Самое страшное в опоздании для школьника — момент, когда надо спросить у педагога: «Можно войти?» Сразу все взгляды оборачиваются на тебя, учитель выдерживает паузу, прежде чем дать ответ, а потом еще и отчитывает за опоздание, пока ты пробиваешься к своей парте. Наш блогер Георгий Куракин уверен, что всего этого можно избежать, просто разрешив детям молча входить и выходить из класса.

Я веду семинарское занятие. За неимением свободной аудитории занял лекционный зал — старое, построенное ещё при царе, помещение с отличной акустикой. Читать лекцию легко можно без микрофона, что радует. Но именно в такой акустике постоянные «можно-войти» и «можно-выйти» отвлекают и сбивают с толку.

Я вновь трачу полчаса занятия на то, чтобы объяснить, что здесь не нужно спрашивать разрешения выйти и войти. Выходить и входить надо тихо, никого не отвлекая. А еще говорю, что в университете спрашивать разрешения выйти и войти — это в принципе странно, «я не тюремный надзиратель, и у меня не Бутырки», как писал Михаил Булгаков. Напоминаю, что на научной конференции или рабочем совещании все тихо выходят и возвращаются. И здесь то же самое.

На то, чтобы приучить своих студентов входить и выходить тихо, у меня уходит примерно семестр. Дальше ко мне приходит новая группа. На колу мочало…

Уважаемые школьные учителя! Если вы это сейчас читаете, пожалуйста, не учите детей постоянно спрашивать «Можно выйти?» и «Можно войти?» Очень вас прошу! Научите их выходить и входить тихо, на цыпочках, проскальзывая на «галерку», чтобы никому не мешать. Потратьте лучше время на выработку и воспитание у них такого навыка. Потому что дальше они придут к нам, в университет, и этот навык им пригодится — как и в дальнейшей взрослой жизни.

А умение спрашивать «Можно выйти?» и «Можно войти?» точно не пригодится никому

Для меня очевидно, что школа должна готовить ребенка к тем социальным ситуациям, с которыми он столкнется далее, и заранее формировать у него правильные паттерны поведения. Вместо этого пришедшие ко мне студенты производят впечатление переживших что-то вроде психотравмы. Даже испытывая (извините!) желудочно-кишечные расстройства, некоторые из них не выбегут из комнаты, пока я не отреагирую на поднятую руку. Я затрудняюсь сказать, чем можно это назвать, кроме как мучением.

Несколько дней назад я написал краткий пост в нескольких социальных сетях, с тем же воззванием: какие могут быть в наше время «Можно войти?» и «Можно выйти?» Комментарии знакомых студентов и педагогов позволили составить представление, почему эта крайне нелогичная традиция все еще жива в наших школах.

Прежде всего, многим педагогам в школе так проще контролировать детей. В этом, как аргументировали мои собеседники, различие между школой и вузом — в школе учитель отвечает жизнь и здоровье ученика в течение урока, а в университете преподавателю (к счастью!) не нужно отвечать за уже взрослых людей. Жесткие правила входа-выхода — единственный способ контроля, доступный моим собеседникам из числа школьных педагогов. «Разные социальные ситуации — разные правила», — подытожила педагог с большим стажем, прокомментировавшая мой пост.

Но я вижу ошибку в этом выводе: по итогу мы получаем ученика, который не может подстраиваться под разные социальные ситуации. Замечаем мы только выдрессированность и натасканность на ситуацию полного контроля. Ни к чему хорошему в дальнейшей жизни это не приведет.

Опасения практикующих педагогов вскрывают другую проблему: сама планировка школ и штатное расписание должны быть составлены таким образом, чтобы коридоры и территория на время занятия не были «диким полем», где ребенок может оказаться вне поля зрения кого-то из взрослых. Кстати, в такой планировке «можно-выйти» не спасёт — выйдя за дверь под предлогом «хочу в туалет», ученик легко выбежит за территорию.

Мне случалось видеть школы, разумно спроектированные с этой точки зрения: у половины кабинетов стеклянные двери, многие открытые пространства приспособлены для проведения занятий, и в качестве последнего контрольного пункта — недремлющая охрана, знающая каждого ребенка в лицо. Чего работающему в такой школе химику бояться разрешить свободный выход, если за дверью подопечный неизбежно и невольно окажется в поле зрения историка и математика? А самые горячие любители блуждать еще и на психолога наткнутся, открывая новые возможности для коррекции. Есть только одно «но» — эти школы частные. Но к такому формату надо стремиться всем.

А вот про «Можно выйти?» давно пора забыть

Кроме того, привычка к жесткому контролю «по наследству» переходит ещё и в высшую школу. Когда я прошу студентов выходить бесшумно, они неизменно сообщают о других преподавателях, которые требуют выходить и входить только по разрешению. Об этом же писали многие комментаторы в соцсетях — от нынешних студентов до кандидатов педагогических наук — вспоминая своих преподавателей, требовавших «железной дисциплины». Вот это зачем, спрашивается? И что с этим делать?

Я в итоге выработал для себя решение: я говорю студентам, что у меня всегда можно выйти. И всегда можно войти. У меня не нужно спрашивать никаких разрешений. У меня не нужно ходить строем. Я не могу победить школьную уставщину. Но могу избавиться от нее хотя бы в своей аудитории.

В конце концов, «можно-выйти» — часть более глубокой и системной проблемы. Часть культуры доминирования и психологического насилия в системе образования. Но если хоть в одной аудитории потихоньку от нее избавляться, можно сделать и всю систему образования человечнее. Хотя бы немного. Считайте это теорией малых дел, если угодно.

Фото: Shutterstock / Fotodom