Шеф-редактор «Цеха», спецкор «Мела», а по совместительству магистр менеджмента в сфере культуры Настя Никушина всю старшую школу занималась тем, что писала фанфики. И, как она считает, именно благодаря этому стала тем, кто она есть сейчас.

В детстве я часто показывала маме свои тексты для школьной газеты и олимпиад. Иногда давала почитать сочинения. И никогда — фанфики. Они предназначались только для моей лучшей подруги Ксени. Ее я просила прийти в школу пораньше, а потом заговорщически уводила в раздолбанный женский туалет без дверей у кабинок, куда по понятным причинам никто особо не заглядывал.

Мы усаживались на подоконник, я выдавала ей наушники (для атмосферы) и включала музыку, под которую сама накануне писала фанфик. Ксеня получала в руки телефон и начинала читать.

По ее лицу я пыталась понять, на каком моменте фанфика она сейчас находится. Как правило, Ксеня была ко мне благосклонна и высоко оценивала мои упражнения в прозе. Потом мы неслись на первый урок, обе по-своему довольные принадлежностью к очередной тайне — «пейрингу», то есть романтическим отношениям между персонажами того или иного произведения (а иногда и реальными людьми).

Драмиона по «Гарри Поттеру», Шерлолли по «Шерлоку» BBC и еще несколько комбинаций разных персонажей, упоминание которых сегодня, в общем-то, подпадает под статью. Мне нравилось представлять, как по-разному страдают, признаются в чувствах, любят, изменяют и расстаются люди из десятков разных миров, выдуманных не мной.

Иногда в моей голове рождались жутковатые комбинации (Лени Рифеншталь и Йозеф Геббельс, как вам такое?), на которые я все-таки не решалась в силу недостаточного знания фактуры, страха перед требовательностью темы и желания написать не «мини» или «драббл» (короткие форматы на 20 печатных страниц максимум), а основательное произведение с экскурсом в нацистскую Германию.

Меня привлекали вампиры, селфхарм, запрещенные вещества, экзистенциальный ужас перед смертью и секс, описание которого я бы назвала «жестким», но не извращенным (для веселых фанфиков без мрачняка у меня был отдельный профиль, и я его презирала). Никакого подобного опыта у меня тогда, понятно, не было, но это не мешало мне фантазировать.

Именно удовольствие от фантазии заставляло меня писать и читать фанфики

Чувство контроля над текстом и героями приносило мне настоящее удовлетворение: здесь всё происходит так, как я хочу. И происходит по-взрослому. Пусть персонажи ведут себя неестественно (для таких фанфиков есть характеристика OOC, то есть out of character), пусть написано это всё не всегда качественно — фанфики дают возможность зафиксировать свою фантазию и поделиться ей с другими.

В возрасте с 12 до 16 лет я проводила почти каждый день в грезах о выдуманных или давно умерших людях, которые оживали в моем воображении. Мне казалось, что, описывая прелюдию, я как будто становлюсь взрослее, выше в своих собственных глазах. При этом я видела и плохие фанфики (их куда больше, чем хороших), поэтому ставила перед собой высокую планку: не писать того, чего быть не может, проверять факты, находить фактуру.

Эти требования заставляли меня бесконечно бродить по «Википедии» с одной гиперссылки на другую, закупаться научпопом по теме, которую я косвенно затрагиваю в своем тексте, и читать всё больше художественной литературы классических авторов, чтобы работать над стилем.

Ведь если текст хотя бы неплохой, у него всегда найдутся благодарные читатели, которые напишут отзыв, похвалят или дадут развернутую критику — больших и, главное, вежливых разборов в комментариях на «Фикбуке» (платформа для публикации фанфиков, заблокированная на территории РФ) всегда было много.

Для людей с мечтами о «настоящей» книге, каких среди фикрайтеров много, эта обратная связь была приятным бонусом, а иногда и главным стимулом доводить свои придумки до логического завершения.

550 человек, прочитавших короткий фанфик, поставивших лайк. «Спасибо, автор, что вы есть», «Такое чудесное повествование», «Атмосфера, какая атмосфера!».

Спасибо вам, господа комментаторы, — вы заставили меня широко улыбаться в 2015 году и улыбаться сейчас, когда я пишу эту колонку

В значительной степени фанфики (хотя, безусловно, не только они) развили во мне любознательность и любовь к текстам. Доброжелательность фикбуковской публики помогла мне научиться принимать критику и работать над своим письмом, принимать разные взгляды. Она же дала ощущение, что мой труд всегда будет оценен и найдет читателя.

И, видимо, фикрайтерство в итоге привело меня на философский, а не журналистский факультет. Мне казалось, что с публицистическим текстом я и так смогу работать, раз уж проза дается мне без большого труда. Можно сказать, что решение было скорее правильным: я работаю в медиа и, кажется, делаю это довольно неплохо.

Сейчас я продолжаю смотреть фильмы и сериалы, полюбила аниме. Иногда захожу на «Фикбук», чтобы посмотреть, что пишут о персонажах, которые симпатичны мне сегодня.

Но, как правило, в чтении фанфиков я уже не могу продвинуться дальше первых двух абзацев. Стоит заметить только одну неточность, на которую я 10 лет назад не обратила бы внимания, и мне становится слишком неловко и смешно.

То же самое и с собственными фанфиками. Ради интереса я попыталась начать один текст — «джен» (жанр, предполагающий отсутствие описания романтических отношений) — и не смогла. Слишком долго я сидела над каждым словом, слишком тщательно подбирала фразы, чтобы они звучали гармонично, слишком много раз пересмотрела оригинальное произведение, чтобы нигде не выйти за рамки характеров, обозначенных сценаристами.

Хочется сказать, что это мои требования к себе стали выше. Или просто я повзрослела. Или, может, с большим пиететом отношусь к авторскому праву. Но, скорее всего, мне просто это больше не нужно. Всё, о чем я фантазировала в текстах, я теперь могу получить в реальности. Кроме, к сожалению, вампирского укуса.

Обложка: Shutterstock AI / Fotodom