Не так давно Антон Кашкаров присоединился к волонтёрскому корпусу благотворительной организации «Мята», которая занимается образовательными программами для детей из детских домов. Опыт, как и всякий волонтёрский, непередаваемый.

Решив написать о своём опыте волонтёра, я подумал: «Ну что ж… Пара историй о наших прогулках с Кириллом (моим подшефным ребёнком) и дело в шляпе!» Учитывая, что мы проводим тьюторский день в основном прогуливаясь по парку, у нас появляется куча тем для обсуждений.

Кстати, немного статистики, часто встречающейся на просторах интернета, к которой стоит отнестись с определённой долей скептицизма. По статистике, 10% выпускников детских домов кончают жизнь самоубийством, 40% попадают в места лишения свободы, 40% становятся алкоголиками и наркоманами. Высок процент вторичного сиротства — когда приёмные родители возвращают ребёнка в детдом.

Становятся успешными в обществе и «выживают» только 10% сирот

Свою волонтёрскую миссию я вижу в подготовке детей к самостоятельной жизни в будущем. Если учитывать, что деятельность нашей организации направлена на предоставление дополнительных образовательных программ, таковой можно считать любую возможность знакомства с внешним миром. Часто у наших подопечных нет ни малейшего представления о мире за пределами детского дома. Речь о тех навыках, которые у нас, так называемых «нормальных людей», настолько доведены до автоматизма, что при принятии, казалось бы, простых решений — переходе дороги или оплате товаров и услуг по безналичному расчёту — кора больших полушарий головного мозга практически не участвует. Мы действуем почти рефлекторно. Эти рефлексы мы вырабатывали на протяжении всей жизни. Тренды и схемы менялись, конечно, вместе с эволюционными процессами в технологической сфере, однако годы тренировок приспособили нас к переключению с одной схемы на другую и выработке новых.

Ребёнок из детского дома живёт в замкнутой на себе экосистеме. Здесь всё происходит по распорядку, в соответствии со штатным расписанием, режимом и уставом.

Детский дом, по моему мнению, это такая когнитивная и поведенческая тюрьма — место, где возможности расти, взрослеть и учиться жить помещены в строгие рамки

И в этой системе дети лишены, пожалуй, самого главного: возможности совершать ошибки и учиться на них, оттачивая свои навыки взаимодействия с этим миром. Ведь в ареале их обитания продукты сами материализуются в холодильнике в сыром виде и потом, как по волшебству, трансформируются в уже готовые блюда. Одежда появляется из кабинета завхоза, проезд в метро осуществляется по неиссякаемым карточкам, а сладости и гостинцы присылают абстрактные «волонтёры» или «спонсоры».

---

В одну из наших встреч, для того чтобы показать Кириллу что такое деньги, которые для него просто нарезанная бумага с отсутствующей номинальной ценностью, я подвожу его к кассе:

— Смотри Кирилл, сейчас на табло кассы появится стоимость продуктов! Смотри внимательнее!

Сканер штрихкода производит характерный звук, на табло появляется сумма.

 — Видишь? На деньги, отдай кассиру!

— Хорошо! — берёт шоколадку и собирается уходить.

— Ты ничего не забыл?

— Что?

— Сдачу, например.

— А-а-а-а-а! — берёт сдачу и собирается уходить.

— Больше ничего?

— А что?

— Чек!

— А-а-а-а-а-а!

— Чек нужен для того, чтобы сравнить сумму заплаченного, сумму, которая указана в чеке, и сумму, которую тебе отдали в виде сдачи! Давай считать, что получилось!

Минут 15 мы делаем подсчёт и приходим к выводу, что персонал супермаркета заслуживает гораздо большего доверия, нежели наши арифметические навыки. Идём в парк. Там у нас есть любимый маршрут и любимые вопросы о площади, на которой раскинулись насаждения, системах и дренажа и отвода паводковых вод, их неудовлетворительном состоянии и сетования на низкую квалификацию и уровень ответственности администрации парка. Доходим до лавочки. У меня в рюкзаке бутерброды и чай, а в голове не перестающий мигать маячок, сигнализирующий о полчищах болезнетворных бактерий, готовых при первой возможности атаковать наши хрупкие организмы.

— Кирилл, вот салфетки с антибактериальным действием. Протри руки перед едой!

— Что такое антириальные?

— Антибактериальные.

— Антибариальные?

— Антибактериальные!

— Да! Что это?

— Повтори: «антибактериальные»! — да, я зануда… С девятой попытки получается.

 — Антибактериальные салфетки препятствуют попаданию микробов в твой организм и защищают его от болезни. Вытер? Давай в пустой контейнер положу!

Мы никогда не мусорим, а при удобной возможности даже выкидываем в урну близлежащий мусор, без фанатизма конечно. В общем, примерно так проходит наша прогулка.

Вопросы, естественно, не ограничиваются технико-механической отраслью знаний. Животный мир мы тоже обсуждаем. Кириллу 13 лет, и он постепенно входит в период полового созревания. Когда начинаются вопросы типа: «А откуда появляются рыбки и птички?», я уже знаю, что следующий будет про представителей вида Homo. На это у меня пока есть одна отговорка, применимая к любому вопросу, который кажется неудобным: «У меня нет полномочий разглашать данную информацию. О ней ты узнаешь в рамках курса биологии у более компетентных лиц».

Как-то раз мы поехали с Кириллом в контактный зоопарк. Ближайший был в торговом центре. Я и подумать даже не смел, что обычный торговый центр может представлять такой неподдельный интерес для либидо тринадцатилетнего юноши, до тех пор, пока не увидел такое количество магазинов нижнего белья и красивых обнажённых женщин в их витринах. Пришлось объяснять, что ничего такого они в виду не имеют, а просто трусы тут рекламируют. В зоопарк мы, конечно же, попали, но, как мне показалось, гораздо большая ценность для Кирилла была возможность заглянуть за кулису женской физиологии. В общем, процесс образования ребёнка из детского дома не должен ограничиваться простым преподаванием школьной программы. Банальные вещи типа покупки шоколадного батончика и перехода через дорогу могут стать гораздо более спасительной вещью в жизни, чем умение решать тригонометрические уравнения и знание столицы Монголии.

Когда я размышлял о своём волонтёрском опыте, я думал о нём только в разрезе времяпрепровождения с детьми или коллегами. Но начав анализировать свою жизнь после вступления в «Мяту», я понял, что он распространяется и на моё общение с друзьями и знакомыми.

Вот, что я заметил: немногие близкие мне люди одобряют, понимают или разделяют идеалы волонтёрства. Некоторые смотрели на меня скорее с подозрением, нежели с пониманием

До прямых обвинений в педофилии дело, конечно, не доходило, но супруга моего близкого товарища недвусмысленно выразила своё мнение в вопросе: «Тебе делать больше нечего? Фигнёй какой-то занимаешься! Лучше бы бабу себе нашёл!».

Я никогда в кильватере общественного мнения не шёл, да и наплевать мне на него. Я частенько становился и становлюсь объектом удивлённых и недоуменных взглядов товарищей — к этому я привык, но такая реакция даже меня удивила. Недавно я прикинул: существует инклюзивное образование для детей с ограниченными возможностями и их «нормальных» сверстников. Программа направлена на адаптацию одних к жизни рядом с другими.

Может, придумать какую-то программу инклюзивного образования и для волонтёров? Как-то объяснить людям, что мы не от безысходности, не за деньги и не из-за психических расстройств этим занимаемся

Было бы полезно, наверное. Наша работа не видна, но она важна. Супермен не спустится с небес на землю, чтобы отвезти ребёнка на тренировку, бэтмен спасает только от 30 000 человек, спайдермен на всех паутины не напасётся. Да их в реальном мире и не существует, а мы существуем.

Мы, каждый из нас, хотим дать детям из детских домов шанс на успех в жизни, пытаемся сделать всё для того, чтобы 10% готовящихся к большой жизни стали 15-20, а в идеале и всеми 100%.

---