С одной стороны, Есенин — «поэт русской деревни» со всеми её «драчёнами» и «оглоблями». С другой — наследник поэтической традиции XIX века, богатой «кущами» и «сонмищами». Слова-то красивые — но что они значат?

Пишут мне, что ты, тая тревогу,

Загрустила шибко обо мне,

Что ты часто ходишь на дорогу

В старомодном ветхом шушуне.

В «Письме матери» Есенин рисует образ женщины, одетой во что-то среднее между кофтой или телогрейкой (согласно словарю Ожегова). Шушуны обычно носили крестьяне. При этом Даль отмечает, что шушуном могла быть и холщовая женская рубашка.

---

Что поёт теперь мать за куделью?

Я навеки покинул село,

Только знаю — багряной метелью

Нам листвы на крыльцо намело.

Кудель — это очищенное волокно льна (или конопли, или вообще шерсть), которое готовят для пряжи. Сидеть за куделью — значит заниматься прядением.

---

Любимая!

Меня вы не любили.

Не знали вы, что в сонмище людском

Я был как лошадь, загнанная в мыле,

Пришпоренная смелым ездоком. По контексту «Письма к женщине» можно догадаться, что сонмище — это что-то про скопление людей. Всё так: сонмище — это увеличительно-усиливающая форма существительного «сонм» («собрание, толпа, множество»). Сонмищем можно назвать как скопище людей, так и большое скопление неодушевленных предметов. Например, «сонмище знаков препинания», «сонмище комаров» (хотя Есенин наверняка считал, что у комаров-то душа есть).

---

Живите так,

Как вас ведёт звезда,

Под кущей обновленной сени.

С приветствием,

Вас помнящий всегда

Знакомый ваш

Сергей Есенин.

И вновь «Письмо к женщине». На сей раз лирический герой предлагает девушке жить «под кущей» — то есть под кроной дерева, под листвой. Этим словом также называли тенистую рощу, заросли; о каком-то тихом, идеальном месте говорили «райские кущи». А «сень», если что, в данном случае означает «кров, покров». «Под кущей обновлённой сени» дословно можно понимать как «под свежим покровом листвы» — так поэт иронично обыгрывает поэтические формулы романтиков.

---

Гой ты, Русь, моя родная,

Хаты — в ризах образа…

Не видать конца и края —

Только синь сосёт глаза.

Риза в данном случае — это рельефная накладка из драгоценного металла, украшение иконы («образа»). Такая накладка закрывает всю икону, кроме лиц и рук святых. Другое название «ризы» — «оклад». У самого же существительного «риза» есть и второе (точнее, первое) значение — облачение священника для богослужения.

---

Пахнет яблоком и мёдом

По церквам твой кроткий Спас.

И гудит за корогодом

На лугах весёлый пляс.

Принято считать, что «корогод» в этом контексте — то же самое, что «хоровод», только на диалекте. («Это слово представляется тождественным слову хоровод», — говорится в «Этимологическом словаре» Фасмера). Однако интересно заглянуть и в словарь Даля, где у «корогода» есть ещё одно значение: «целый ряд, порядок чего-либо, ряд свай». То есть корогод — это ещё и ограда, и в этом случае значение у последних строчек следующее: «И гудит за оградой на лугах весёлый пляс». Второй вариант нам нравится больше.

---

В зелёной церкви за горой,

Где вербы чётки уронили,

Я поминаю просфорой

Младой весны младые были.

Просфора — белый пресный хлебец, который используют в обрядах православного богослужения. В русском языке есть и другой вариант написания — «просвира».

---

Пахнет рыхлыми драчёнами;

У порога в дёжке квас,

Над печурками точёными

Тараканы лезут в паз.

Стихотворение «В хате». Драчёны (дрочёны) — это лепёшки из яиц, муки, молока и тёртого картофеля. В качестве праздничного блюда их подавали со сметаной и маслом. С этим разобрались, а квас-то в чём? В дёжках. «Дёжка» — это уменьшительное от существительного «дежа», то есть «деревянный сосуд для теста, жидкостей».

---

Квохчут куры беспокойные

Над оглоблями сохи,

На дворе обедню стройную

Запевают петухи.

Мы всё ещё «В хате». На этот раз речь идёт про оглоблю — одну из двух длинных жердей, с помощью которых повозка крепилась к лошади.

---

А в окне на сени скатые,

От пугливой шумоты,

Из углов щенки кудлатые

Заползают в хомуты.

Поэт называет щенков «кудлатыми» — то есть лохматыми, косматыми, взъерошенными. Сразу видно — дворняги. «Скатый» — значит пологий, с наклоном.

---

Месяца жёлтые чары

Льют по каштанам в пролесь.

Лале склонясь на шальвары,

Я под чадрою укроюсь.

Глупое сердце, не бейся.

В стихотворении «Глупое сердце, не бейся» лирический герой склоняется на шальвары девушки. Согласно «Толковому словарю» Ефремовой, это те же самые шаровары, но вы и сами догадались, не правда ли?

---

Роща синим мраком

Кроет голытьбу…

Помолюсь украдкой

За твою судьбу.

«Голытьба» — просторечное обозначение нищих, оборванных людей. В стихотворении «Дымом половодье» их очертания растворяются во мраке. Дело к ночи, видимо.

---

Проходили калики деревнями,

Выпивали под окнами квасу,

У церквей пред затворами древними

Поклонялись Пречистому Спасу.

Кто-кто проходил? Калики, то есть паломники, странники. Обычно они бродили от деревни к деревне и просили милостыню. Часто их именовали «каликами перехожими», имея в виду их склонность к скитаниям.

---

Нелегка моя кошница,

Но глаза синее дня.

Знаю, мать-земля черница,

Все мы тесная родня.

К кошкам «кошница» не имеет никакого отношения. Это плетёная корзина, расширяющаяся кверху. В кошницах крестьяне носили корм скоту, еду, предметы быта. Здесь, очевидно, «кошница» употребляется в переносном значении: первую строчку следует понимать как «тяжела моя ноша».

---

Избы забоченились,

А и всех-то пять.

Крыши их запенились

В заревую гать.

Гать — это настил из бревен или хвороста для прохода через топкое место. В «Толковом словаре» Ефремовой также отмечено, что «гатью» могли называть и само по себе топкое место, болото. Что именно «хотел сказать автор» про крыши, которые запенились в заревую гать, рассуждать не будем: пусть яркая метафора живёт своей необъяснённой жизнью.

Всё запомнили? А давайте-ка проверим.