Учителя часто жалуются, что им не хватает времени объяснить что-то детям на уроке. Наш блогер-педагог с ними совершенно не согласен. Он считает, что детей вообще нельзя чему-то научить, поскольку они могут только сами что-то понять и выучить.

Проблема

Новый ФГОС — ещё один повод повозмущаться учителям: математики стало меньше! Нельзя уменьшать количество часов по основным предметам! Я не понимаю этого возмущения и не люблю читать такие статьи. Ведь и в родной (вальдорфской) школе мне часто приходится слышать: «Мы не успели изучить тему, надо ещё несколько дней», — и начинаются дополнительные занятия по субботам…

Когда я слышу от учителя об учебном плане и часах, которых не хватило, — мне всегда хочется спросить: что именно вы не успели и кто именно не успел?

Сколько надо учителю времени, чтобы познакомить детей с наречием? Сколько надо времени, чтобы описать практические задачи, для решения которых нужны системы уравнений? Понятно ведь, что один урок — это максимум. Всё остальное время занимает выработка каких-то навыков, умений. Ну, может быть, одного-двух новых понятий. Но зачем для этого учитель? Зачем вообще уроки?

Заметьте, жалуется на нехватку часов всегда учитель, а не ученики. У учеников всё нормально, им, с их точки зрения, уроков вполне достаточно. Что не успевает сделать учитель — выговориться?

Я, конечно, упрощаю. Учитель проводит контрольную работу (диктант) и видит, что половина детей не умеет применять для решения задач системы уравнений или пишут «о» на конце наречий, начинающихся с «из-», «до-», «с-».

Откуда у учителя эта уверенность, что ещё три урока (или тридцать три) кардинально изменят ситуацию так называемой «успеваемости» в классе?

Наверняка ведь учителя учили когда-то в своём вузе закон Парето, по которому максимальный результат достигается в наших гипотетических случаях за три-четыре урока. А за оставшиеся 16 уроков учитель может увеличить «успеваемость» максимум на 20%. Дополнительные три урока вряд ли переведут в успевающие даже ещё одного ученика. Но учителя продолжают плакать, колоться и упорно требовать себе эти дополнительные (недостающие, по их мнению) часы.

Решение

Мы всё время забываем об этом простом принципе: ничему не следует учить. Не потому что я такой злой тролль, а потому что это бесполезно. Хороший учитель знает, что другого человека ничему научить просто невозможно. Человек может только сам чему-то научиться.

Тем более удивительно, что об этом принципе забывают учителя — люди, которые каждый день на практике видят, как кто-то чему-то учится. Или не видят?

Если ученик учится всему сам, то возникает закономерный вопрос: а что же делает учитель? Прежде всего (прежде чем давать какие-то учебные задания) учитель должен наблюдать. Если учитель не наблюдает, не тратит на это в начале четверти (семестра) львиную долю энергии, тогда да, учитель не может видеть, как дети учатся, и у него начинают роиться в голове какие-то иллюзии по поводу того, что именно он может чему-то детей научить.

К сожалению, я не могу здесь дать готовый рецепт для наречий, так как работаю пока только во втором классе. Но будьте уверены, когда придёт время, я что-нибудь придумаю. Сейчас расскажу об «эпохе сложения».

Во время подготовки примеров на сложение двузначных чисел я учитывал предыдущие наблюдения: 20% класса будет щёлкать эти примеры, как семечки, и 10% не смогут самостоятельно решить все примеры ни в начале, ни в конце «эпохи». Для первой группы я подготовил дополнительные задания, в которых передовики производства гарантированно увязнут (задачи вплоть до повышенной сложности для четвёртого класса).

Для второй группы я выбрал тьюторов из первой группы (родителям в таких вопросах доверять довольно рискованно) и корректировал их деятельность на протяжении всей «эпохи» — постоянно напоминал, что подсказывать готовые решения нельзя и что для меня лично важнее не решение задач повышенной сложности, а продвижение вперёд отстающих учеников. То есть у нас образовались такие элементы «сингапурской методики» (или Эльконина-Давыдова? — я их всё время путаю — где обучение в парах, а где в группе).

Надо сказать, что «сингапурско-Эльконинская» иллюзия изначально меня ослепила, и я посадил весь класс работать парами — проверять друг у друга решённые примеры. Но сложность примеров быстро росла (от «11 + 12» до «43 — 27»), и через два урока я увидел (пронаблюдал), что у детей не хватает мыслительного и волевого ресурса ещё и на проверку соседа, и они начинают халтурить — пришлось от этой идеи отказаться. Во всех случаях конечную проверку должен был делать учитель, так что много мы тут не потеряли (хотя могли бы, если бы я внимательно не наблюдал).

Следующее наблюдение перед началом занятий показало, что 80% класса даже для простых вычислений вида «11 + 12» нужен счётный материал. Здесь, для демонстрации работы со счётным материалом, учитель был нужен очень сильно. Но когда дети один за другим начали отказываться от палочек, они сами к этому как-то приходили. И наоборот, двое детей до сих пор не могут считать даже на палочках или на пальцах — ну, бывают такие дети. Я понимаю, что не могу залезть к ним в голову — либо они когда-то научатся, либо нет. Внешний учитель ничего не может тут сделать, кроме как подобрать подходящий материал и проследить за добросовестным старанием детей на уроке.

Чувствуете, как близко мы подошли к наречиям? Ключевая фраза — «я не могу залезть к ним в голову»; я не вижу, что происходит в сознании ребёнка, который пытается отличить наречие от предикатива. Поэтому, наверное, я вовсе не буду мучить детей этими глупостями — пусть лучше занимаются развитием речи.

Фото: Shutterstock (Anastassiya Bezhekeneva)