Если речь идёт о домашнем обучении, всегда найдутся его ярые противники. А как же социализация и школа жизни? Опыт Тамилы Казанок показывает, что необязательно занимать какую-то жёсткую позицию. Её дочь успела поуиться дома и в двух школах. Везде были свои плюсы и минусы.

Вчера одна из моих учениц (а я преподаю английский и немецкий языки не только детям, но и взрослым) пришла на занятие возмущённая и взволнованная. Мы разговорились. Что же её так взволновало? Всё оказалось просто — родительское собрание, которое она посетила как раз перед нашим занятием. Её первым вопросом при вступлении в аудиторию было: «Вот как вам было дома сидеть?».

Я от неожиданности не сразу поняла, о чём речь. Оказывается, Наталья имела в виду наш четырёхлетний успешный семейный опыт домашнего обучения. О нём я всегда охотно рассказываю, были бы только заинтересованные послушать.

Как всё начиналось

Наша дочь очень хотела учиться. В шесть лет она твёрдо решила, что ей пора в школу, переубедить её мы не смогли. Девочка с превеликой радостью пошла в школьный лагерь в преддверии первого класса и насмешила всех присутствующих на организационном собрании: «Мамочка, можно я здесь жить останусь?».

Так продолжалось ещё год. Когда я забирала дочь вместе с её подружкой после уроков и приводила к себе на работу (тогда у меня ещё был собственный образовательный центр), моя кнопка командовала подружке: «Сначала уроки сделаем, потом поиграем!».

Потом мой взрослеющий ребёнок начал недоумевать: «Мама, а почему так? Почему Кристина Борисовна говорит нам заранее все ответы, если знает, что на урок придёт завуч? Почему завуч всегда ругает нашу любимую Кристину Борисовну перед всем классом из-за того, как мальчики вели себя на экскурсии? Почему завуч нас с папой так сильно ругала из-за того, что мы опоздали? Ведь мы ей объяснили, что живём за городом, и нас очень засыпало снегом. Почему Кристина Борисовна так ругала меня сегодня из-за того, что я была без формы? Ведь я ей объяснила, что за завтраком пролила на себя йогурт, а другой формы у меня нет. Почему завуч трясла меня сегодня за воротник куртки из-за того, что у меня был только один светоотражающий нарукавник?».

Количество вопросов, на которые было непросто ответить, только росло.

Закончив первый класс, наша дочь, любимица учителей и одноклассников, в школьной анкете на вопрос «Чего ты больше всего боишься?» ответила «Завуча и директора»

Во втором классе нашу гимназию перевели в новое здание. Ездить стало ещё дальше, а школьная дисциплина стала ещё строже. Кристина Борисовна, предвидя замечания начальства, закатывала глаза, когда моя дочь являлась в слишком ярких колготках. Я недоумевала, когда видела в дневнике дочери двойку по музыке из-за того, что та не принесла рисунок.

Голос Кристины Борисовны, ещё недавней выпускницы педагогического колледжа, с каждым днём становился всё тверже и в то же время истеричнее, закаливаясь в ежедневных баталиях с непослушными подопечными. Не было уже первоначальной теплоты к родителям своих учеников. Она всё больше превращалась в обычную задёрганную училку.

В третьем классе, только начав учебный год, наш ребёнок заявил: «Не хочу идти в школу!»

Когда я ей рассказала о гипотетической возможности обучения дома, она взмолилась: «Мамочка, пожалуйста, давай так и сделаем!».

Да легко! Папа нас поддержал, бабушки, поворчав, воздержались от рекомендаций. Мы с дочкой отправились на аудиенцию к директору школы. Не желая портить отношения, объяснили причины столь кардинального решения проблемами со зрением, которые и в самом деле имели место. Заявили, что годик позанимаемся дома, а там видно будет.

Нас отправили к завучу (хорошо, что к другому), она оказалась очень милой немолодой женщиной. Спросила, сколько раз мы хотим сдавать экзамены: четыре, два, один раз в течение учебного года? Мы выбрали один раз, в мае. Написали заявление. И, о счастье, вышли на свободу!

Почему мы вернулись в школу

В нашей жизни остались только танцы и различные кружки, позднее к ним добавилась художественная школа. Перед экзаменами ходили на консультации, листали учебники. Сдавали по-разному, в шестом классе даже тройка случилась. Не расстроились.

Каждый раз после экзаменов я спрашивала дочь: «Может, пора вернуться?». Та непременно отвечала отказом. За неделю же до седьмого класса (мы к тому времени уже год жили на два дома — за городом и в квартире в центре города), подружившись во дворе с девочками, она договорилась, что будет учиться в их классе.

Прибежала ко мне, радостная: «Мамочка, я иду в школу, только в другую! Она здесь рядом!». Это тоже оказалась гимназия, одна из лучших в городе. Мне осталось только пойти в администрацию школы и уладить все формальности.

Я тихо любовалась на свою дочь, когда она пачками стала приносить пятёрки, с горящими глазами рассказывала, что они сегодня проходили, что им задали.

Любовь к обучению вернулась. Она этой своей любовью удивляла и учителей, и одноклассников. Папа всерьёз заволновался, как бы не появился синдром отличницы и стал требовать иногда радовать его двойкой. Двойки тоже случались.

В восьмом классе пыл поумерился. Теперь ещё важнее стало, в чём пойти в школу, с кем дружить, а кому и достойно ответить на провокацию. Иногда я позволяю ей и прогулять денёк. Она знает, что сама выбирает всё в своей жизни. Мы были счастливы пойти в школу, счастливы четыре года не ходить в школу, счастливы снова вернуться.

Об этом я говорю тем сомневающимся мамам, которые обращаются ко мне за консультацией. Главное — научить ребёнка быть счастливым, слушать себя, тогда он и других сможет сделать счастливыми.

Фото: Shutterstock (Gladskikh Tatiana)