Чтобы выяснить, каких игрушек не хватает в детских садах и какими методиками пользуются воспитатели, эксперты Московского городского педагогического университета провели исследование качества российского дошкольного образования. Заведующий лабораторией развития ребёнка МГПУ, член оргкомитета Международной конференции «Воспитание и обучение детей младшего возраста» Игорь Шиян рассказал «Мелу», что происходит в современных российских детских садах.

Ваше исследование определило слабые и сильные стороны дошкольного образования. Но наверняка это не единственная его цель?

У нас было два главных мотива. Первый (формальный) мотив — предоставить объективную информацию о работе системы дошкольного образования. Ведь есть государственный стандарт, и нужно понимать, как он выполняется. Со школой проще: можно провести выпускные контрольные работы. В детском саду такую информацию собрать сложнее. Когда мы тестируем детей и определяем уровень их развития, легко попасть в ловушку: это заслуга детского сада или семья развивает ребёнка? К тому же даже в пределах Москвы у детских садов разные социокультурные условия.

Второй мотив. По большому счёту то, что происходит в детсадовской группе, до последнего времени было неизвестно. Работа детского сада оценивалась по каким-то формальным показателям: по уровню образования педагогов, материальному оснащению, ведению документации. Ещё одним показателем была и детская заболеваемость, потому что дети очень чувствительны. Если ребёнку что-то не нравится или ему в детском саду плохо — он тут же заболевает.

Но о том, что происходит в детской группе, как педагог общается с детьми, какие игрушки в распоряжении ребёнка, разрешено ли ими пользоваться, — никто не знал. Теперь мы эти данные получили. Для этого наши эксперты проводили по пять-шесть часов в группах.

А присутствие в группе постороннего человека не отразилось на результатах? Ведь воспитатель вряд ли повысит голос, когда за ним кто-то наблюдает, и может разрешить детям то, в обычные дни под замком.

Да, притворяться какое-то время можно. Есть даже такое выражение: качество одного дня. Но детей обмануть сложно. Их реакция на происходящее показательна. И в любом случае даже если воспитатели сделали что-то хорошее один раз, значит, они умеют это делать в принципе. Вдруг им понравится и захочется повторить?

Уровень детских садов и правда разный, особенно в регионах. У вас была случайная выборка или вы подбирали сады одного уровня?

В Москве совершенно случайная. И московское исследование можно назвать 100% качественным. Всего участвовало 36 дошкольных групп. А вот 228 дошкольных учреждений из других 40 субъектов России контролировать было сложно. Мы предложили выбрать пять случайных детсадов и три на хорошем счету. Инструмент, которым мы пользовались (ECERS-R — «Шкалы для комплексной оценки качества образования в дошкольных образовательных организациях»), точно описывал индикатор. У нас всё ещё велика привычка отрапортовать, что всё прекрасно. Некоторые регионы так и делали. Но мы постарались избавиться от фальсификации и пообещали всем, что не будем сравнивать регионы между собой. Нам было важно посмотреть, что в принципе получается, а что не получается.

Исследование будет продолжаться?

Да, это лонгитюдное исследование. Мы предположили, что после второго года станет понятно, с какой периодичностью его проводить. Ведь особого скачка за год может не произойти. Проблемы, которые касаются оборудования, легко решить даже без дополнительных вложений. А вот работа с персоналом быстрых результатов не даст. Поэтому нет смысла каждый год проводить исследование ради исследования.

Вы оценивали среду дошкольного учреждения и условия для развития ребёнка. Что включает в себя понятие «среда»?

Среда — это не только вещи, игрушки, шкафы, освещенность. Хотя, если говорить об этом, мы смотрели, какое оборудование есть в группах, насколько оно полезное и могут ли дети им пользоваться. Часто бывает, что всё есть, но закрыто дверцей со скотчем на ней или лежит в труднодоступном ящике. Среда — это и характер взаимодействия воспитателя и детей, воспитателя и родителей, воспитателей друг с другом.

Низкую оценку (между двойкой и тройкой по семибалльной шкале) получил параметр наличия в среде развивающих игрушек. Сейчас в группах много пластиковых ярких штук, но они часто бесполезны. Есть, конечно, что-то типа Lego, но это другое. Важно, чтобы дети могли построить конструкцию, в которую поместятся сами. Как раз больших строительных наборов почти нет. Раньше был замечательный строительный набор Агаповой. Сейчас его редко где встретишь.

Но гораздо печальнее, что детям недоступно даже то, что есть. Чтобы дверца шкафа с игрушками была открыта, нужны правила и нормы, которые должны быть выработаны вместе с детьми. В этом и есть проблема. Гораздо проще убрать и закрыть. Даже по тому, как расставлена мебель, всё видно: дети сидят за столиками, как за партами.

Какие результаты оказались самыми неожиданными?

В детсадах отличная коммуникация педагогов между собой, детей между собой, а вот между педагогами и детьми — не очень. Мы наследники выдающегося психолога Льва Выготского, и гордимся этим. Его концепция как раз про зону ближайшего развития и про взрослого — человека, который ориентируется на возможности ребёнка. Оказалось, что с этим у нас не очень хорошо, этому мы педагогов не учим.

И, как я уже сказал, нас поразило, что в группах мало кубиков. Много всякого дорогого оборудования (музыкального, спортивного), а элементарных вещей нет. Ещё один из параметров, который мы исследовали, — культурное многообразие. То есть игрушки и мероприятия, которые показывают многообразие: национальное, гендерное, профессиональное и физическое.

А по каким критериям вы оценивали дисциплину? Например, некоторые дети считают себя дисциплинированными и хорошими, если съедают всю кашу в тарелке, громко здороваются и не отвлекаются на занятиях.

Мы исследовали, соблюдают ли дети правила, а ещё есть ли конфликты в группе. И тут есть два момента, над которыми надо подумать.

Во-первых, все ли правила так хороши? Недавно Ольга Шиян писала на тему распространённого правила «Когда я ем, я глух и нем». Ну да, так легче управлять процессом, никто из детей не подавится. При этом мы сами разговариваем, когда едим.

Получается, что в детском саду приём пищи из процесса культурного и, кстати, обучающего, превратился просто в физиологический

Во-вторых, никто не знает, как эти правила вводились. Когда эксперт приходит в группу, он видит, как выполняется правило. Дети соблюдают нормы, не мешают друг другу. Но как эти правила появились — непонятно. Мы убедились, что очень часто общение воспитателя с детьми — как по инструкции. Очень редко взрослый просто разговаривает с ребёнком, чтобы попытаться его понять.

Ещё одна любопытная вещь. Спальни — предмет гордости всех наших садов. Но есть правило: заходить туда только во время тихого часа. Это огромное пространство используется два часа в день! Дети скапливаются в игровой комнате, возникает скученность, а недостаток пространства приводит и к детским конфликтам, и к росту заболеваемости.

Но разве воспитатель может быть одновременно в спальне и в группе? Наверное, в этом проблема?

Да, но есть много разных решений. Помощник воспитателя — это не нянечка, как мы привыкли считать. Это младший педагог. Это человек, который тоже должен быть вовлечён в процесс. Но на нём много других обязанностей, например, сервировка стола. Мы много говорим про трудовое воспитание, но дети у нас почти не помогают накрывать на стол. Где-то это диктуется безопасностью, а где-то страхом разбить посуду. Ну а как этому научиться по-другому? Если ребёнка гиперопекают, он не научится безопасно себя вести. А это часть образовательной программы.

Меня совсем не удивила низкая оценка параметра «удовлетворение персоналом личных потребностей». Педагоги не могут отлучиться даже на пять минут, потому что отвечают за жизнь и безопасность детей.

Это очень сложная история про уважение личности. То отношение, которое воспитатель получает, он транслирует и на детей. Вы правы, очень мало оборудованных помещений, чтобы просто перевести дух. По тому времени, которое педагог проводит на работе, ему перерыв не положен. Это проблема системы в целом. Фактически время педагогической работы — это физическое пребывание вместе с детьми. Такая вот странная норма.

Выбирая для ребёнка сад, не всегда и не сразу можешь посмотреть на него глазами ребёнка. Что должно насторожить, а что — хорошо?

Хорошо всё то, от чего ребёнок получает удовольствие. А насторожить должно, если ваше знакомство с детским садом ограничивают. Попробуйте зайти в группу. Если вы увидите явное или неявное неодобрение — это плохо.

Смотрите на оформление пространства. Всё видно уже по коридорам, даже в группы можно не заходить. Обратите внимание на что-то зрелищное, к примеру, «Уголок природы» или какую-нибудь деревенскую избу. Сразу можно понять, ходят ли туда дети или это инсталляция для красоты. Если вход воспрещён — это должно насторожить. Детям всегда хочется посидеть на лавочке в этой избе, потрогать руками какой-нибудь минерал или растение. К сожалению, педагоги недооценивают роль игры. «Поиграйте» в детском саду не должно быть синонимом слову «отдохните». Дети должны играть.

И наведите резкость на образование. Когда родитель приходит забирать ребёнка, то первый и короткий отчёт, который ему дают: «Петя поел хорошо». Это важно, да. Но надо понимать, что детский сад в первую очередь про образование и развитие. Если педагоги думают об этом, то с уходом и присмотром, как правило, тоже всё нормально.

Ещё один показательный момент: сколько секунд воспитатель молчит после того, как задал ребёнку вопрос. И сколько он сможет промолчать, когда другой взрослый задаёт ребёнку вопрос. Обычно нисколько.

Фото: mos.ru