Анхель Алехандро Мартинес Хименес, или Алекс, как его часто называют в России, приехал из Мексики изучать русский язык и учиться в магистратуре по специальности «Международные отношения». До этого он два года преподавал в школе в своем родном городе Гвадалахаре. Алекс рассказал «Мелу» как устроены мексиканские школы и как он превращает уроки истории в «исторические сплетни».

«Нужны были те, кто не боится идти в классы»

Моя семья уже несколько поколений занимается традиционной мексиканской музыкой — мариачи. Однако мне еще со школы больше нравилась история. Я не любил делать домашнюю работу, но обожал ходить на занятия и слушать преподавателей. Мне нравилось заниматься чем-то «академическим», особенно находить интересные факты, поэтому я довольно быстро решил, что стану учителем и буду делиться своими открытиями с другими. Это было лучшее чувство на свете. Так я и поступил в университет на исторический факультет.

Я начал преподавать в 2021 году — на последнем курсе. Тогда пандемия COVID-19 начала отступать, люди постепенно возвращались с удаленки. Лучше времени, чтобы попробовать себя в роли учителя и не придумаешь — нужны были те, кто не боится идти в классы.

Рядом с моим домом было несколько частных школ, и я отправился туда. Другого выбора у меня не было: чтобы преподавать в государственной школе, нужно иметь на руках диплом — licenciatura.

Мне позвонили из двух школ неподалеку от моего дома. Хотя моей специализацией была история, поначалу мне предложили вести английский язык — в Мексике мало квалифицированных специалистов в этой сфере. К тому же преподаватели языка часто меняются, приходят и уходят. Одна из школ, в которых я преподавал, была довольно богатой по меркам Мексики: всем детям, например, выдали айпады. В классах висели проекторы, мы часто проводили интерактивные уроки.

Помимо того что начал я с английского языка, мне еще и дали не только средние, но и младшие классы. Какое-то время я был шокирован тем, что мне предложили преподавать у совсем маленьких детей. Как я буду объяснять им английский? Но я просто влюбился в ребят, а этот опыт показал мне: я смогу найти общий язык с ребенком любого возраста.

Я хорошо помню свой первый урок. За окном было еще темно, на часах восемь утра. Мне нужно было провести урок английского для подростков 12–13 лет. Я не так уж сильно испугался, хотя мысленно подготовил себя к тому, что работать с подростками может быть трудно. Не все хотят учиться — особенно в средней школе. Тем не менее все прошло хорошо.

Иногда вспоминаю то занятие — это помогает не терять энтузиазм. Любой учитель знает как тяжело вести урок, когда дети теряют концентрацию, теряют ту страсть, с которой они приступили к учебе. Поэтому помнить о таких днях, об уроках, когда все прошло так, как ты запланировал, очень полезно, чтобы бороться с выгоранием.

Вскоре мне доверили вести уроки по гражданскому праву и этике — их я тоже вел на английском языке. В другой школе я преподавал историю.

Как устроены школы в Мексике

Все дети в Мексике два-три года ходят в детский сад, а потом в шесть лет идут в начальную школу. Там учатся вплоть до 12, а после переходят в средние классы. Там занимаются три года, и, наконец, в 15–16 лет начинается старшая школа, preparatoria.

Многие ровесники моих родителей (мне 27 лет) заканчивали только среднюю школу. Ровесники моих бабушек и дедушек — только начальную. Со временем эта тенденция меняется, и сегодня практически все в Мексике оканчивают старшую школу.

У многих людей Мексика ассоциируется с преступностью, однако лишь часть из того, что показывают по телевизору, соответствует действительности. Конечно, вас не застрелят просто так на улице в центре города и не отправят к главе мафии. Однако кража телефонов на улице — очень популярное преступление. Я не хочу звучать пессимистично или создавать плохой образ моей страны, но в своем родном городе я бы не стал разговаривать с журналистом на скамейке в парке: я чувствовал бы себя небезопасно.

Наркопреступность и вся эта тема кажется многим подросткам привлекательной

Им нравятся песни про вещества и женщин, им кажется, что наркотики сулят легкие деньги, дорогие телефоны и машины как у рэперов.

Тем не менее большинство школьников заканчивают preparatoria. Выпускникам этих курсов как правило уже исполняется 18 лет, и они вольны самостоятельно распоряжаться своей жизнью. Кто-то поступит в университет, кто-то пойдет работать — шансы у всех равные. Бакалаврские программы в Мексике длятся по-разному: от трех до пяти лет. Я, например, учился на историческом все пять.

Оценки мы выставляем по триместрам. В начале каждого нового периода учителя-предметники дают детям небольшой «экзамен», который никак не оценивается. Он нужен только для того, чтобы дети поняли, какие темы им придется подтянуть.

В мексиканских школах оценивают по 10-балльной шкале. На самом деле, оценки ниже пяти ставить не принято. Один или два балла можно получить только за финальный экзамен по предмету, да и там надо будет сильно постараться: выполнить неправильно все задания, кроме одного или вообще ни одного.

С начала пандемии в Мексике исчезли reprobados («неуспешные»): теперь никто не проваливает экзамены. Даже если ты не делал домашние задания, отвратительно написал финальные экзамены — что ж, как минимум ты пришел! Значит, сдашь хотя бы на минимальный балл.

Мне такой подход не близок. Не то чтобы мне нравилось валить учеников — конечно, нет! Но мне кажется, что провал на экзамене — это сигнал для самого школьника, что нужно срочно взяться за ум. Если ты провалишь экзамен, тебя исключат и переведут в школу, где учатся другие исключенные дети. Принесет ли это пользу? Не думаю. Ребенок окажется в среде, где учиться неинтересно вообще никому. Это только лишит его последней мотивации исправиться. При этом учиться в классах государственных школ не так-то просто — обычно туда берут по 40 человек, так что и преподавать там тяжело.

Представьте общение с толпой подростков, когда на улице +35 и остается пара месяцев до конца года

Каникулы у нас проходят три раза в год — две недели осенью, когда у нас много праздников вроде Дня мертвых (2 ноября), одна неделя весной, к Пасхе. Она так и называется — La Semana Santa. А вот летние каникулы у нас раньше были такие же долгие, как в России — три месяца. Теперь дети отдыхают с июля по август — примерно один месяц. А учебный год везде начинается по-разному, единой даты нет. Как правило, первый день ставят где-то на середину августа.

Университеты делятся на государственные и частные. Комиссии в университете не так важно, из какой семьи абитуриент. Особенно в государственных вузах, где рады всем. При поступлении смотрят на оценки в школе и на результаты вступительного теста.

Бюрократия и низкие зарплаты

Учителя в Мексике должны уделять много времени бюрократическим задачам, причем такой система стала в последние годы. Просто государство занялось реформами. Но такие нововведения отвлекают от работы с детьми.

Зарплата у учителей относительно небольшая. Естественно, в частных школах получают больше. Когда я только вышел на работу, то получал 8000 песо в месяц (примерно 40 000 рублей). Для меня эта сумма была приемлемой, потому что мне не нужно было платить за аренду жилья. Однако такую же зарплату получают начинающие педагоги с менее удобными условиями для жизни и работы.

Как правило учителя в Мексике работают на двух работах, потому что им нужно кормить семью и платить за жилье. Вполне вероятно, что если ты много лет работаешь в системе образования и показываешь себя как хороший педагог, тебе поднимут зарплату до достойного уровня. Однако для этого нужно проработать не одно десятилетие.

Несмотря на то что учителям в Мексике платят мало, наша профессия считается уважаемой. Даже если дети во время учебы не питают любви к преподавателям, обычно впоследствии все мексиканцы понимают, что учителя занимаются невероятно важной работой. Однако некоторые современные родители откровенно балуют своих детей — в итоге учителей лишают необходимой свободы действий.

Если раньше в случае плохой оценки родители шли с вопросами к ребенку, то сейчас они направляются к учителю с претензией «Почему вы не смогли научить моего ребенка?». Хочется, чтобы учителей не пытались ограничить. Конечно, нельзя разрешать преподавателям бить детей или оскорблять их. Однако учителя должны иметь возможность поставить ребенку плохую оценку, если он этого действительно заслуживает.

«Дети могут забыть даты и имена, но они никогда не забудут эмоции»

Не все школьники хотят изучать историю, и это нормально. Если вы действительно любите историю, у вас не будет проблем с запоминанием дат и исторических событий. Даже если учитель рассказывает неинтересно, вы можете учиться самостоятельно, дома. К счастью, сейчас энтузиасты делают много красочных видео и материалов, предлагают разные способы разговора об истории. По сути люди создают свои небольшие исследования.

Однако дети, которым не нравится история, все равно должны посещать уроки и получать хорошие оценки, поэтому задача учителя –вовлечь их в предмет и сделать его интересным.

Я превращаю уроки истории в «исторические сплетни»

То есть даю детям не просто сухие факты а-ля «это произошло в 1880 году», а превращаю каждый в личную историю. Пытаюсь объяснить, что значило для правителей то или иное решение, провожу аналогии с современностью.

Мне очень нравится делать уроки разнообразными и запоминающимися. В прошлом году я предложил детям изучить историю их семьи, исследовать историю родного штата и местные праздники. Было видно, что их это заинтересовало гораздо больше, чем зубреж параграфов в учебнике. Дети могут забывать даты и имена, но они никогда не забудут эмоции и собственные открытия, сделанные на уроках. Именно те знания, которые ребенок закрепит с помощью игры, командной работы или собственного небольшого исследования, останутся с ним навсегда.

Я часто предлагаю ребятам якобы взять интервью у исторической личности и рассказать о результатах перед классом. Для выступления можно даже одеться как человек из соответствующей эпохи — только поощряю такой вовлеченный подход. Еще одно необычное домашнее задание, которое мне особенно нравится — составление туристической брошюры про какое-нибудь историческое место. Потом ее нужно презентовать и сопроводить таким рассказом, чтобы всем точно захотелось туда поехать.

Я не считаю, что домашняя работа — это что-то обязательное. Бывают недели, когда дети хорошо работают во время занятий и успевают сделать все, что мы должны были сделать. Тогда они идут домой без домашнего задания. Но если они отвлекаются и разговаривают, то, конечно, я прошу их сделать что-то дома. Не могу назвать себя строгим учителем в этом плане. Если не сдадут работу к дедлайну, я буду готов еще немного его подвинуть. Однако в мексиканских школах преподаватели обычно строже, чем я.

Пока у меня не хватает силы и контроля, чтобы постоянно удерживать внимание школьников и дисциплину в классе. Есть учителя, у которых, как мы говорим здесь, больше colmillo. Это значит, что они умеют справляться со студентами и быть в меру строгими там, где это нужно. Может быть, это придет ко мне с возрастом.

«Удачи вам в России. Кстати, мне очень нравится СССР!»

Сейчас я переехал в Россию. Сюда я впервые попал в 2018 году, когда приехал как болельщик на чемпионат мира по футболу. Меня в поездку позвал кузен, который сам живет в Штатах, но очень любит именно «соккер», то есть футбол. Я к тому моменту уже два года как учил русский язык, интересовался культурой — не было смысла отказываться.

Мы жили в съемной квартире неподалеку от Зеленограда, дорога до центра занимала два часа, но оно того стоило. Две недели я каждый день ходил в музеи и общался с разными людьми. Все проходило в максимально дружелюбной обстановке. Я был невероятно рад оказаться в стране Чайковского, «Войны и мира», «Преступления и наказания». Именно через музыку и книги я приблизился к культуре России. 15 дней мы провели в Москве, а потом отправились на матч в Казань. Это был совершенно другой город, который тоже мне понравился.

Потом мы поехали на две недели в Санкт-Петербург. Я влюбился и в него, хотя он совсем не похож на Москву. Питер напомнил мне родную Гвадалахару — он тоже второй по размеру город в Мексике.

Сразу после поездки я хотел вернуться и задержаться уже на подольше. Например, чтобы поучиться. Решил, что когда-нибудь поступлю в российскую магистратуру. А этой весной в Гвадалахаре прошел небольшой форум, посвященный международному обмену. Единственным вузом от России, который был там представлен, стал РУДН. Я слышал о нем и раньше — про него писали в стареньком советском учебнике русского языка, который я прочитал первым в своей жизни. И я решился: собрал все нужные документы и отправил их в несколько российских вузов — в Казань, Москву и Санкт-Петербург. В итоге я поступил как раз в РУДН, на «Международные отношения».

Планирую доучиться в России и вернуться в Мексику –преподавать в старшей школе или в университете

Тяжелее всего было расставаться с детьми. Отреагировали они по-разному. Кто-то был довольно спокойным и пожелал удачи. Кто-то был просто в восторге от упоминания России. Мне говорили, мол, как здорово, что я буду учиться именно в этой стране. Меня очень растрогало, когда со мной пришли попрощаться и родители: они говорили, что дети рассказывают обо мне много хорошего.

В одном из классов, где я преподавал, мы на прощание устроили особенный урок: всем нужно было принести значимую для себя вещь и рассказать о ней. Я принес шапку-ушанку, которую привез с чемпионата мира, и рассказал, как же так вышло, что я поступил именно в Москву. Девочки за партами плакали, а один мальчик по имени Эстебан был просто в восторге. Я и раньше знал, что он фанатеет по СССР, но тут он совсем распереживался: «Удачи вам в России. Кстати, мне очень нравится СССР!»

Мне кажется, школьников воодушевила моя история. Они поняли, что учитель — это личность со своими мечтами и целями, к которым он идет. И у него получается! А это значит, что у них тоже все получится.

Фото на обложке: личный архив Анхеля Алехандро Мартинеса Хименеса