Сейчас все силы медицины брошены на борьбу с коронавирусом. Но ведь другие болезни и травмы никуда не исчезли. Наш блогер, мама троих детей Софья Березовская, живёт в Италии. Она рассказала, как вызывала скорую сыну, разбившему подбородок.

Карантинный вечер. Дома почти тихо, слышен шум закипающего чайника да работающий телевизор. Через двадцать минут пойду купать ребенка. А пока завариваю зеленый чай, достаю начатую неделю назад плитку шоколада и с книгой устраиваюсь за кухонным столом в предвкушении безмятежного чтения.

Делаю первый глоток чая и вдруг замечаю, как мультипликационный Кеша замирает на экране в причудливой позе. «Ну нет, только не это. Ну же, работай же», — мысленно обращаюсь к интернет-модему, от которого теперь зависит, допью я чай или нет. Но Кеша не оживал. «Мама, интернет завис. Пойду к папе в кабинет. Он починит», — прокричал из гостиной сын и начал торопливо подниматься по каменной лестнице.

Дожевывая на ходу кусок шоколада, я бросилась за ним на второй этаж, но догнать так и не успела. Наверху Ефим споткнулся о последнюю ступеньку, упал и громко заплакал. Сквозь пронзительный плач, временами переходящий в визг, еле-еле прорывался баритон мужа, который требовал срочно найти перекись. Взглянув на подбородок сына, я поняла, что перекись точно не поможет. Дрожащими руками прижимаю к ране ватный диск. Через пять секунд он становится полностью кровавым. Беру другой, смачиваю, опять прикладываю. Следующий, следующий и следующий. На дне пузырька остаётся совсем немного перекиси. Я понимаю, что надо вызывать скорую.

«Не надо скорую! Какая сейчас скорая в Италии? Она ничем не поможет. Только заразу принесут», — возражает муж. Но выбора нет. Звоню в скорую. «Да, да, всё правильно. Адрес мой. Ребёнку три года. Споткнулся на лестнице, упал, разбил подбородок, глубокая рана, много крови, остановить не можем», — произнесла я в трубку на одном дыхании.

В вечерней тишине пустынных улиц послышалась сирена скорой помощи. Почему-то я была уверена, что это к нам. Ещё удивилась, что так быстро приехали. И, действительно, через некоторое время раздался звонок, муж пошёл к воротам встречать бригаду санитаров.

Два медбрата и медсестра вошли в дом и прямиком направились в гостиную в уличной обуви. Потоптавшись на ковре, они расселись по диванам. С застывшим в глазах ужасом я смотрела на их ботинки и представляла, как коронавирус распространяется по дому. Муж завязал на лице медицинскую маску, которую нам выдали приехавшие медики, взял на руки сына и сел с ним на диван. Старший из санитаров приступил к осмотру.

«Вижу, вижу. Да уж, ситуация так себе. По-хорошему, надо шить, — начал он. — Но вы же понимаете — в эти дни в госпиталь лучше не соваться»

Он достал самый обыкновенный пластырь, попытался приклеить на него самую обыкновенную марлю, смоченную самым обыкновенным дезинфектором. Ничего не получалось — кусок ткани никак не хотел прилипать. Испуганными глазами ребенок наблюдал за этим действом, видимо, не в силах поверить, что эта липкая и объемная конструкция через пару минут окажется на его подбородке.

Дело двигалось медленно: ребёнок кричал, вырывался и крутил головой из стороны в сторону. Медику явно не хватало не только сноровки, но и решительности. Уж очень неловкими были его движения. Складывалось впечатление, что он впервые приехал на детский вызов. Поэтому когда окончательно потерявший терпение муж, забрал у него отрезанный кусок пластыря и, прицелившись, одним движением заклеил рану, было заметно, что доктор выдохнул с облегчением. Теперь всё внимание было приковано к супругу — его ловкостью восхищались по-итальянски долго и громко.

Прервав поток комплиментов, мы спросили, есть ли у них с собой стягивающий лейкопластырь или медицинский клей. Оказалось, нет. Но итальянцы сказали, что идея хорошая и посоветовали завтра сходить в аптеку. «Как это завтра? А сейчас нам что делать? Ложиться спать с дыркой на лице?» — возмутилась я. Врачи сказали, что другого выбора нет, в больницу ехать нельзя. Заполнив бланк и поставив подписи, они направились к выходу.

Оформив пропуск и вооружившись перчатками и маской, муж сходил в аптеку. Специальные пластыри, которые он привёз к полуночи, оказались бесполезны — крови было так много, что они не клеились. Кое-как остановив её остатками перекиси, мы уложили Ефима спать.

И дома опять стало почти тихо. Переведя дух, мы достали начатую бутылку коньяка, отрезали по дольке лимона и устроились за кухонным столом, чтобы попробовать насладиться редким затишьем.