Мы уже рассказывали о сообществе ЧВК «Рёдан», резко ставшем популярным после драки подростков в торговом центре. Но почему дети вообще так любят объединяться в разные группы? Откуда у подростков желание примкнуть к определенному движению? Разбирается наш блогер, психолог Полина Дуб.

У каждого поколения появляется своя страшилка про «неуправляемую молодежь»: скейтеры, фанаты, анимешники, граффитчики, панки, готы, эмо, хиппи, битники, стиляги. Конечно, условному большинству родителей и в целом взрослых страшно хотелось бы, чтобы дети с отглаженными воротничками, двумя косичками и прямыми проборчиками, в чистой обуви, по дороге наигрывая на музыкальных инструментах и на ходу сдавая спортивные нормативы, в припрыжку перебегали из школ на секции, потом, забыв про смартфоны, читали Толстого и, почистив зубы и отгладив форму, ложились спать в 8 вечера. Но почему-то такие дети существуют только в советских фильмах про пионеров.

Каждому, кто скажет мне, что в его детстве только так и было, отвечу: «Вы недоговариваете». Это либо открытый обман, либо искусственно сконструированные воспоминания. Потому что в подростковом возрасте у каждого мальчишки с прямым пробором была тусовка на крыше вместо школы, курение из окна и побег в сельский магазин в летнем лагере, встреча рассвета с соседской девочкой, когда вместо тебя в кровати на всякий случай лежит чучело, и удар по лицу (нанесенный и/или полученный).

Как и у каждой девочки с косичками найдутся факты окрашивания косичек в нелегитимный цвет, переодеваний в подъезде, ночных приключений под прикрытием ночевки у подружки и долгожданных «родители на даче, приходи!». И пусть спустя много лет кажется, что это все было милым и романтичным и вообще-то занимало гораздо меньше времени, чем условные Толстой, скрипка и нормативы… хотя подождите!

Кто сказал, что в жизни детей-анимешников больше длинных челок и штанов в клетку, чем подготовки к ЕГЭ?

Конструирование идентичности подростка происходит в том числе с помощью идентификации себя с группой. То есть, чтобы взрослеющему человеку понять, кто он такой, ему надо стать частью некоего «мы», сопоставить себя с другими и спрашивать себя: «А я такой как он/она? Мне это важно или другое? Готов ли я и какой ценой отстаивать важное мне? Как я выстраиваю отношения?»

Предвосхищая возражения: нет, семьи, школы и «правильных» друзей (у каждого из которых, на самом деле, есть свои скелеты в шкафу) недостаточно. Как и недостаточно быть частью группы «лучшие ученики школы», «добропорядочная семья Петровых» или «надежды нашей ДЮСШОР». Молодому человеку необходимы взаимодействия «неконвенциональные» — сложнопрогнозируемые, с отличными от него людьми, вне привычных рамок — в которых он приобретает и оттачивает свои социальные навыки.

А еще взрослеющему человеку необходимо прощупать границы дозволенного, понять, что из того, что нельзя, действительно нельзя, и что за это будет. И нет, просто поверить взрослым на слово не получается. Не только потому, что обучение через опыт — единственное работающее, но, главным образом, потому что взрослые сами регулярно нарушают собственные правила. Изучение социальных ограничений в процессе — неотъемлемая часть социализации человека. И лучше уж подраться на фудкорте, будучи подростком, чем испытать на себе все последствия подобных действий уже во взрослом возрасте, когда общество уже не так высокомерно-снисходительно, а здоровье уже не позволяет пропустить ответный удар.

В 2010-е годы российские исследователи субкультур отмечали почти полное отсутствие предмета исследования. То есть, собственными глазами или, по крайней мере, на фотографиях многие видели неформалов и люберов 80-х; реперов, металлистов и рейверов начала 90-х; панков и скинов конца 90-х — начала 00-х. Можно вспомнить готов, эмо, фанатов, вольных путешественников 00-х (все — где-то позже, где-то раньше), а что потом? Хипстеры? К-рор? Ну так, не тянут на субкультуру. Что же это? Неужели пропали? Ушли в сеть и там скрылись даже от ровесников? «Ну нет же» — скажут активные пользователи интернета. А как же зацеперы? Синий кит? АУЕ (запрещенная в РФ экстремистская организация) в конце концов? Как же вы, исследователи, не заметили? А дело в том, что нет и не было до изобретения прессой таких субкультур.

В определенной степени субкультуры появляются в ответ на пустоту, на отсутствие адекватного ответа на запросы общества

На давление «официальной» культуры, когда она начинает создаваться искусственно, не являясь естественным ответом общества на собственные потребности. И пустота эта торчит белыми нитками, пугая «взрослых» отсутствием информации о том, что происходит в мире «молодежи», питая естественную тревожность условных «родителей». «Наши дети в опасности» — один из старейших способов отвлечения общественного внимания. Играя на этой тревожности и подспудно чувствуя фальшь информационного поля без проявлений молодости, СМИ хватаются за любую информацию о «мире молодых» или даже конструируют ее, перетягивая на себя внимание.

С ЧВК «Редан» это сработало также: СМИ полили восходящее семечко чистого молодежного объединения. Сами дети признаются, что идеологии у них никакой нет. Культуре аниме добрых 60 лет, субкультуре аниме в России — более 30-ти. Кто-то и впрямь полагает, что спустя столько лет вдруг вылупились из любителей японской анимации страшные агрессоры, которые «ненавидят мигрантов и околофутбольщиков»? Давайте будем честными, эти не самые социальные, не самые популярные среди ровесников, не самые «форматные» ребята среди нас много лет. И им нужны ответы, которые не может дать ни государство, ни родители. Эту пустоту не удастся заткнуть ни патриотическим воспитанием, ни рейдами по торговым центрам, ни пропагандой, ни гордым молчанием и запретом на обсуждение.

И что же со всем этим делать? Страх родителя за ребенка заложен природой. Как ни крути, как ни запирай замки и ни отбирай телефоны, хранить ребенка в хрустальной шкатулке за семью замками на верхушке башни, охраняемой драконом, не получится. Если вам страшно, поговорите с вашим подростком. А потом поговорите еще. Проделывайте этот трюк регулярно. Скорее всего, то, что он делает, сбежав из хрустальной шкатулки, когда вы думаете, что он спит, не страшнее паука и цифры 4 на толстовке подростка-анимешника в торговом центре, запуганного ЕГЭ и нестабильностью мира, в который его родили.

Иллюстрация: кадр из мультсериала «Hunter x Hunter»