Литературные секреты, которые помогут и школьникам, и взрослым понять «Евгения Онегина», мы уже раскрыли. А в день рождения Александра Сергеевича публикуем отрывок из книги «Евгений Онегин. Роман с разбором психолога и литературоведа» (выходит в издательстве МИФ), где психолог Екатерина Зубова размышляет о действиях, судьбах и характерах главных героев. Почитайте, поспорьте, поделитесь своим мнением.

Евгений Онегин: в склепе нарциссической травмы

Есть расхожая цитата, приписываемая Зигмунду Фрейду: «Психически здоровый человек должен уметь две вещи — работать и любить». Способность любить и работать — по­казатель того, что психика человека жива, функционирует, дышит, как легкие, бьется, как сердце, сокращается, как мыш­цы, совершая движение. Отсутствие психической работы похоже на кому: все системы организма могут быть в по­рядке, но сознания и мышления нет.

Евгений Онегин больше напоминает зомби, чем челове­ка. Он совершает множество действий: ведет насыщенную светскую жизнь, ездит в гости и в театр, читает книги, оде­вается по последней моде. Но у этих практик нет внутрен­него содержания, потому что изнутри героя ничто не тро­гает, он скучает и тяготится своим досугом.

Особенно ярко ощущается внутренняя пустота Онеги­на на контрасте с лирическим героем Пушкина, рассказ­чиком, который видит то же самое: балы, балеты, женские ножки, — но описывает и ощущает всё совершенно ина­че. Психоаналитики назвали бы речь лирического героя либидинозной — наполненной чувствами, творчеством и вдохновением, — в то время как жизнь Онегина имеет антилибидинозный вектор и пронизана влечением к смерти.

Для дворянина тех лет было нетипичным ничем не за­ниматься, пишет Юрий Михайлович Лотман в комментари­ях к роману. Даже те, кто мог позволить себе не работать, имея достаточное состояние, выбирали или военную, или гражданскую службу. В свете считали обязанностью дворя­нина отдать долг родине, потрудиться на благо государя и Отечества. Время действия «Евгения Онегина» было осо­бенно бурным и неспокойным. После войны 1812 года мо­лодые люди стремились играть более активную роль в об­щественной жизни: чувствовалось, что назревают серьезные перемены.

Онегин с детства толком ничем не занят: он не только не служит, но и не получил обычного для дворянина обра­зования в отечественном, как Лицей, или иностранном, как Геттингенский университет, учебном заведении. Француз­ские учителя в онегинскую эпоху часто были выходцами из кучеров и беглых солдат — качество домашнего образо­вания оставляло желать лучшего.

Фактически перед нами заброшенный ребенок, кото­рый, скорее всего, рано потерял мать (она даже не упо­минается в романе) и был отдан своим легкомысленным и беспорядочным отцом на воспитание Madame и Mon­sieur.

Вместо того чтобы заниматься сыном, Онегин­-старший проматывал семейное состояние, давая по три бала ежегодно

Давать балы, отмечает Лотман, обходи­лось крайне дорого. Такой расход мог быть оправдан, если в семье росли дочери, которым нужно было выходить за­муж. Однако в семье Онегиных нет других детей, кроме Евгения, он — единственный наследник. Несложно предположить, что Онегин-старший не только бездумно раз­базаривал семейные средства, но и не особо заботился о судьбе сына.

Главная психологическая задача родителей — соблаз­нить ребенка жить, научить его различать собственные же­лания и импульсы и превращать их в действие, пишет аналитик Джойс Макдугалл. Это умение создает живую ткань жизни, помогает ребенку чувствовать себя способным воз­действовать на окружающий мир и получать удовлетворе­ние от взаимодействия с миром. Если родительские фигуры отсутствуют или у кого­-то из родителей депрессия, то это оказывается невозможным. В результате ребенок не живет, а, скорее, имитирует жизнь, не умея получить от нее подлинного удовлетворения. На языке психологии этот несформированный навык называют ранней нарцис­сической травмой.

Скука, на которую жалуется Онегин, — это тоска очень маленького ребенка, лишенного близкой душевной связи с родителями и вообще с кем­-то из окружающих

Повзро­слев, герой пытается найти любовь и тепло в светском Пе­тербурге, однако быстро понимает, что и там пусто. Не­смотря на искусство соблазнять, которым он владеет мастерски, Онегин не может получить от многочисленных связей душевной наполненности, глубины, искренности. Это касается и романтических, и дружеских отношений.

Если посмотреть на семью Онегиных в целом, то мы увидим угасающий род. И отец, и дядя Евгения умирают в одиночестве, рядом с ними нет ни жен, ни детей, ни внуков. Онегин­-младший тоже не хочет быть семьянином. В сердечных делах он избирает для себя не законный, а запретный способ вступить в отношения. Вместо того чтобы посвататься к незамужней девушке и составить с ней супружескую пару, он предпочитает романы с за­мужними дамами или соблазняет незамужних, не имея серьезных намерений. То есть заведомо выбирает фор­мат, предполагающий отношения временные, тайные, не­доступные. Он будто бы не верит, что способен жить, как все остальные люди: искренне чувствовать, привязывать­ся, любить.

Евгений — замыкающее звено в цепи одиноких и разо­чарованных мужчин своего рода, последняя засыхающая ветвь на семейном древе, которая уже совсем неспособна дать плоды. Онегин не проживает свою собственную жизнь, не развивает свои таланты, не создает ничего нового. Юн­гианские психологи сказали бы, что он захвачен семейной травмой или семейным комплексом.

Основное действие романа хорошо иллюстрирует вну­треннее устройство психики Евгения: на примере отноше­ний с Владимиром и Татьяной мы примерно можем пред­ставить, по каким законам выстроен его внутренний мир и как он функционирует.

Татьяна Ларина: под вуалью материнской депрессии

Если Онегин напоминает зомби, то Татьяна, скорее, похо­жа на призрачную тень. Она с детства любит проводить вре­мя в одиночестве, сторонится дружеских игр, много грустит, читает, гуляет одна, уклоняется от проявлений нежности и ласки. Кажется, что книги и нянины истории для нее го­раздо живее людей. Такое поведение бывает следствием детской депрессии, которая, с одной стороны, астенизиру­ет, лишает сил, необходимых для активных занятий, а с дру­гой стороны, заставляет держаться подальше от людей, не умеющих принести ни радости, ни утешения.

Откуда у Татьяны депрессия? Она старшая дочь в семье, где мать была насильно выдана замуж за нелюбимого муж­чину, который увез ее из города в деревню. Очарованная молодым сержантом гвардии мать Татьяны тяжело пережи­вала навязанное родителями замужество: долго не могла смириться со своей судьбой, тосковала по первой любви, по родным, оставшимся в Москве. Вероятно, рождение пер­вой дочери пришлось именно на этот депрессивный пери­од. Мягкий по характеру отец в жизни семьи, скорее всего, не участвовал.

Материнскую депрессию психоаналитик Андре Грин описал как феномен мертвой матери. Первые годы жизни младенец, еще не обладающий зрелыми психическими структурами, использует для роста и развития психику ма­тери. Если мать переполнена горем, разочарованием, де­прессией, для младенца не находится места, и он пережи­вает мать как мертвую, недоступную для контакта.

Отсюда и отстраненность Татьяны: она впитала материнскую де­прессию кожей и как будто навсегда застыла внутри горя, рожденного насилием и равнодушием со стороны близких. Это хорошо видно на контрасте с младшей сестрой Ольгой: активной, подвижной, относительно легко переживающей смерть жениха. Возможно, Ольге повезло родиться в пери­од, когда мать уже смирилась со своей судьбой и нашла, чем себя занять в деревенской жизни.

Онегин пленяет Татьяну тем, что очень на нее похож. Он не любит веселых компаний и посиделок, предпочитая проводить время в одиночестве, тоже носит внутри себя тяжесть семейной травмы и, как в целом люди в депрессии, ощущает себя ближе к миру мертвых, чем к миру живых. Как и Онегина, Татьяну со всех сторон окружают смерти и по­тери: покидает этот мир отец, погибает жених сестры, и та уезжает в полк вместе с мужем, умирает старенькая няня — самый близкий ей человек.

Обращая внимание на Евгения, Татьяна бессознатель­но выбирает недоступный объект — мужчину, полностью разочарованного в жизни, напоминающего депрессивную мать из ее младенчества. Встреча с Онегиным происходит вскоре после смерти отца Татьяны и, вероятно, нового эпи­зода депрессии у ее матери, потерявшей мужа. Хотя супруг и не был ее первой любовью, но он искренне любил жену и заботился о ней как мог.

Предсказуемо влюбленность в Онегина вновь воспро­изводит семейную травму, вместо того чтобы ее предот­вратить

Евгений, не желающий создавать семью, отвергает чувства Татьяны, и она, как ее мать, выходит замуж за нелюбимого, переезжает из любимой деревни, кото­рая занимает такое большое место в ее сердце, в непо­нятный ей город. Как и мать, Татьяна горюет: она принята в свете, пользуется успехом, но с удовольствием проме­няла бы роскошь светского маскарада на скромный дере­венский быт.

Любопытно, что и Ольга повторяет судьбу матери: ее первый жених умирает на дуэли, а мужем становится улан, который увозит ее совсем в другую среду. Так в следующих поколениях воспроизводятся раз за разом не пережитое до конца семейное горе и насилие: в поколении родите­лей — насильное замужество, в поколении детей — убийство жениха. На момент завершения романа брак Татьяны бесплоден — у них с генералом нет детей.

Возможно, се­мейная ветвь Татьяны останется тупиковой, так же как ветвь Онегиных

Евгений чувствует себя свободным объясниться со стар­шей Лариной, только когда обнаруживает, что она уже вы­шла замуж. Для него прямая угроза миновала: он уже не ста­нет ее супругом, не будет ее убийцей и мучителем, может предложить ей допустимый в светском обществе тех лет вариант — адюльтер.

Однако Татьяна выросла совсем в другой традиции. Ее ро­дители жили в законном браке, и мать, хоть и влюбленная в юности в другого, смирилась с решением родителей и про­жила жизнь как честная супруга. Скорее всего, Татьяна ста­новится первым человеком в жизни Онегина, решительно указавшим ему на беззаконие его поведения. Вслед за объ­яснением с Лариной Онегину предстоит еще откровенный разговор с ее возмущенным мужем, который как раз входит в комнату.

Именно на этом месте Пушкин прерывает ро­ман — в точке, где повторяющийся травматический опыт се­мьи Онегиных вдруг получает совсем иное разрешение, чем обычно. Беззаконие остановлено и, вероятно, будет нака­зано.

Станет ли это началом новой жизни для Онегина? Обычно для изменения судьбы человеку нужны большие перемены и хорошая рефлексия

В современном мире нар­циссические травмы залечивают в течение десятилетий на кушетке психолога: дефициты психики, которые не компенсировались ни в детстве, ни во взрослом возрасте, воз­можно восполнить не иначе как в стабильных и надежных отношениях с профессионалом.

Пушкинисты предлагают разные варианты судьбы героя: от смерти на Сенатской площади, ссылки в Сибирь или на Кавказскую войну до медленного одинокого угасания в дядиной деревне от злоупотребления брусничной во­дой.

Маловероятно, что Онегину хватило бы энергии на уча­стие в деятельности декабристов, да и сами декабристы были очень избирательны в выборе соратников. Однако тенденция к постепенному самоуничтожению как след­ствие ранней нарциссической травмы и семейного чувства вины, вероятнее всего, продолжилась бы в виде описанного в романе зомби­-существования или смерти на дуэли с оче­редным рогатым мужем, стреляющим чуть более метко.

Обложка: © издательство МИФ; Литография П. П. Щеглова / Public domain