

Школа работает с опережением, учит детей тому, что им пригодится через несколько лет. Но пока дети растут, информация меняется. Гораздо медленнее стареют инструменты. Поэтому важно научить ребёнка работать с художественным текстом и историческими документами, глубоко понимать живопись и кино. Подбирать к каждому произведению свою оптику.

Но как привлечь детей к чтению?

Некоторые, казалось бы, умные люди, предлагают научить их скорочтению, чтобы они быстрее справлялись с объёмными произведениями. Это хороший способ, но не для художественного текста, потому что он уничтожает весь смысл чтения.

Наша идея в том, чтобы ребёнка самого сделать автором. Школьник приблизится к творчеству писателя или историка, только когда сам попробует что-то создать. Для литературы в средней и старшей школе такую технологию создал Валерий Тюпа. С пятого класса дети пробуют писать стихи — сначала простые двустишия, японские хайку. К концу года они уже могут написать сонет. Потом пробуют писать прозу. Смысл не в том, чтобы получить шедевры. Потрудившись над созданием произведения, ребёнок осваивает форму, понимает сложность творчества и сам становится квалифицированным читателем.

Что можно придумать для начальной школы?

Сейчас практически полностью издан курс «Литературное чтение» авторства Ольги Петуховой и моей жены Татьяны Троицкой. Там много интересных задумок. Например, одна рабочая тетрадь посвящена искусству перевода. Даётся маленькое стихотворение на английском языке и русский подстрочник. Потом — несколько переводов разных авторов. Дети сравнивают их, обсуждают нюансы. Потом пробуют сделать свой перевод и читают эти работы, выбирают самый точный вариант, эстетически приближенный к оригиналу.

Важно, что в книгах для начального чтения достаточно современная детская классика, XX век. Потому что стихи «Зима!.. Крестьянин, торжествуя» для младших школьников уже непонятны.

Конечно, упрощать ничего не нужно. Но стоит больше работать с формой, обсуждать не только жизненные реалии текста, но и его эстетическую структуру. Как он сделан, как элементы взаимодействуют, что, если тоже попробовать так написать.

Дети должны работать с текстом как в анатомическом театре, а не только смотреть на него, как в музее

Когда им с самого начала позволяют действовать, творить и высказывать свои мысли, они получают удовольствие от учёбы: от того, что их версии помогают общему пониманию, от того, что одноклассники их поддерживают. Это касается любых предметов, не только гуманитарных. У «Школы понимания», например, есть такие наработки и для естественных наук.

Как вы относитесь к тому, что сейчас пытаются активно продвигать в школах: электронная школа, мультимедийное образование, тьюторское сопровождениие?

Всё зависит от того, как организована обратная связь. Если ученик в конце темы просто решает тесты и получает результат — это не очень эффективный вариант. Важно, чтобы он всё-таки выполнял творческие задания, осмыслял материал. И ещё один нюанс. По-настоящему глубокое понимание приходит, когда человек обсуждает тему с другими. Часто мы на уроках просим детей «перевести», что сейчас сказал их одноклассник. Они понимают друг друга лучше. И очень важно этот личный, уникальный опыт друг другу передавать.

Что касается идеи тьютора, посредника между детьми, педагогами и родителями, то в теории она замечательная. Я сам несколько лет преподавал на курсах у Татьяны Ковалёвой, которая одной из первых стала реализовывать эти идеи в нашей стране. Проблема в том, как и многие другие прекрасные начинания, тьюторы не решают главной проблемы. Способ работы учителей с детьми не меняется. Когда школа перейдёт от ЗУНовской (знания-умения-навыки) модели к модели понимания, тогда эти идеи будут давать гораздо больше.

Иллюстрации: Shutterstock (cosmaa)