Когда родители решают усыновить совсем маленького ребёнка, все думают только о том, как это будет. Быт, воспитание, привыкание. Но есть ещё один важный вопрос: рассказывать или нет ребёнку о том, что он приёмный. Доцент государственной морской академии и преподаватель Санкт-Петербургского христианского университета Михаил Неволин считает, что делать это необходимо.

Есть вопросы, о которых мы почти не задумываемся. Но не потому, что считаем их неважными, простыми и очевидными, а просто потому, что лично для нас они не очень актуальны. И когда жизнь ставит нас перед выбором, то, что казалось простым и понятным, оказывается совсем не таким.

Так получилось, что в последнее время сразу несколько моих знакомых решили усыновить ребёнка. Шаг очень серьёзный и ответственный. Но неожиданно выяснилось, что им нужно принять ещё одно важное и серьёзное решение. Речь идёт о тайне усыновления.

С юридической точки зрения — вопросов никаких нет. Статья 139 «Семейного кодекса Российской Федерации» не только даёт право приёмным родителям сохранить тайну усыновления, но и предусматривает ответственность тех, кто эту тайну разгласит. С этической стороны — всё совсем не так просто.

Родители, которые решают сохранить тайну, обычно приводят такие аргументы:

1. Ребёнок не будет чувствовать, что чем-то отличается от других детей.

2. У ребёнка не будет «ненужного интереса» к своим настоящим родственникам (с некоторыми из которых, как считают приёмные родители, ему лучше вообще никогда не встречаться).

3. Это поможет ребёнку и приёмным родителям быть ближе друг к другу.

Разумеется, это право выбора каждой пары, и я не навязываю свою точку зрения. Но хочу объяснить, почему я — против сохранения этой тайны.

Первый аргумент — самый убедительный. И я вполне могу понять родителей, которые не хотят ставить ни себя, ни ребёнка в неудобное положение, когда придётся отвечать на разные (иногда бесцеремонные) вопросы. В нашей культуре не очень принято выделяться из общепринятых стандартов. Поэтому многие выбирают избежать возможных обсуждений и пересудов и просто не раскрывать усыновление. Но мне кажется, что неправильно принимать такие важные и ответственные решения исходя из принципа «чтобы было всё, как у людей».

Второй и третий аргументы — совсем не убедительные. С моей точки зрения, ребёнок имеет право знать о своих родителях.

Попытка в каком-то смысле отнять у ребёнка его историю (пусть даже маленькую) — неправомерна

Попытаться «начать с чистого листа», конечно, можно, но не стоит забывать, что лист этот не совсем чистый, потому что вся история начинается со лжи. Пусть и с той, которую иногда называют ложью во спасение. Хотя не очень понятно, какое тут спасение. А мысль «так мы будем ближе друг к другу» — изначально неправильная. Близость в первую очередь означает искренность и честность друг перед другом. А тут в основе отношений сразу нечестность.

Разумеется, трёхлетнему ребёнку нет смысла рассказывать историю его рождения во всех деталях. Когда именно лучше рассказать, как он появился в семье, — вопрос открытый. Но затягивать до совершеннолетия или до свадьбы — не стоит. Из-за того, что вы так долго скрывали правду, может быть только хуже.

Родители, которые решили сохранить тайну усыновления, должны будут, словно разведчики, сначала придумать целую легенду (в каком роддоме появился на свет, как протекала беременность, был ли папа на родах и так далее). А потом с чистым и честным взором рассказывать эту легенду ребёнку, который задаёт вопросы, доверяет вам и уверен, что вы говорите правду. А ещё бывает банальная и случайная «утечка информации». Скорее всего, вы будете не единственными, кто знает тайну. Ваши друзья, бабушки, дедушки, дяди, тёти могут случайно проговориться. А иногда, что хуже, и обдуманно сказать что-то типа: «Всё-таки очевидно, что гены берут своё» или «Я с самого начала была против этого решения». Последствия такого неожиданного открытия могут быть тяжёлыми. И восстановить доверие к родителям, которые лгали многие годы, будет очень непросто.