Наш блогер, 20-летний Миша, всё детство занимался в музыкальной школе, а его 9-летняя сестра совсем недавно бросила спортивную секцию. Миша музыкалку бросить не смог, хотя очень хотел. В блоге он сравнивает опыт сестры со своим и размышляет, каким вырастает ребенок, которого все «тянули», и каким — которому дали выбор.

«На сцене — мальчики-зайчики»

Я отучился в музыкальной школе 10 лет. Мама отдала нас туда с моим братом-близнецом, когда нам было по 4 года, — говорит, что пальцы были «музыкальные». Два года мы проучились в подготовительной группе, где пели песни из «Бременских музыкантов» и учились рисовать ноты (я отличал только ноту «до», с палочкой, от всех остальных). Потом — 7 лет в классе фортепиано. Плюс один год на перевод из школы в школу — не дотягивали знаниями по сольфеджио. Спойлер: брат через пару лет выиграл по нему областную олимпиаду.

На фортепиано мы играли дуэтом и очень скоро стали почти что звездами. Два близнеца за одним роялем, в одинаковых костюмах, и играют в разы лучше других — сказка! От школы нас возили на все конкурсы, вплоть до международных, на все олимпиады, мы завершали все концерты — однажды даже отыграли свой сольный.

Всегда вспоминаю одну и ту же сцену: после какого-нибудь выступления нас с преподавательницей (я буду называть ее Ольга Д.) встречает незнакомая тетя и прямо расплывается в похвалах: «Как хорошо отыграли! И смотритесь как на сцене! Ну мальчики-зайчики!» Мы застенчиво пожимали плечами, а Ольга Д. благодарила, как-то смущенно, как будто не веря ее словам. Думаю, потому что знала, что за этими выступлениями стоит. Хвалить там, если честно, было нечего.

В четвертом классе у нас с братом интерес к фортепиано стал угасать. В пятом мы стали его если не ненавидеть, то довольно сильно не любить. Дома мы отказывались заниматься, тем более — разбирать ноты. С программой, которую нам давали, это было несовместимо. На занятия приходили неподготовленными, как на суд, преподавательница сердилась и начинала разбирать с нами ноты сама: мы могли месяцами учить произведение, которое нормальный (равно мотивированный) ребенок выучил бы за две недели. Зато потом всё очень виртуозно игралось на сцене.

Почти каждую неделю мы приходили домой в слезах: «Больше в музыкалку не пойдем. Завтра уже не пойдем!»

Плакали, когда пытались сами учить ноты. Иногда плакали за инструментом у преподавательницы. Иногда плакали очень громко, с истериками. Плакали в шестом и седьмом классе. «Уже лбы такие, а слезы льете!» — сказал бы дедушка. Короче, было очень заметно, что заниматься мы больше не хотим.

Но мама не разрешала нам бросать занятия. Сначала парировала: «У вас же так хорошо получается! Просто нужно больше заниматься». Потом, в последние два года, аргументы были другими: «Ну ведь немного осталось, обидно будет так взять и бросить». В отчаянии, когда мама сама вместе с нами чуть ли не плакала, мелькало такое: «Потерпите еще чуть-чуть». Вариант «бросить» не рассматривался вообще. Просто так не принято, надо доводить всё до конца — а то бабушка расстроится, школу подведем, и мы в будущем, конечно же, об этом пожалеем.

Так мы и доучились до выпуска — дотерпели. Выпустились с красными аттестатами, фотками на доске почета, тремя папками грамот и афишей с сольника на память.

Отмечу, что у меня в последний год дела немного наладились, я даже планировал идти в музколледж — во многом потому, что думал, что больше ничего не умею. Но не решился. Брат фортепиано ненавидел. Играли мы, напомню, дуэтом.

«Лучше бы научился общаться с людьми, чем бренчать по клавишам»

Теперь немного контекста. Небольшой областной город, средняя школа, мы — близнецы и отличники, чуть ли не единственные в параллели, да еще и пианисты. В классе — обычные ребята, половина школьной баскетбольной команды, какие-то девчонки, чьих имен я не помню. У всех из увлечений — прогулки до ночи, тусовки, алкоголь, сплетни, интриги, компьютерные игры (нам родители играть запрещали) и спорт в перерывах. У нас — музыка. Увлечение, которое занимало каждый день недели, часто — до ночи. И еще домашка.

Я не помню ни одной прогулки со школьными друзьями. Зато отлично помню каждое дерево на аллее, которая вела к музыкалке, — однажды мы с братом спрятали там в дупле каштаны на зиму и очень расстроились, когда весной нашли их сгнившими. До музыкалки, кстати, нужно было добираться полчаса на «газельке». У одноклассников в это время уже был второй по счету матч во дворе.

В школе наше занятие вообще никого не впечатляло, только бывшего класрука. Наоборот, то, что мы в чем-то «таком» добились успеха, было отличным поводом для насмешек. Однажды перед физкультурой нас засмеяли из-за того, что мы пропустили пару уроков, пока выступали на конкурсе. Придумали, что мы их прогуляли, и хором кричали, не пуская в раздевалку: «Прогульщики! Прогульщики!» Учителей наши пропуски (нечастые, но всё же) тоже бесили. Повторюсь, в классе мы единственные учились на одни пятерки.

Гулять с нами было некогда, а спортом заниматься нам было неинтересно, да и нежелательно — баскетбольный мяч мог легко выбить палец, и как потом играть?

После выпуска у меня был один год «отдыха», когда я пробовал задружиться с некоторыми ребятами, но в тот же год мы переехали в другой город. На новом месте найти друзей не получалось вообще. Только в 11-м классе у меня появилась классная компания, с которой в перерывах между подготовкой к ЕГЭ и прошел весь запоздалый пубертат, как бег с препятствиями. Иногда думаю, что лучше бы я вовремя научился общаться с людьми, пусть даже за гаражами, чем бренчать по клавишам.

«Из меня вырос отличный терпила и достигатор»

Сейчас я много думаю о том, что мне дала музыкалка. Играть кое-что я до сих пор умею, хотя несколько лет к фортепиано вообще не подходил. Ольга Д. называла это «пальцы помнят». Удивить этим могу разве что пару однокурсниц и коллег по работе. Иногда могу спеть, пошуметь, покричать. На ютьюбе люблю слушать классику, но на концерты пианистов не хожу — такие вот флешбэки. Больше люблю электронную музыку и очень рад, что что-то в этом понимаю.

Что интересно, брат, который ненавидел фортепиано, в итоге стал музыкантом

В восьмом классе он записался на занятия по барабанам и теперь играет в нескольких музыкальных группах — получается так же виртуозно. Только теперь ему это в кайф. В общем, музыка нам обоим многое дала, я не могу себя без нее представить. Но то, как нас «тянули» родители и преподаватели, здоровее никого не сделало.

Из меня вырос отличный «терпила» и «достигатор» — я умею добиваться целей, но не умею определять, чьи они на самом деле. Я часто не могу понять, что мне правда нравится, зато могу не подавать виду, когда мне делают неприятно. Именно поэтому продолжаю учиться в вузе, который не переношу, но говорят, что надо. Поэтому попал в свои первые недоотношения, в которых терпел отстойные поступки, — теперь боюсь доверять людям, чтобы не попасть во вторые. Поэтому мне часто очень трудно сказать «нет» и подумать о себе. А когда думаю — чувствую себя эгоистом. Одним словом, мальчик-зайчик.

Мне не очень нравится подход, что «все проблемы — из детства», но это, как мне кажется, как раз такой случай. Когда тебе годами вдалбливают, что «это надо тебе», хотя на самом деле «так хочется другим», — трудно не рассыпаться как личность.

Если что, претензий к преподавательнице у меня нет — она для меня важный человек и пример педагога, который хорошо, с любовью и всей отдачей делает свою работу. Даже поздно вечером, даже на каникулах.

На маму я тоже не обижаюсь: понимаю, что было бы хуже, если бы она меня дома била, например. Она не совершила какое-то преступление, не разрушила мою психику и вообще всегда желала только лучшего. Но в погоне за «лучшим» она точно ошиблась, и у этой ошибки есть некоторые (поправимые, но неприятные) последствия.

Но я расскажу еще одну историю — о том, как мама поняла, что ошибку можно исправить.

«Вы потакаете капризам ребенка!»

У меня есть младшая сестра, ей сейчас 9 лет. Дополнительные занятия, как и у нас с братом, начались у нее в 4 года: родители отдали ее на спортивную гимнастику, а позже — на аэробику. Занималась она долго и упорно, очень это всё любила, делала успехи, выигрывала соревнования. А потом — сломалась. Повлияло много всего: слишком строгий тренер, ссоры, ограничения (вплоть до того, что «печенье мы не едим»). Да и в целом спорт высоких достижений выматывает, тем более ребенка. Думаю, она почувствовала, что что-то не так, и тоже начала постоянно плакать и просить родителей бросить занятия.

Сначала мама включила те же аргументы: «У тебя хорошо получается», «Жалко будет», «Так много сил уже вложено…». Но потом мой брат сказал маме: «Если бы ты разрешила мне бросить фортепиано, я бы на два года раньше начал заниматься тем, что по-настоящему люблю». Это он про барабаны. Он и правда мечтал на них играть задолго до того, как мы выпустились, но не мог. Сестра последний год мечтает рисовать, но тоже не успевает.

Одной фразы оказалось достаточно — мама передумала. Она предложила сестре подумать еще месяц. А потом мама дала ей задание: она сама подойдет и скажет тренеру, что больше на занятия не придет. Сестра очень переживала, но подошла и сказала. Сама.

В тот же день они мне по очереди позвонили. Сначала мама — рассказала историю и поделилась, что давно не видела сестру такой довольной: «Говорит, что у нее как будто внутри лопнул воздушный шарик». Потом сама сестра — всё подтвердила и похвасталась, что скоро пойдет на первое занятие в художку.

Тренер маму отругала: сказала, что она «потакает капризам ребенка», который якобы ничего еще не понимает. Маму же это только больше разозлило. Она доверилась дочери, и я этим поступком очень горжусь. Уверен, что даже одна возможность сделать самостоятельный, обдуманный и ответственный выбор, даже, казалось бы, в 9 лет, в будущем даст сестре намного большее, чем очередная медалька.

Спустя пару недель мы снова обсудили эту ситуацию. Слово за слово мама вспомнила о нашей музыкалке и вместо привычного «Ну вам же вроде нравилось» и «Зато теперь!» — извинилась. Я ни разу не говорил ей о том, о чем написал здесь. Но она прямо сказала: «Прости, что так вышло».

Я, если честно, не могу сформулировать, что тогда почувствовал. Тем более прошло уже 7 лет. Потом сестра прислала мне фото со своим рисунком — теперь она их присылает практически каждый день, — и я подумал, что у нее в школе и во взрослой жизни, вероятно, будет намного меньше проблем.

Иллюстрация: Galyna_P / Shutterstock / Fotodom