Многие жители России провели в изоляции уже больше двух месяцев, а стресса что-то меньше не становится. Главный редактор Надя Папудогло и практикующий клинический психолог Марина Дурнева в эфире инстаграма «Мела» поговорили о том, как справиться с тревожностью, переживаниями и неизвестностью и что делать, если дома все раздражает (и дети тоже).

Почему для одних людей изоляция — это сильный стресс, а другие его отрицают?

Еще никогда так много не говорили про стресс, сколько говорят сейчас, а его меньше или больше на самом деле не стало. Просто он более явный. Стресс — это неспецифическая реакция, то есть он свойственен всем живым существам. Но ситуация, которая происходит, на мой взгляд, значительно сложнее.

Наш организм — это умные часы. Он реагирует стрессом, когда есть угроза. То, что происходит в мире, — это, несомненно, она, но, с другой стороны, прямого отношения к конкретному человеку такая угроза может не иметь. И тогда получается хитрая лазейка: организм как умные часы не воспринимает это как стресс, как угрожающую ситуацию. То есть у части людей, которая никак не реагирует на коронавирус, организм просто не так чувствителен. А есть те, кто бравирует, выходит на улицу и говорит: «Да ну ваш вирус! Да ну ваши запреты!» Вот как раз эта категория испытывает стресс, для них это реальная угроза. Но они реагируют отрицанием, избеганием ситуации.

В общественной реакции вообще можно выделить две крайности: «Как все страшно! Мы все умрем!» или «Все ерунда. Коронавирус такой же вирус, как грипп и ветрянка». И остаётся ещё добрая часть людей, которая понимает, что угроза в мире есть, но у них не включается вот этот механизм «Бей, беги или замри».

Какие ещё факторы сейчас влияют на наши реакции?

Любая сильно насыщенная ситуация предполагаемой угрозы активирует в людях разный опыт. Клиенты, которые сейчас приходят ко мне, это люди, у которых есть опыт голодания или лишения чего-то в детстве. Их сейчас заносит в магазин, и они скупают все. Другие люди на них смотрят и крутят пальцем у виска. Другая тема — это потеря близких из-за болезни. Третья тема — это про неопределенность, состояние беспомощности. Это дети, которых отправили в сиротские дома, которые потеряли родителей, у них свой опыт всплывает.

Любая наша травма, любое наше лишение сработает сейчас как дополнительный катализатор и усилит стресс

Человек может этого даже не понимать: он, например, уехал за тридевять земель, самоизолировался, у него дом, работа, а что-то не даёт покоя. Потом обнаруживается, что несколько лет назад он сильно голодал. Как только он понимает, что запасается как бы за прошлое время, его отпустит. Поэтому просто проведите такой check-in внутренний — может быть, что-то интересное в себе обнаружите.

Почему люди так болезненно реагируют на любую информацию о вирусе?

Эффект толпы никто не отменял, но это скорее созданный людьми искусственный стресс. Сейчас благодаря вирусу люди начинают выпукло видеть то, что происходит в жизни. С ними происходит то, что можно назвать «информационным заражением», которое часто можно наблюдать, например, на диспансеризации: люди приходят без симптомов, а уходят, наслушавшись друг друга, как будто больные.

Сейчас первая волна заражения информацией прошла, люди получили некий иммунитет, и уже можно видеть в соцсетях, как люди обращаются к каким-то конкретным источникам. Мне кажется очень важным дать людям сперва «заразиться» этим потоком. Все лайфхаки и советы, которые я читаю, — они про «сортируйте информацию». Но это возможно делать, только когда у человека уже есть иммунитет к ней. Нужно немного «заразиться», чтобы уметь фильтровать.

Почему тревожиться — это нормально?

Мы все взяли за точку возникновения угрозы начало изоляции. Но стресс случился с людьми намного раньше. Он начался с Ухани. Люди эту ситуацию уже тогда воспринимали как предположительную угрозу. Когда мы вошли в изоляцию, мы были не на фазе активации, а уже в фазе истощения.

XXI век — век Homo activities, то есть человека, который постоянно что-то делает, постоянно занимает себя чем-то. А сейчас ситуация неопределённая: когда мы полностью выйдем из изоляции — непонятно, что с работой — непонятно. При этом все публикуемые в сети психологические лайфхаки ориентированы на то, чтобы притупить тревогу, приглушить ее, забетонировать. Мне кажется, это очень деструктивно для человека, потому что тревога — это значок «Внимание! Что-то происходит».

Я люблю приводить примеры из мира животных: мне кажется, нам у них ещё учиться и учиться. Они все сейчас по норам залезли и заснули, в зоопарке тушканчиков не могли разбудить. А они не просыпаются, потому что организм чувствует — в фазе истощения нужно как бы заморозиться: спать, есть, лежать. Ведь мы пока только на этой ступени. Нас же приглашают на уже другую ступень — развития, всех пытаются растормошить. Я это совсем не поддерживаю.

Люди сталкиваются с трудностью: ритуалов им напредлагали, этим займись, тем займись, а сил на них нет

И тогда человек начинает выискивать у себя депрессию, обращаться за помощью, пытаться понять: «Почему я не такой?» И вот я говорю: «Ты такой! Это просто ступень, на которой нужно перезимовать».

Если вы не можете отпустить тревогу, её не надо отпускать. Единственный ритуал, который я могу рекомендовать, — повторять себе с самого утра: это нормально, что я пересчитываю, сколько у меня отложено денег на аренду дома. Это нормально, если я просыпаюсь и у меня столько злости рождается к онлайн-урокам, что мне хочется прибить кого-то. Это нормально, что я смотрю в зеркало и меня беспокоят отросшие корни. Это единственный способ легализации текущего состояния. Кто-то может заниматься саморазвитием, но спасение — это первое, что нас сейчас волнует. Потом уже сможем начать отпускать тревогу.

Скажите себе: «Я имею право волноваться, чёрт возьми! Меня заперли против моей воли, вирус этот бродит непонятный». Когда разрешаешь себе тревожиться, откуда-то силы берутся, берутся ресурсы.

Что делать, если дети видят обострённую реакцию родителей?

Считайте, дети заражаются от вас неким способом того, как реагировать, когда что-то происходит не так. Очень важно повторять эту фразу: «Мои дети умнее и более понимающие, чем я думаю». Они всё чувствуют, и, когда они видят, как взрослые реагируют, они подражают. Конечно, сложностей очень много, потому что родители не выдерживают, по-разному справляются со стрессом. Но это естественный процесс сейчас, равносильный тому, как ребенок видит, что папа бреет бороду. Только сейчас это происходит принудительно: может быть, он и не хотел бы знать вашу реакцию на подобные ситуации.

Как сейчас быть с возросшим бытовым раздражением?

Общее состояние возбуждения нервной системы сейчас действительно возросло, но я бы все-таки не говорила, что его стало больше. Оно просто стало заметнее.

Нужно признать, что проблемы, которые сейчас есть в семьях, были всегда, просто их масштаб вырос: у кого-то сильно, у кого-то не очень. Можно посоветовать лайфхак, которым я пользуюсь. Я знаю про себя, что я сейчас работаю только дома, мне сложно одновременно заниматься ребёнком и работой. Поэтому я заранее с ним договорилась, что он мне дает некий сигнал, если я начинаю как-то резко кричать или чрезмерно реагировать: «Мама, ты сейчас ругаешься, просила меня напомнить». И это работает очень хорошо, потому что дети и родители в такой момент вступают в регуляторную стадию.

Я вообще сейчас скажу парадоксальную вещь. Хотя всё это время в целом горькое, я благодарю его, потому что оно обнаруживает мои болезненные места, которые были замылены и никогда по-другому не открылись бы.

Иллюстрация: Unsplash (United Nations COVID-19 Response)