Дистанционка в прошлом году продемонстрировала, насколько изобретательными могут быть учителя. Но даже в обычном формате учителям часто приходится придумывать новые форматы уроков. Например, наш блогер, бывший педагог Екатерина Карпова, однажды провела урок, не сказав не единого слова.

Когда-то я работала в колл-центре, отвечала на звонки. График — 2 через 2 с 9 до 21. Уже тогда к концу второго дня я стала замечать некоторую осиплость голоса. И вот я — по совместительству — прихожу работать в школу учителем английского языка. Мел, бумажная пыль, уроки, говорить стала больше и чаще — боли в горле ощущаю стабильно два раза в год. Врачи диагностируют хронический аллергический насморк, который и даёт осложнение на горло и голос. Рекомендуют снизить нагрузки и исключить аллерген.

А я уже вошла во вкус! Октябрь, третий год моей работы, за плечами аттестация и переход в родную школу в класс знакомых мне детей, ради которого я и пришла работать учителем. В классе 17 мальчиков и 3 девочки. Работа у нас с ними кипит. Каждый урок — разминка, отработка материала, проверка домашних и классных заданий. В октябре уже все знали, чего от меня ожидать.

Итак, середина недели, третий урок, открывается дверь и заходят они: здороваются, улыбаются, спрашивают, что их ждёт, а я молчу. Я без голоса. Вообще

Уже в понедельник я почувствовала знакомую боль, а с утра того дня уже во всю хрипела, но отвела два урока, а вот на третьем — всё. Силы у голосовых связок закончились, и я понимаю, что могу с трудом открывать рот, а во рту звука нет. Такое со мной было впервые. Я хаотично соображала, что делать, пока дети рассаживались по местам и готовились к уроку.

Выбираю самого активного, у кого настроение игривое, подхожу к нему и молча протягиваю сигнальный предмет. У нас это тканевый мячик для разминки. Серёга понимает, о чём речь, радуется, спрашивает меня: «Я разминку провожу? Я спрашиваю, да?» Киваю головой и загадочно улыбаюсь. Пока Серёга задаёт каверзные вопросы классу на английском языке и выпытывает внятный ответ у одноклассников, делю доску мелом на три части. В каждой части наверху пишу имя активиста-хорошиста из класса. Того, кто может быть лидером команды. Дети понимают, о чём речь. Мы успели уже такое упражнение провести в сентябре.

Капитаны команд вышли вперёд и стали по очереди называть имена учеников, которые будут в их команде. Они называли — я записывала на доске в соответствующей части доски. Минут 5-7 определялись, кто в какой команде, и рассаживались вместе группками. Я стояла, хитро улыбалась и периодически показывала руками на наручные часы, мол «Время, время идёт — быстрее!»

Все расселись по командам и смотрят на меня. «А что дальше? А почему вы молчите?»

Пишу на доске: Past Simple и ставлю рядом «+». Хитро смотрю и улыбаюсь. «А я понял! — кричит Серёга, — Это таблица, мы такое делали! А пользоваться таблицей можно? Тетрадями? Учебниками?» Киваю. Пока все зашуршали кто чем, пишу в каждой колонке на доске цифру 1. «Я понял, я нашел, это утвердительное предложение в Past Simple надо его на доске написать!»

Киваю, протягиваю Серёге мел. Он записывает предложение, я его проверяю, рисую звёздочку — правильное предложение. Дети из других команд тут же кинулись к доске записывать пример на своей половине. После первой заполненной строчки я жестами всех у доски останавливала, отправляла обратно к своим командам, проверяла правильность предложений, рисовала звёзды и писала цифру 2 и новую задачу «Present Perfect?» Так я решила устроить им повторение грамматики по пройденным темам.

Всё общение с учениками приходилось выполнять жестами. Скрещенные руки над головой — остановка, все должны успокоиться и следить за моими действиями. Один палец — значит, у доски должен находиться 1 ученик из команды. Если предложение написано с ошибкой, у участников есть время эту ошибку исправить, но они не могут приступить к следующему предложению, не написав правильно предыдущего. Вертушка кистями рук — смена участника. Я следила за тем, чтобы к доске выходили разные ученики.

Если вы думаете, что всё было идеально, то ошибаетесь: дети в азарте кричали так, что я практически постоянно показывала «тише-тише», поднося палец к губам. «Да ты не то написал!», «Я же сказал „s“ на конце вон того слова!», «Да сейчас моя очередь!», «Это не Present Perfect!» Мне было и смешно, и больно. Горло давало о себе знать.

Естественно на все эти вопли и топанье по классу прибегает завуч. Открывает дверь и видит картину: я стою у исписанной доски, тычу пальцем в пример, отмечая ошибку. Команда, предложение которой я проверяю, стоит и во все глаза смотрит на меня, остальные сидят, кто в книгу смотрит, кто в тетрадь что-то пишет и, не обращая внимания на завуча, одни другим говорят: «Вот сейчас выйдешь, вот это напишешь!»

«Что здесь происходит?!» — гаркнула она на весь класс. Как же я была ей за это благодарна!

Повернулась к ней и улыбнулась, повернулась к детям и опять приложила пальцы к губам, призывая к тишине. Дети пристыжено стали смотреть в пол. «А потише нельзя! Вас за стенкой слышно! У меня дети, первый класс, ничего не слушают только вас!» Я грожу классу пальцем, ученики обещают завучу, что больше так не будут и, как только закрывается дверь, один другому выдаёт на весь класс: «Да быстрее уже иди пиши, сейчас звонок будет, мы проиграем!» И опять улей зажужжал.

Звонок, подсчёт очков. Победителям, кто больше звёзд получил, — пятёрки, остальным — четвёрки. Радость, гогот и обсуждения на перемене на весь коридор. Все уходят из класса, Никита подходит ко мне: «Екатерина Павловна, а вы и при завуче не раскололись! Вы специально молчали, чтобы мы не подумали, что вы кому-то подсказываете, да?»

Снова киваю. «Я так и думал!» — радостно верещит Никитка и убегает на следующий урок. Дверь закрывается, я еле сдерживаю смех. Смеяться тоже было больно, а так хотелось!

Фото: Shutterstock / Evgeny Atamanenko