Всё началось шесть лет назад, когда в 9 классе моя классная руководительница заявила, что до 11 класса я не дойду из-за своего плохого поведения. Моё поведение не было вызывающим и эпатажным, однако мне тяжело было молчать, когда я видела какую-то несправедливость. Честность и прямолинейность шли вразрез с теми качествами, которые хотели видеть учителя в школьниках. «Ты выйдешь из школы со справкой и ЕГЭ не сдашь», — спокойно внушала она мне.

Я, ранимая и впечатлительная девочка, была запугана до смерти. Не встретив поддержки родителей, молча забрала документы и поступила в педагогический колледж на учителя английского.

В колледже мне нравилось безумно: первые два года мы изучали школьные дисциплины, последующие три — методику, педагогику, психологию и иностранный. Про качество образования в колледже нужно писать отдельно, но оно было потрясающим. Однако, пребывая в ужасном стрессе из-за ухода из школы, я так и не смогла ни с кем подружиться. Мне пришлось перевестись в другую группу, но и там общение со всеми было нейтральным.

Я пропустила выпускной в своей школе. Когда заканчивала пятый курс, мои одноклассники уже давно учились в вузах. Мою душу рвало на части, когда я представляла, что после выпуска я пойду работать в школу и не смогу продолжить учиться. Родители предлагали поступить на заочное, но вы же понимаете, что мне хотелось не этого?

Я хотела получить то, чего лишила себя, — я хотела настоящей студенческой жизни. И я решила действовать

На выпускном курсе я пришла в свою школу, сдала программу 10 и 11 класса экстерном, получила аттестат об окончании 11 класса, параллельно с государственными экзаменами и защитой дипломной работы я сдала ЕГЭ и подала документы в пять вузов своего региона на юридические специальности, потому что с 16 лет хотела работать в полиции. Моя мать постоянно напоминала мне, что она не будет оплачивать мою учёбу, если я поступлю на договорную основу. А я, когда находила себя в конкурсных списках на самом дне, плакала ночами, утопая в ненависти к себе за то, что плохо подготовилась к ЕГЭ. Если бы я доучилась в школе до 11-го, таких бы проблем не было. Хоть я и перестраховала себя, сдав помимо двух обязательных экзаменов четыре дополнительных — географию, историю, обществознание и английский язык. Сумма моих баллов для поступления на юридический факультет едва дотягивала до двухсот.

К началу августа стало понятно, что на юриста я не поступаю, мои мечты рушились одновременно с тем, как моя фамилия опускалась в списках абитуриентов всё ниже и ниже. Я видела, с каким облегчением вздыхают мои родители: они не очень хотели, чтобы дочь куда-то уезжала учиться, они уже видели меня учительницей в моей школе, в моём маленьком тихом городе.

Все эти переживания не могли не отразиться на моём здоровье: я сильно похудела, страдала бессонницей, и, засыпая под утро, мне снилось, что я режу себе вены и оттуда течёт чёрная кровь.

Ненависть переросла в жалость к себе, я перестала осознавать, что всё когда-нибудь наладится. Лишь сейчас я понимаю, что от такого упаднического настроения меня бы спас всего лишь разговор со взрослым, мудрым человеком

Человеком, который бы просто меня выслушал и успокоил. Я уверена, что я бы и сама нашла выход, мне просто нужно было, чтобы кто-то сказал: «Аня, у тебя всё получится, и ты знаешь, что делать. У тебя есть цель, и всё хорошее только начинается». Но такого человека не было.

Четвёртого августа мне позвонили из университета и сказали, что я поступила на бюджет на лингвиста. По баллам ЕГЭ я бы не прошла, но их впечатлил мой красный диплом о среднем специальном. Мне уже было всё равно. Город, в котором находился университет, был в 700 километрах от родного. С сентября я могла уже начинать обучение на первом курсе: в вузах больше не практикуют перевод выпускников колледжа сразу на третий курс, все учатся с первого.

В конце лета я переехала. Мне было 20 лет. Было очень трудно одной. Невыносимая жара, всё вокруг незнакомее, враждебное. Когда я поступила, меня заверили, что первый изучаемый язык будет английский. Однако, как оказалось позже, среди поступивших тоже происходит раздел на языковые группы по рейтингу, и так как мой рейтинг был очень невысок (38-е место из 40), мне достался французский. Французский язык, который мне был чужд и так нелюбим мною.

Одногруппники были на один-два года младше меня, но между нами была глубочайшая пропасть. Да, есть огромная разница между первокурсниками-школьниками и первокурсниками-выпускниками колледжа

Я не могла пересилить себя и наладить контакт, общих тем не было, интересы и приоритеты у нас кардинально разнились.

Особых успехов в языке я не делала. С остальными дисциплинами (такими, как языкознание, история и латинский язык) помогли старые тетради. Ничего нового я не узнавала, всё это я уже когда-то проходила, и меня это угнетало. Больше всего проблем было с английским: уровень языка школьников был выше, чем мой уровень, уровень человека, который со своим образованием имел право преподавать этот язык в школе детям. Одногруппники нередко иронизировали по этому поводу. Самооценка летела к чертям. В колледже язык действительно преподавали на весьма посредственном уровне, уделяя больше внимание теории и методике преподавания, детской психологии и педагогике.

Вдобавок ко всему в общежитии меня поселили с двумя девочками-подругами. Хорошие отношения с ними не сложились. Я с отвращением наблюдала за новым городом и его жителями, отмечая про себя, как сильно отличается менталитет южных и северных городов.

Так прошёл мой первый курс. Я чувствовала себя деревом без корней, которое ураган занёс в болотистые земли, и я вот-вот погибну. Однако постепенно у меня получилось приспособиться ко всему происходящему. Я нашла себя в научной деятельности, писала статьи, участвовала в форумах. Преподаватели стали замечать меня, и это вдохновляло. Однажды, после конференции по латинскому языку, где я выступала с докладом о римском праве, ко мне подошла декан и сказала, что ей очень понравилась моя речь и то, как я разбираюсь в теме, что это так редко для первокурсников.

Она спросила, не хочу ли я поработать в приёмной комиссии этим летом от своего факультета. Это был шанс, которой я не могла упустить. И это спасло меня

Мне нравилось работать с документами, но была ещё одна вещь, которая меня излечивала, — это общение с детьми и их родителями. Они приходили в мой вуз: кто просто проконсультироваться, кто поступать — но все они были испуганы и потеряны. Я знала, что им нужно сказать, как их успокоить. Я чувствовала сильнейшую потребность кому-то помочь, помочь так, как не помогли мне когда-то. Эта работа принесла мне много полезных связей как среди преподавателей, так и среди студентов.

Благодаря этим связям меня пригласили на форум «Студент-Наставник», который давал право брать шефство над группами первых курсов и помогать детям адаптироваться в университете.

Второй курс начался для меня совсем не так, как первый. У меня появилась мотивация учиться, предметы стали нравиться больше, учиться стало проще. Мечта работать в полиции никуда не делась, и я поступила на юридический факультет своего же вуза на заочную форму. Стипендии с очного отделения вполне хватает, чтобы заплатить за второе высшее, и даже остаётся на жизнь, которая, наконец, стала налаживаться. Да, сейчас всё очень хорошо, но если бы удача время от времени не переходила на мою сторону, всё могло закончиться плачевно.

В последнее время наблюдаю очень много статей о том, что нет ничего зазорного в том, чтобы уйти после девятого класса и поступить в колледж или техникум, и меня безумно радует, что интерес к заведениям подобного класса повышается. Но, родители, пожалуйста, будьте внимательны к своим детям, к их способностям, желаниям и мечтам. Хорошо подумайте, прежде чем позволить им уйти, не дойдя до выпускного. Если у ребёнка проблемы со школьными предметами, помогите ему, наймите репетитора. Если конфликты с учителями, поговорите с ними или переведите в другую школу. Не ломайте ребёнку жизнь необдуманными поступками, поддерживайте его. И никогда не позволяйте ребёнку думать, что он один.