«Почему мы должны писать для подростков так, будто они идиоты?»
21.11.2019
Алекс Хариди — шведский сценарист, которого прославили криминальные и мистические сериалы и теленовеллы. Кроме них, Алекс пишет романы о муми-троллях, подростках, одиночестве и взрослении. В России его книга «Дом напротив» вышла в 2018 году в издательстве «КомпасГид». «Мел» спросил Алекса, зачем успешному сценаристу сочинять истории для подростков и каково это — идти по стопам Туве Янссон.
«Сценарии — для денег, а книги — для души»
Я писатель и сценарист. Сериалы, где есть преступления, нуар, истории с детективным сюжетом, тайны и загадки, — это моя работа, которой я зарабатываю на жизнь, на хлеб с маслом и квартплату. Но в сценарной работе есть продюсеры, которые ставят задачу писателю, принимают решения, так что творчества в сериальном производстве не так много. Для меня книги в большей степени хобби, тут я могу писать что хочу и говорить именно то, что хочу сказать.
Муми-троллей, например, о которых я написал несколько книг, я очень люблю. Моя мама из Финляндии, и я вырос в семье, где говорили и на шведском, и на финском. В детстве, когда мне читали на ночь, часто бывало, что мне начинали читать книгу на одном языке, а продолжали на другом, и это были книги Туве Янссон. Это часть моего мира.
Однажды мне позвонила София Янссон, племянница Туве, и спросила, готов ли я написать несколько книг о муми-троллях для маленьких детей. Конечно, я ответил: «Да, легко!» Единственное ограничение, которое у нас было, — не вводить новых героев. А внутри этого мира мы могли играть так же, как делала сама Туве Янссон.
Рисунки — важная часть книги. Мы отнеслись к ним очень внимательно, проверяя, верной ли длины хвостик Муми-тролля, правильно ли повернута нога, тот ли цвет и есть ли у Муми-мамы сумочка.
«Я писал обычный роман, а получилась книга для подростков»
Честно говоря, когда начал писать «Дом напротив», не думал, что его будут читать дети. Я задумывал обычный роман и, когда закончил, отправил в несколько издательств. Оказалось, что я написал книгу для юношества.
В 90-е, когда я сам был ребёнком, книги для подростков писали в другом стиле, очень нравоучительном. Но сегодня литература young adults, которую пишут и издают во всём мире, довольно продвинутая и разнообразная.
Молодые люди — это ведь замечательная аудитория. Они всё принимают всерьёз, задают глубокие вопросы
В общем, думают о том, что читают, — на такое не каждый взрослый способен. Я помню, когда я был подростком, если уж мне была по душе книга, то это была сразу большая любовь. И я до сих пор помню все романы, которые прочёл тогда.
Я написал много криминального чтива. Взрослой многоопытной аудитории, которая всего насмотрелась, нужен шок: двух убийств недостаточно, давайте сразу пять. А для подростка значимой может стать самая крошечная деталь. Это даёт возможность написать более реальную историю. Даже дружба может быть вопросом жизни и смерти для молодого читателя.
«Мой роман рассказывает о романтизации суицида»
«Дом напротив» — книга о взрослении. Это не автобиографический роман, но там есть несколько мыслей, под которыми я бы подписался в подростковом возрасте. У моей сестры расстройство пищевого поведения, так что многие моменты в книге, где весь дом крутится вокруг старшей сестры, у которой проблемы, напоминают мою семью.
Для меня подростковый возраст — это время, когда любой молодой человек начинает понимать, что проблемы есть у всех, но каждый всё равно думает о себе. До этого дети думают, что вокруг все счастливы и успешны и лишь они мучаются ужасными мыслями и несчастны. Внезапно всё оказывается не так. По-моему, это и есть главный сюжет книги. Меня он по-настоящему цепляет.
Иногда меня спрашивают: «Это книга о самоубийстве?» Я считаю, что она скорее о романтизации суицида. История началась с того, что я оказался на кладбище в маленьком финском городке с моей тётей. Там я увидел могилу — без камня, без надписи. Но на ней стояла горящая свеча. Это была могила 13-летнего мальчика, самоубийцы. Его мама каждый день меняла свечу на новую. История меня тронула. Я стал думать. Не уверен, что я или другой писатель способны объяснить, что заставляет молодого человека убить себя. Ответа нет, есть только домыслы и загадки. Единственный правильный ответ может дать только тот, кого уже нет на земле. Той же ночью я стал писать и не закончил, пока не сложилась основная сюжетная линия книги. После этого я долго переписывал роман, увеличивал его и дополнял, но история родилась именно тогда.
На самом деле литература не даёт никаких ответов, но может задать такие вопросы, которые можно обсуждать ещё много лет после того, как книга прочитана. Возможно, эти обсуждения и размышления важнее любого романа.
«Я не считаю, что нужно упрощать книги»
В Швеции люди озабочены тем, чтобы молодёжь читала. Иногда в 13 лет подростки перестают интересоваться книгами, особенно мальчики. Девочки читают больше. На писателей давят, просят быть проще, легче, короче, о футболе — или о том, что, по мнению издателей, нравится юношеству. Но для меня это упрощение книги: почему мы должны писать для подростков так, будто они идиоты?
Почему-то многие уверены, что это даст издателям возможность заработать. Но я считаю, что стоит писать лишь так, как ты сам считаешь правильным, чтобы книга могла сказать что-то важное, развивала язык, мышление. Да, это долго, и да, это трудно, но я не жалею, что написал свои книги.
Я вырос на английской литературе, и именно она на меня повлияла. Я люблю «Гарри Поттера». Когда я рос, много читал Диккенса, сестер Бронте, Джейн Остин. Наверное, поэтому я пишу с большим юмором, чем «типичные шведские авторы», но я люблю смесь радости и грусти, которую испытываешь одновременно. Для меня это лучшее чувство.
Да, я хотел, чтобы такие эмоции вызывал «Дом напротив». Это как тест Роршаха — ты видишь что-то, и это больше говорит о тебе самом, чем о прочитанной книге. У неё открытый финал. Многие считают, что конец грустный; другие, напротив, находят его счастливым. Я выбираю второй вариант. Но и другая версия вполне вероятна.
