Быть родителем подростка непросто и в чём-то похоже на игру «Сапёр»: никогда не знаешь, какой шаг спровоцирует взрыв протеста. Мы поговорили с детским психологом Марией Гололобовой, чтобы разобраться в поведении подросших детей и понять, как правильно на него реагировать.

Начнём с факта, который должен вас немного успокоить: если поведение подростков ставит вас в тупик, то это нормально и опытные психологи в этом смысле недалеко от вас ушли. Некоторые прямо так и говорят: про подростков мы не знаем ровным счётом ничего.

Дело в том, что сам феномен «подросткового возраста» появился относительно недавно и лонгитюдных исследований (то есть наблюдений за группой людей в течение долгого времени) на эту тему не так много, чтобы можно было делать какие-то объективные выводы.

Раньше — грубо говоря, до середины XIX века — всё было просто: сначала в семье рос ребёнок, а потом он сразу становился взрослым и заводил свою семью (вы же помните, что браки в 15–18 лет считались нормой). Но вместе с развитием общества, технологий и появлением социологичесткого понятия детства появились и современные подростки.

Другими словами, теперь дети растут, взрослеют и продолжают жить вместе с родителями. И вот тут начинаются вопросы. Как сосуществовать с теми, от кого пришло время сепарироваться? Как жить с тем, кто всеми возможными способами пытается показать, что он самостоятельный и взрослый?

«Он ни во что меня не ставит»

«Подросток грубит, хамит и ни во что меня не ставит», — жалуются родители. «Это нормально, — уверяет психолог Мария Гололобова. — Как правило, такое поведение связано с первичной сепарацией, попыткой отделиться. Но дело в том, что отделиться от родителей по-мирному не получится — по крайней мере, ни у кого ещё не получалось. А отделиться от родителя, который ласковый, добрый, заботливый, понимающий и вообще классный, ещё сложнее. И чтобы это случилось, нужно родителя обесценить».

Именно поэтому в речи подростка и появляются фразы вроде «Ты ничего не понимаешь», «Да что ты знаешь» и т. д. Примерно то же самое родители переживали, когда ребёнку было три года и он кричал: «Я сам!» Правда, тогда он лишь нащупывал границы собственной личности, а сейчас он их уже точно знает. И в его возрасте эта личность становится сверхценной — крутой и классной, а «предки ничего не понимают».

«Сепарация — абсолютно нормальный процесс, — продолжает Мария. — Он был, есть и будет всегда. И задача родителей — научить подростка конфликтовать и отвергать семью наиболее приемлемым способом. Ведь как дети начинают себя вести? Так же, как в обществе сверстников: меня обозвали — обзову в ответ; ударили учебником по голове — и я в ответ ударю. Только родители могут скорректировать это поведение. Главное — делать это мягко, без крика, который заведомо ставит родителя в слабую позицию. Важно объяснять: „Со мной так нельзя“. Садиться и обсуждать правила общения в семье».

Есть и ещё один интересный момент.

Грубость — это не проблема подростка. Это проблема родителя, который об эту грубость ранится

«Если вам больно, если вы переживаете, когда подросток так ведёт себя с вами, можно предположить, что вы слишком привязаны к нему, включены в его существование. А подросток таким образом просто говорит: „Мам, достаточно. Тебя слишком много“». Что в этой ситуации делать маме или папе? Переключиться. Сфера взаимодействия с взрослеющим ребёнком ускользает, сжимается до минимальных размеров, и освободившееся место нужно обязательно чем-то заполнить. Это может быть работа, хобби, отдых, спорт — что угодно.

А вот если во время домашних конфликтов дело доходит до физической агрессии со стороны подростка — это по-настоящему тревожный звоночек. »Это уже не просто сепарация и попытка отстоять свою самостоятельность: подросток проявляет жестокость. Причиной может быть и реактивное расстройство привязанности, и биполярное расстройство — вариантов много. Но в сухом остатке причина, скорее всего, одна: родитель давно перестал замечать подростка в каких-то вопросах, что-то в их отношениях расстроилось. И произошло это не вчера и не на прошлой неделе. Такая агрессия — крик о помощи, на который нельзя отвечать агрессивно, иначе можно просто порвать отношения навсегда».

«Он постоянно нарушает запреты»

Протестное поведение, нарушение давно устоявшихся в семье правил и традиций — это неотъемлемая часть сепарации подростка. «Разбросанные носки — не более чем форма протеста, попытка обозначить свою самостоятельность, свою свободу. Что с этим делать? С детьми 13–17 лет отлично работает система договоров. Не со всеми, конечно, но многим подросткам важно, чтобы всё было запротоколировано. Для них первостепенна тема справедливости и несправедливости — и этим можно воспользоваться».

Как всё это будет выглядеть, зависит от конкретной семьи. Кто-то составляет список прав и обязанностей и вывешивает его на холодильник (неактуальные пункты можно вычёркивать, добавляя при этом новые). Кто-то составляет полноценный договор и скрепляет его подписями и печатями. Главное, чтобы при составлении такого договора учитывались потребности и желания подростка, а вот гиперконтроль и гиперопека — главные враги доверительных и доброжелательных отношений с ним.

Такова природа пубертата: вчерашние дети просто обязаны протестовать против контроля

Ведь главная задача подростка — вырасти и стать самостоятельным.

Одна из самых частых претензий родителей к подросткам — это «бардак в комнате». Но стоп: это же его комната. Да, это трудно понять и принять, но сделать это очень важно: с какого-то момента в своей комнате он волен делать всё, что ему вздумается: красить стены в черный или ярко-зелёный цвет, хранить горы грязных носков и фантиков. А вот за её пределами начинают действовать правила, в которых учитываются пожелания всех. По мнению Марии Гололобовой, такая постановка вопроса помогает решить многие проблемы.

«Он не разговаривает со мной»

Обычная история: подросток приходит из школы, в лучшем случае говорит: «Привет, мам» — и скрывается в своей комнате, на которой висит табличка: «Без стука не входить. И со стуком тоже не входить».

За претензией «он со мной не разговаривает», по словам Марии, угадываются сразу две родительские жалобы. Первая — «подросток просто невоспитанный». Но такая постановка вопроса сразу многое проясняет: подросток и не захочет общаться с теми, кто сразу озвучивает какие-то претензии («невоспитанный»).

Вторая жалоба заключается в том, что родитель чувствует себя лишним и ему одиноко. Но здесь мы снова должны вернуться к вопросу насыщенности родительской жизни: образовавшуюся в результате сепарации ребёнка пустоту нужно заполнять чем-то другим.

Что же касается претензии в духе «он не хочет ничего мне рассказывать», то она, по словам психолога, скорее всего, не имеет отношения к реальности: «Чаще всего оказывается, что подросток просто не говорит того, что хотелось бы услышать родителям. А найти другие темы для разговора всегда можно: природа, погода, Илон Маск, в конце концов».

Уход от общения, своеобразная аутизация подростка — это, по сути, всё тот же протест против контроля. Ведь как обычно разговаривают родители? Учиняют — с точки зрения ребёнка — допрос: «Как дела в школе?», «Что у вас сегодня было?», «Ты всё сделал?»

По мнению психолога, если отношения в семье открытые и без гиперконтроля, то подросток хоть что-то да будет рассказывать. Проблема в том, что родители склонны многие из этих рассказов обесценивать. Если подросток начинает пересказывать мангу, а в ответ слышит: «Ой, я в этом не разбираюсь, зачем ты мне всё это рассказываешь?» — то всё, больше он к вам с такими разговорами не подойдёт. Родителям неинтересно поддерживать беседу о компьютерных играх, о других геймерах, о Люсе Чеботиной — и вдруг оказывается, что и тем для разговора нет.

И кого нужно в этом упрекать?

«Он забросил учёбу»

Год назад ребёнок исправно делал домашку, с удовольствием ходил в кружки и секции — и вдруг резко утратил интерес к учёбе. Этому есть несколько объяснений — и они родителям не очень понравятся.

«Когда ребёнок «ничего не хочет», это в порядке вещей, но только при одном условии — если у него остаётся желание общаться со сверстниками, — говорит Мария Гололобова. — В начальной школе у ребёнка так называемая ведущая деятельность — учебная. Она как бы берёт ученика за ручку и ведёт его в светлое будущее. А в средней школе, на которую как раз и приходится начало подросткового возраста, ведущая деятельность меняется. На смену обучению приходит общение.

Когда подросток говорит: «Идите на фиг со своей учёбой!» — это нормально

Он должен рваться в школу — но не за парту, а к тусовке. В школе надо удержаться не ради дальнейшего «карьерного роста», а просто потому, что там классные люди. И да, он не хочет делать уроки — потому что это неинтересно. Интересно — общаться с друзьями». Или с гаджетами. По словам Марии, они вообще вне конкуренции и борьба за внимание подростка всегда будет проиграна: победит смартфон.

Если убеждения и разговоры о необходимости учиться не помогают (угрозы вообще нерабочий вариант) и подросток скатывается на двойки, то так тому и быть. «Надо достать дна, чтобы от него оттолкнуться», — говорит психолог. Другими словами, школьник сам должен понять и почувствовать, что что-то пошло не так.

Кроме того, по опыту Марии, многим подросткам учёба в принципе не кажется нужной — они обесценивают её ещё классе в третьем: «Как правило, это связано с тем, что в школе очень много ситуаций, провоцирующих чувство стыда, и ребёнку не хочется туда возвращаться. А если в дополнение к этому и дома вместо поддержки он слышит вопросы в духе „Почему снова четвёрка?“, то интерес к обучению пропадает совсем. Но в любом случае нужно примириться с мыслью, что чаще всего учёба нужна родителям, а не детям».

«Он стал совсем чужим»

Главное для подростка — быть принятым группой, стаей. Именно общение со сверстниками — та самая ведущая деятельность, которая обеспечивает его нормальное психическое развитие. Если этого общения не будет, то развитие индивидуума застопорится.

«Когда потребность в общении выходит на первый план, подростки начинают чётко делить всех на своих и чужих, — объясняет психолог. — Свои — моего роста, возраста и статуса; чужие — выше и старше. Родители, как несложно догадаться, подпадают в категорию чужих».

Понятно, что родителям важно знать, с кем их ребёнок проводит время, что это за компания, чему они его там научат. Но важно аккуратно балансировать на грани гиперопеки и попустительства. Да, необходимо обсуждать возможные опасности, но сделать это получится только в случае доверительных отношений с подростком. А начинать выстраивать их нужно задолго до того, как ребёнок вступит в пубертат.

«Подростки рисковые, у них не хватает осознанности, но это было во все времена и будет всегда, — резюмирует Мария Гололобова. — И задача родителей подростков — быть тем островком безопасности, куда всегда можно вернуться, где тебе дадут тарелку горячего супа, нальют чая и укроют тёплым одеялом — если ты этого попросишь».