Это был праздничный Новогодний урок. План такой: десять минут советского мультфильма «Снеговик-почтовик», небольшой рассказ о символике животных в сказках, написание писем Деду Морозу. Казалось бы, всё очень просто.

Флешку — в компьютер, письма — на стол, сам — встаю рядом со своей учительницей. Теперь я тоже почти учитель. Меня представляют, я здороваюсь с детьми. Пора начинать?

«Всем привет, меня зовут Марк, я учусь на втором курсе в Военно-медицинской академии. И, может быть, в будущем стану военным врачом. Я всегда очень рад возвращаться в родной лицей, а сегодня просто счастлив, оттого что могу провести у вас этот урок».

По-моему, дети слушают. Какой это класс? 6 «А», кажется… Умные, но насмешливые лица… Я не вижу всех — близорук, а щуриться нельзя — есть риск поймать взрыв смеха из-за глупого выражения лица. Меня слушают, я бы сказал, что слушают внимательно, но мне известна причина этого. Дети ещё не успели устать, это третий урок. Плюс — всё новое по умолчанию представляет интерес. К тому же, за их спинами всё же сидит основной учитель. Потому меня и слушают — это не моя победа, но я лелею в своей голове мысль, что хотя бы сотая доля внимания детей предназначена и мне лично.

«Для создания праздничного настроения я покажу вам новогодний мультфильм, а после мы напишем небольшую работу».

Послышался ропот неодобрения. В последний день мучить какими-то работами? Тоже мне придумал!

«Это работа не на оценку, и я надеюсь, она вам понравится».

Вздох облегчения. Первое испытание пройдено. Включаю мультфильм.

Слава богу, меня не подвела техника. Всё работает, и хотя бы за эту часть урока можно быть спокойным.

Наблюдаю за реакцией детей. Кажется, все смотрят внимательно. Правда, я своим подслеповатым и неопытным взором могу охватить ограниченное пространство — первые три ряда парт. Что ж, в любом искусстве есть тысячи мелочей, а работа учителя — несомненно, самое настоящее искусство.

«Снеговик, снеговик, будешь детский почтовик» — ребята улыбаются. С иронией? Девочки, кажется, нет. А мальчики? На первых партах — точно нет, а вот от последних можно ждать подвоха.

Я не боюсь детей, но мне страшно от того, что что-то может пойти не так. А что-то может пойти не так как раз из-за детей

Так что… Ладно, мы смотрим мультфильм уже десять минут (украдкой взглянул на часы), уроки сегодня сокращённые, а значит, самое время давать работу. Но сначала пара слов о символике животных.

«Скажите, почему в сказках все злые звери боятся медведя? Медведь может быть злым?».

Я тону в гуле ответов. Ситуация выходит из-под контроля, лодка начинает качаться. Пока я окончательно не иду ко дну, вмешивается основной учитель. Спасибо.

Я рассказываю о том, что в славянской мифологии медведь — это хранитель леса, его глава, медведь происходит от человека, потому и не может быть вместилищем злых сил. Но это уже не важно. Задние ряды меня совсем не слушают.

«В мультфильме дети просили у Деда Мороза в письме ёлку. А что попросите вы? Давайте напишем, а потом прочитаем вместе, что получилось!».

А что, если я уже писала? А что, если я не хочу? Деда Мороза не существует! А нужно подписывать? А вы это потом читать будете? Я тону в какофонии детских голосов. Господи! И это в лицее! Я замираю. Вглядываюсь в эту орущую толпу, которая вот-вот рискует стать неуправляемой. На удивление это срабатывает, и я могу спокойно объяснить, как выполнить это, казалось бы, простое задание.

Дети пишут, я смотрю. Шум есть, но это нормально — идёт процесс. Я слежу за временем. Ещё четыре минуты, и пора переходить к следующей части. Тик-так-тик-так-бум. Время вышло. Я не прошу ребят сдать работы и совершаю большую ошибку. Но об этом позже.

Спрашиваю у ребят за первой партой, сколько им лет. Это не звучит искусственно, и я начинаю связывать лоскуты урока в единое полотно своими небольшими монологами. Звучит красиво, красиво оно и в теории, а как оно было на самом деле — мне никогда не узнать. Впрочем, нет — нужно спросить у своей учительницы.

«Вам сейчас по 12-13 лет, и вы просите о совершенно разных вещах. А помните, о чём вы мечтали в начальной школе, в детском саду?».

Послышались какие-то возгласы, поспешные ответы. Чёрт, это ведь риторический вопрос!

«Давайте прочитаем несколько».

Эта часть урока мне точно удалась. Надо, конечно, уточнить некоторые вопросы: достаточно ли медленно я читал, не было ли проблем с дикцией. Хотя, думаю, что всё было в порядке. Я даже уверен в этом, потому что каждое прочитанное мной письмо вызывало бурную реакцию. Весёлый смех. Я подобрал хорошие письма и верно расставлял акценты. Это художественное чтение мне точно удалось.

Когда я предложил ребятам прочитать то, что у них получилось, начались проблемы. Почти никто не согласился

Потому-то мне и нужно было собрать их до того, как я приступил к чтению писем малышей. Откликнулся один мальчик с заднего ряда, и уже по его местоположению можно было понять, чего ожидать. Стёб! Какая-то нелепая шутка, к счастью, понятная лишь автору, с Дональдом Трампом в главной роли. Повезло. Благодарю. Потом девочка, похожая на Барби, тоже с заднего ряда, прочла своё письмо с длинным списком дорогих кукол. Сердцеедка! Впрочем, надо отдать ей должное. Она лишь немного переборщила с количеством, да и дикция оставляла желать лучшего, иначе — могла бы закопать меня, но нет. Спасибо. Идём дальше. Наконец-то! Девочка и мальчик с первых рядов. Простите, я не помню, о чём вы читали, но ваши письма были настоящими, и я смог вернуть урок в прежнее русло. Нет, это вы смогли!

Большой оплошностью было не узнать праздничное расписание звонков. Я совершенно не представлял, во сколько заканчивается урок, когда приступал к заключительной части. Я читал письма своих ровесников, дети слушали, пытались что-то понять.

Заканчивая читать последнее письмо, я думал лишь об одном: «Когда. Прозвенит. Чёртов. Звонок?». Но звонка не было

— А ваше письмо?

— Моё?!

— Да, вы сказали, что тоже написали письмо!

Ну, раз сказал… Детям нельзя врать. Мне пришлось читать своё стихотворение, посвященное одной девушке, написанное в десятом классе. Оно начиналось со слов:

«Дорогой Дед Мороз! Я тебе,

Как и все, написал в ожидании чуда».

Оно подходило по тематике. Но я не хотел читать его этим зверятам, однако мне пришлось. Потому что обещал!

Прошу тишины. Рассказываю предысторию. Шестой класс мне казался слишком юным для романтики. Я читаю стихи и не вижу, что происходит вокруг. Я знаю это стихотворение наизусть, но читаю с телефона, потому что боюсь сбиться. А ещё — читая, легче играть дикцией, моему голосу нельзя сейчас дрожать. Кажется, они слушают. Кажется, им нравится, даже если они ничего не понимают.

Хлопают. Сами? Я поздравляю всех с наступающим Новым годом, желаю каких-то банальностей, и тут звенит звонок.

Фух, наконец-то.

Я выжил.