«Я был отцом-одиночкой, а сын помогал налаживать личную жизнь». Правила воспитания журналиста Игоря Шулинского

Издатель «Москвич Mag» (а в прошлом главред журналов «Птюч» и Time Out), сибарит Игорь Шулинский знает, как правильно отдыхать и вообще радоваться жизни. Даже если в доме маленькие дети: сына Лёву (16 лет) он воспитывал один, а дочь Эмили (5 лет) и вовсе вьёт из отца веревки. Стоит ли говорить, что ни первое, ни второе обстоятельство Игоря никогда не расстраивало?

1. Сын живет со мной примерно с трёх лет, но и до этого я не был воскресным папой. Дело в том, что после рождения ребёнка моя жена заболела. Это сейчас послеродовая депрессия, биполярное расстройство — вполне обыденные диагнозы, которые принято лечить. А 16 лет назад об этом еще не говорили. Ни я, ни мама Лёвы не могли понять, что происходит, но жить втроём нам было невыносимо. Какое-то время сын жил то у меня, то у неё, а после трёх лет перебрался ко мне окончательно — так я стал отцом-одиночкой.

2. Первый год жизни с ребёнком был самым сложным. Когда Лёва появился в моей квартире, у меня не было помощников, зато параллельно был новый рабочий проект, журнал Time Out, который нужно было поднять практически с нуля. А ещё я вел холостяцкий образ жизни. Работа до ночи, клубы, поздние подъёмы — с отцовством и режимом трёхлетки всё это было довольно сложно совместить. Сначала был полный крах (я даже не мог завязать сыну шнурки, с трудом одевал и раздевал его зимой), но потом научился делать всё — и вставать в 7 утра, чтобы отвести ребёнка в сад, и готовить каши, оладушки и сырники, и отвечать на десятки детских «почему?», сохраняя спокойствие. Плюс через несколько месяцев я нашёл замечательную няню — и жизнь окончательно наладилась.

3. Даже в сложные первые месяцы наедине с сыном у меня не было выгорания или усталости. Да, я вставал в непривычное для себя время рано утром, готовил завтрак, одевал ребёнка и отводил его в сад или школу, но потом видел только вечером — как я мог устать и выгореть? Наоборот, успевал соскучиться, всегда хотелось уделить сыну больше внимания. Если мне надо было отдохнуть, такая возможность была всегда: няня могла остаться с Лёвой на два-три дня, а я уезжал в короткое путешествие. Или помогали мои родители.

Я очень сочувствую женщинам, которые сидят в декрете как в тюрьме, без возможности куда-то выйти развеяться, без помощи близких. Родительство — это замечательно, дети — счастье, но если заниматься только этим и совершенно забыть о своих нуждах, можно быстро довести себя до депрессии, опустошения.

4. Я заботился о сыне так же, как мои родители заботились обо мне. И довольно быстро стал сумасшедшим, настоящим еврейским папашей. Например, у меня была фишка: лет до семи я сам одевал Леву по утрам. И обязательно до этого все колготки, кофточки клал на батарею, чтобы они стали тёплыми и только что проснувшемуся ребёнку было комфортно переходить из сна в реальность. Кормил его с ложки тоже довольно долго: так делала моя мама (она и Эмили, которой уже пять, тоже кормит с ложечки). На самостоятельности детей, их развитии это, кстати, никак не сказывается, проверено на Лёве. Потому что, делая всё это, мы не посягаем на их право взрослеть. Это просто такие нежные семейные ритуалы.

5. Лёва любил маму больше жизни, тосковал, но так вышло, что общался в основном со мной. Бывшая жена часто пропадала на два-три месяца, а если забирала ребёнка к себе, запросто могла оставить его одного на всю ночь, отправившись в клуб, например. Потом у нас был сложный развод, мама Лёвы совершила ряд некрасивых поступков. На сыне и его отношениях с ней это тоже отразилось, хотя я никогда не настраивал ребёнка против матери.

Когда Леве было девять, у нас появилась настоящая семья, сын получил и маму-сестру (моя жена старше Левы на 11 лет), и младшую сестрёнку

Он увидел, что такое любящая семья, и, наверное, что-то понял, перестал тянуться к маме. Но потом она сделала правильный шаг — наняла психолога, мы неоднократно встречались все втроём, наконец разобрались со сложностями. Сейчас Лёва по-прежнему живет в моей семье, но с мамой общается — у них все хорошо.

6. Сын с раннего возраста был мне другом. В нашем доме никогда не было цензуры, каких-то запретов, я не закрывал ребёнку глаза, если в фильме, например, мелькали обнаженные тела. И «Игру престолов» мы смотрели вместе — хотя, когда сериал только начинался, Лёва был ещё младшим школьником.

Не помню, чтобы какие-то темы или разговоры меня смущали: и секс, и политику, и религию мы всегда открыто обсуждали с сыном. Он даже помогал мне налаживать личную жизнь. Когда я знакомился с какой-нибудь новой девушкой, приводил её домой («Меня ждёт сын, с ним надо поиграть»), Лёва подыгрывал мне, помогал очаровывать дам.

7. Считаю секспросвет одним из важных аспектов воспитания детей. Сам я рос в мире, где тема секса была табуирована. Да, была какая-то одна книжка о теле человека, спрятанная в глубине пыльных шкафов, до сих пор помню страницу, на которой были изображены половые органы: я засмотрел её, что называется, до дыр. Хотя, по-хорошему, на эту тему с детьми должны говорить и родители, и школа. Важно, чтобы подростки знали, что такое презервативы и для чего они нужны, какие могут быть последствия от незащищенного секса, что вообще происходит с их телом в определенном возрасте. И я считаю важным говорить с детьми и о гомосексуализме, например. Ребёнок должен понимать, что это не уродство, не повод стесняться или смеяться, а тоже совершенно нормальная часть жизни.

8. Сын не был разбалованным, хотя я отчаянно его баловал. Рядом с нашим домом на Полянке тогда открылся жутко дорогой детский магазин. Я покупал в нём игрушки — и мелочи, и что-то большое вроде велосипедов. Не потому, что был очень богат. Просто времени, чтобы поехать ещё куда-то и найти более бюджетную альтернативу, у меня не было. Но сын не требовал купить ещё и ещё, никогда не катался по полу в магазине в истерике, да и сейчас, когда наступил возраст шмоток, не просит денег на какие-нибудь крутые кроссовки. Наоборот, часто отговаривает меня от покупок: «Папа, мне не нужно. Это слишком дорого». Думаю, причина в том, что я никогда не пытался откупиться от Лёвы подарками. Если и покупал что-то (а покупал я часто), то просто так, под настроение, а не потому, что хотел, например, задобрить ребёнка.

9. Я всегда хотел быть папой мальчика. Мальчишки очень честные, с ними, наверное, и правда проще. Но когда появилась дочка, я с удовольствием стал папой принцессы, из которого она, как любая женщина, вьёт веревки — а мне это в радость. Если мы с сыном приходили в какой-нибудь магазин, он просил очередную игрушку, я мог сказать — мол, да ну, это ерунда какая-то, и мы без проблем шли дальше. А дочка действует иначе: например, в супермаркете заранее начинает рассказывать, как одной её кукле очень нужна сестра, как ей без сестры тоскливо и одиноко, а папочка ведь такой понимающий… Ну как откажешь пятилетней девочке, когда она так красиво всё это обставляет? Конечно, я покупаю эту 25-ю куклу. И, кстати, тоже не считаю, что балую дочь. По-моему, девочка и должна быть принцессой, а не Золушкой.

10. Единственное ограничение, которое было в нашем доме, — гаджеты. Всё остальное сыну позволялось. Сладости? Как и все дети, Лёва их дико любил, одно время ел очень много, но сейчас ему 16, о шоколадках и конфетах он даже не думает.

Режим? Со школьного возраста сын сам ложился спать, во сколько ему было удобно, я никогда ему ничего не диктовал. Если не высыпался, значит, на следующий день просто ложился раньше и всё. Выпивка? Сейчас ему 16, интерес к этой теме появился, и я тоже разрешаю пробовать всё, что есть в доме, можно даже делать это с друзьями. Но с одним условием: выпили — сидите дома, не выходите на улицу искать приключений.

Читайте также:

«Наше время не жрут соцсети и бессмысленные видосы»: Ксения Букша — о жизни без гаджетов

А вот с гаджетами оказалось сложнее: пришлось ограничивать. Правило было такое: на неделе полный запрет, играть и зависать в смартфоне можно было только в выходные. Но тут я тоже не был уверен, правильно ли поступаю: ребёнок не играл целую неделю, зато в субботу погружался в этот мир с головой. Тоже неправильно. Так что я старался спланировать спорт, другие секции на выходные, чтобы у человека не было возможности зависнуть с гаджетом на весь день.

11. Для меня интимная жизнь — это не секс, а религиозные традиции. Мы живем в многонациональном, мультикультурном мире, и за пределами своего дома любая семья должна быть полностью светской. Если вы отдаёте ребёнка в светскую школу, никаких религиозных обрядов, ритуалов в школе, напоказ, по-моему, быть не должно. А вот дома на кухне можно с бабушкой поговорить на идише или с другой бабушкой помолиться и поставить свечку перед иконой.

Мы сами сейчас пытаемся отмечать еврейские праздники — это наша культура, очень древняя, приобщаемся к ней всей семьей. Не ортодоксально, а именно с культурной точки зрения. Но это наша интимная, чисто семейная жизнь. Сын учится в еврейской светской школе, но там у них полный Нью-Йорк — дети всех национальностей, всех конфессий, нет никаких еврейских молитв. И я этому очень рад. По-моему, в светской общеобразовательной школе утро не должно начинаться с молитвы. Потому что молитва — это личное дело каждого, а не утренняя зарядка.