С 2016 года в Тюменской области при поддержке проекта «Рука помощи» работает проект «Мечтатели». Он помогает детям, которые оказались в сложной ситуации и имеют проблемы с законом. Бывшие трудные подростки становятся сперва волонтёрами, а в итоге и наставниками в проекте. В рамках всероссийской акции «Добровольцы детям», которая стартовала 14 мая, его куратор Надежда Кадеева рассказывает, в чём особенности работы с такими детьми.

Почему подростки попадают в полицию и как оказываются в проекте

Дети, с которыми мы работаем, чаще всего из неблагополучных семей: неполных, многодетных или с пьющими родителями. Есть и из полных семей с доходом чуть ниже среднего. Чаще всего такие дети, которые по большому счёту родителям не нужны, предоставлены сами себе и большую часть времени проводят на улице. Они сбиваются в компании, воруют. Работают в магазинах: в основном в крупных или сетевых. Или воруют в одном магазине, а сдают товар в другой. Причём, как правило, это не воровство типа «стащил сумку или кошелёк». Они берут продукты или, например, снимают что-то с автомобилей и сдают. Ребят, которые связаны с наркотиками, у нас немного, но часто они что-то употребляют в компаниях.

Чаще всего к нам попадают мальчики лет 14–16, хотя встречаются и девочки. Они плохо одеты, круглый год ходят в рваных кроссовках. В основном проводят время на улице, перебиваются сигаретами, подворовывают еду. Дома едят редко. Общаются с такими же, как они. Были случаи, когда вроде бы благополучные родители, приличная и любящая семья, но при этом дети связались с плохими компаниями. В таких случаях это обычно внутренний протест.

Мы сотрудничаем с отделом полиции по делам несовершеннолетних: попадая на учёт и проходя комиссию, дети получают флаер с нашими контактами. На обратной стороне есть пустая таблица, где мы отмечаем, ходит ребёнок или нет. Получается такое добровольно-принудительное сотрудничество с подачи самой полиции.

Они говорят ребёнку: если он хочет, чтобы его сняли с учёта, он должен ходить и получить несколько подписей. Он попадает в нашу студию, мы занимаемся, играем в игры, планируем мероприятия, общаемся. Через пару занятий он втягивается, потому что там сидят такие же, как он сам.

Потом он приводит друзей, складывается компания. Дети общаются в кругу волонтёров и таких же подростков. Но это уже немного другая среда — ребят, у которых есть какой-то смысл в жизни, какая-то цель, какие-то идеалы.

«Я поняла, что была эгоисткой и мне по-любому нужно меняться»

Милана, 18 лет, два года работает волонтёром в проекте «Мечтатели»

«Когда я училась в 9-м классе, связалась с плохой компанией. Убегала из дома, начала много пить. Мне было 15 лет. Попробовала вещества. С родителями отношения были никакущие. Я выросла в армянской семье, орать на своих родителей — это вообще самоубийство. А я могла себе позволить уйти, послать, связалась не с теми людьми. Плохое влияние, негатив с улицы. Но мне было интересно, я пыталась найти себя в чём-то плохом: типа дома я ничего не стою, а на улице видите, какая крутая.

В проект меня позвала подруга, просто предложила однажды: «Давай съездим как волонтёры в психоневрологический интернат». Для меня это было вариантом сбежать и ничего дома не делать, но в итоге у меня всё перевернулось в голове. Поняла, что нужно меняться, что такая жизнь в 15–16 лет меня до добра не доведёт.

Сейчас я занимаюсь трудными подростками. Перестала курить, пить, глотать таблетки, общаться с наркоманами

У меня улучшились отношения с родителями. Я поступила туда, куда захотела, — на лингвиста в ТюмГУ. Сейчас хочу перевестись на уголовное право, чтобы потом работать в полиции инспектором по делам несовершеннолетних».

Как в проекте работают с трудными подростками

Процесс социальной адаптации очень сложный. Ребёнок ничего не хочет и чаще всего стоит в стороне. Он не может поверить сам в себя. Он привык, что к нему обращаются как к трудному, как к сложному и немного «не такому». Ведёт себя соответственно. Сложно привыкнуть, что с ним могут нормально обращаться, что он тоже может что-то делать, предлагать, а его при этом будут слушать и даже давать ответственную роль. То есть поначалу это долгие сложные разговоры, но постепенно подросток включается.

На самом деле такие дети более восприимчивы, лучше идут на контакт, более ответственны. Когда им что-то доверяешь, они считают это очень важным и хорошо выполняют свою роль. Таким образом и происходит социализация: ребёнок себя переоценивает изнутри. Он этого не показывает, потому что наши подростки — очень сильные, но очень закрытые, но процесс переосмысления идёт: подросток смотрит на других подростков-волонтёров и понимает, что ничем не хуже, что ему говорят спасибо за его работу.

Однажды наши подростки выступали на мероприятии в качестве артистов. Они были шокированы тем, что им аплодируют, что на них смотрят, ими восхищаются

Мы часто выезжаем на природу на несколько дней. Получается, что наши подопечные могут уйти из дома, где им плохо, в положительную среду. Иногда дети говорят, что в походах едят лучше, чем дома, хотя мы готовим на костре самую элементарную еду. Они общаются, поют песни под гитару, становятся командой и друзьями. Однажды мы ходили с ними в поход в горы. Там действительно приходилось очень сложно: не было воды, потом случился ураган. Но они смогли по-другому посмотреть на себя и вернулись другими — более уверенными в себе и в своих силах.

Наша куратор и ответственная за походы Юлия рассказывала: когда она с детьми ходила в поход в Челябинск, первое время кураторы не могли понять, куда исчезают тарелки. Потом они обнаружили, что дети кидали тарелки за палатки. Они даже их не мыли — настолько нет культуры. Дома их этому никто не учил.

Когда они шли в гору, они, например, сначала не придерживали ветки, то есть они всё время прилетали в лицо следующему. Но через неделю дети уже держали ветки и даже гордились тем, что могут вот так взаимодействовать друг с другом.

«Больше всего мне нравится, когда дети улыбаются»

Игорь, 16 лет, два года работает волонтёром в проекте «Мечтатели»

«На учёт меня поставили из-за драки. Сидели в школьной столовой с ребятами, ели. Ребята из другого класса стали кидаться хлебом. Мы не поняли, что происходит, сразу же начали на них наезжать. Начали махаться, вышли на улицу и подрались. Учитель физкультуры всё рассказал директору.

Раньше я был чисто по криминалу. Дрался, воровал, вся фигня. Драки в основном по пустякам: руки чесались. Сейчас всё изменилось — отношения с близкими, родителями и друзьями, само мировоззрение. Раньше я не понимал, зачем нужно это волонтёрство. Но когда я впервые попробовал, мне очень понравилось. Сейчас езжу в детские дома, и больше всего мне нравится, когда дети улыбаются. Нравится уделять им время — больше некому».

Почему в итоге адаптируются только 50% подростков

Конечно, бывают срывы. Недавно один наш подопечный вернулся из реабилитационного центра. Он много раз возвращался и уходил, на какое-то время налаживалась положительная динамика, а потом срывался. Например, у нас был палаточный лагерь за городом, так он просто ушёл по трассе в город.

Тут, конечно, можно много говорить о том, что нужно терпение и общение, но в таких случаях помогает только лечение. Мы приложили все силы, чтобы отправить этого ребёнка на реабилитацию, потому что, к сожалению, другого выхода здесь не было.

Бывают подростки, которые вроде бы справляются, но осознают, что выйти из этого круговорота уже невозможно. У нас есть мальчик из цыганской семьи, где 13 детей. Все от разных отцов, их воспитывали мать с бабушкой. Сейчас мать лишили родительских прав, всех детей отдали в детский дом. Тот случай, когда ребёнок вроде бы меняется, помогает и везде участвует, но ему уже 17, он несколько иначе себя осознаёт. Много раз был с нами в палаточных лагерях, но всегда возвращался в неблагополучную атмосферу, которая обратно втягивала его в ту жизнь. Сейчас он живёт в детском доме и, выйдя оттуда, вряд ли одумается.

К сожалению, по-настоящему адаптируются чуть больше 50% ребят. Иногда с подростками сложно и почти невозможно справиться. У нас работают волонтёры-психологи, но и они ничего не могут сделать. Либо всю жизнь нужно положить на то, чтобы вытаскивать человека, либо дать ему расти так, как он развивается. Он всё равно придёт к своей судьбе сам.

Как реагируют родители

Работать с родителями таких детей тоже очень сложно. Дети становятся трудными по их вине, хотя они этого совершенно не осознают. И, как правило, не идут на контакт. Бывают исключения: например, одна мама буквально ходила за нами, помогала, разговаривала, ездила, искала, просила, умоляла. Но в основном родителям всё равно. Они не верят в детей. Бывает, что мы приглашаем их на мероприятия, где участвуют подростки, а они просто не приходят.

Есть подростки, которые давно занимаются своими делами, у них своя жизнь. Но они периодически возвращаются к нам, когда мы ездим, к примеру, в экспедиции. Они присоединяются к нам как наставники и помощники. В основном они учатся в колледжах. Одна девочка нигде не учится, но занимается в фотостудии, так как всю жизнь мечтала стать фотографом.

Иллюстрации: Shutterstock (Dmitriip)