В этом году образовательному фонду «Айб» исполнилось 15 лет. Его главным детищем стала одноименная инновационная частная школа в Ереване, которая уже зарекомендовала себя одной из лучших в стране. Мы поговорили о детях и образовании с председателем совета попечителей фонда Арамом Пахчаняном.

Кто такой учитель нового поколения? Чем он отличается от своих предшественников?

Учитель — это человек, который помогает ребенку удовлетворить естественную потребность в накоплении знаний, направляет его в этом деле и способствует его росту. А современный учитель теперь вынужден вернуться к старому подходу, который превалировал в доиндустриальную эпоху, и задуматься над тем, какова его роль в жизни маленького человека. В том, чтобы тот стал хорошим человеком.

Особенность состоит в том, что у каждого учителя свое представление — что значит быть хорошим человеком. Здесь и проявляется воля учителя, его миссионерская функция. Она удивительным образом объединяет действия учителей в какую-то канву, которая в действительности приводит к тому, что у ребенка возникают истинные ценности — и делают его правильным, хорошим человеком.

А кто это — хороший человек?

Лучше всего в свое время это сформулировал Платон. Но сейчас я боюсь неточной цитаты. Лично для меня хороший человек — это человек целеустремленный и мудрый, правдивый, честный. Но чтобы реализовать все эти качества в жизни, нужна мужественность. И тут пол, конечно, не имеет значения.

Почему вы часто говорите, что система школьных оценок неэффективна?

Это очень сложный вопрос. Я не говорю, что оценки не нужны. Они важны, но вопрос — в применимости и понимании их смысла. Влияние оценок на обучение детей — негативное. Я попытаюсь объяснить почему. В эффективной системе люди не конкурируют на тему того, кому поставят более высокую оценку. Люди ждут фидбэка, обратной связи, хотят понимания и возможности ошибаться и учиться на ошибках. Поэтому им надо объяснять, а не ставить баллы.

Высшая степень оценки — вовлеченная реакция оценивающего результат труда. Нужно содержательно говорить, вести диалог, направлять. А когда вы говорите: «Садись, четыре!» — что вы только что объяснили? Что ученик из этого извлечет? Или что такое «отлично». А «хорошо»? Для профессора математики это ведь не хорошо.

Это правда, что я не люблю, когда гордятся отличниками, но тут другой вопрос. Детям нужен детальный разбор: «Малыш, мне кажется, ты плохо знаешь пунктуацию. Давай повторим эту тему и сделаем задание» — это конструктивно и содержательно.

Оценка деструктивна. Она ни о чем не говорит и ничего не объясняет.

А если вы ребенку поставили условную тройку без каких-либо объяснений, то он просто возненавидит этот предмет и больше никогда не сделает настоящую работу над ошибками. Репетитору потом придется сильно с ним поработать, чтобы заново пробудить интерес к ненавистному предмету или теме.

Вообще, в жизни нам мало кто ставит оценки, кроме учителей. Правильные люди, которые хотят нам помочь, обычно дают советы, а не оценки.

Тогда почему государственная система образования базируется на принципах оценивания?

Это имеет исторические корни. Изначально все было сделано правильно. И когда иезуиты начали ставить оценки, и когда в России началась эта традиция, все это носило исключительно вспомогательный характер. Учителю нужно было как-то систематизировать сведения об учениках. Но это нужно было не детям, а учителям. Просто так было проще. Но сегодня «Садись, пять!» превратилось в культ.

Сегодня надо выводить среднее, в журналы писать, вести отчетность. Эта трансформация от инструмента до самоцели произошла неосознанно, и теперь оценки утвердились в школах в качестве основного метода. Полагаю, люди, которые в свое время придумали эту систему, даже и подумать не могли, что этот метод станет массовым и самым востребованным в образовании.

Ребенок должен радоваться, когда совершает ошибки, а система оценивания наказывает за неверные ответы. Поэтому, когда учитель задает сложные вопросы в классе, все боятся поднять руку. И если вдруг условный Иванов рискнул ответить и ответ его оказался неправильным, то все — первая жертва пошла. И в классе начинается хаос. Это пример образовательного абсурда, а он происходит повсюду.

В связи с этим как вы относитесь к указу Путина об уменьшении количества контрольных работ в школах?

Честно говоря, не думаю, что давать прямые указания учителям о том, как часто проводить контрольные, хорошая идея. Контрольные нужны, но дозированно, по маленьким темам. Нельзя в одну контрольную впихивать огромный материал. Во всем должен быть разумный баланс. Этот баланс должны находить сами учителя. У нас в «Айб» тоже есть контрольные.

А что тогда делать с ЕГЭ?

Спросите у людей, которые придумали ЕГЭ. Они считают, что этот экзамен устарел. Спросите Болотова (Виктор Болотов — бывший руководитель Федеральной службы по надзору в сфере образования и науки, бывший заместитель министра образования РФ. — Прим. ред.) — он тоже уверен, что ЕГЭ устарел, хотя именно он в свое время его и вводил в образование. Этой системе уже 20 лет, а идея тянется с 1995 года.

Нигде в развитом мире больше не используют тесты в качестве системы оценивания. А намеренно подлавливать людей на заранее придуманных ошибочных вариантах — это вообще под запретом, так делать нельзя. В этом весь парадокс ЕГЭ.

Правильно продуманные экзамены построены на следующем: что знает человек, насколько хорошо он это знает, как он разбирается в терминах и понятиях. И оценивают ответы живые люди, у которых в арсенале схемы оценивания, то есть указания, как нужно оценивать работы, какие могут быть типовые ошибки и недочеты у учащихся и как к ним относиться. Только так можно получить честную и полную картину знаний и умений.

В развитых экзаменационных системах используют только такие подходы, поэтому они международно признаны и ценятся в мире, они отражают ценность образования и мыслящего человека.

Учитель равно воспитатель?

Учитель больше воспитателя. Он не слуга детей. Его миссия — дать человечеству образованного человека. Это чрезвычайно важно. И тут нужно осознание. Ведь система образования — механизм воспроизводства нашего вида.

Дети, которые после рождения остались без взрослых, людьми не становятся. Со временем они просто превращаются в странных нежизнеспособных животных без цели. Поэтому дети должны много общаться со взрослыми. А человек современной цивилизации — тот, кто прошел через процесс становления человеком посредством образования.

Вообще, в образовательных системах отсталых стран существует карго-культ: диплом важнее учебы, оценки важнее знаний, неважно, что ребенок делает в школе, лишь бы посещал и так далее.

То есть содержание не важно, важнее формально соблюсти правила. И это суперважно! И не дай бог не получить диплом или аттестат, это будет такой скандал! Карго-культ будет разрушен, а это святое! А то, что ребенок ничего не знает, так это не важно, главное — аттестат. А если его вдруг не будет, то родители начнут писать письма в министерства, доказывать что-то профессорам, жаловаться в соответствующие инстанции.

Все это деградация культуры. Внешнее сохраняется, а внутри — ничего. В образовании такой подход опасен

Для детей нет карго-культа. Они соблюдают его формальности только для того, чтобы понравиться взрослым, и для них это все — бессмысленная игра. Для того чтобы учителя вернулись к своей миссии, их нужно вернуть к содержанию, к смыслу, людям. Там, где нет людей, там нет смысла. На Марсе нет смысла: там никого нет, а на Земле вот сколько смысла: тут люди!

Человек важен, а не знания. Зачем нужны знания без личности человека, непонятно. В этом плане учителям нужно учиться сотрудничать с детьми, искать с ними общие цели и создавать новые смыслы.

Над чем вы сейчас работаете? Какие у вас планы?

Сейчас я активно включен в деятельность новой платформы «реАрмения». Это некоммерческий проект по объединению единомышленников и друзей. Я возглавляю образовательное направление.

Современный мир устроен таким образом, что народы будут исчезать. Глобализация будет происходить во всех областях. Я понимаю, что те формы человеческой идентификации, которые не укладывались в рамки мирового мышления, вымирали. Все приводило к тому, что людям незачем было сохранять свою идентичность. Выгоднее было соединиться с другой. Поэтому и происходит ассимиляция, целые народы исчезают, теряют свои территории.

Я не хочу, чтобы настал тот день, когда армянам будет бессмысленно считаться армянами. Интересный факт: армянский язык не имеет близких ему языков-сестер. Он один такой. Да, он уходит корнями в индоевропейские языки, но параллельных ему нет. Второй пример такого языка — это греческий.

Почему это произошло? На территории некогда большой Армении жило большое число народностей, которых сейчас попросту нет. Осталось только понять, почему мы остались. Вот в этом вопрос. Нам нужно понять, зачем мы остались. Зачем мы нужны завтра? Какие основные причины позволят Армении и армянам остаться? И эти причины нужно создавать. Сами по себе они не могут создаваться. Надо приложить усилия, чтобы риск исчезновения снизился. Мы должны стать ценностью для мира. Должны встроиться в новые реалии мира, использовать как свои достоинства, так и превращать недостатки в достоинства для эффективного взаимодействия с миром.

Какой проект вы поддерживаете на этой платформе?

Мини-технопарк в Арцахе — это новый способ построения экосистемы, где будут рождаться стартапы в высокотехнологической индустрии. Арцах — это отличное место для реализации потенциала молодежи. Мы будем вместе с детьми и подростками реализовывать мечты в расчете на то, что это превратится в реальный бизнес и начнет продаваться, приносить доход. Я надеюсь, что со временем эту идею можно будет масштабировать на всю страну.

Зачем вам все это?

Я много лет был руководителем в бизнесе, зарабатывал неплохие деньги для своей компании. Но в какой-то момент понял, что хочу не столько зарабатывать, сколько реализовывать миссию. Понимаете, когда вы работаете в коммерции, то видите, что зачастую компании высасывают свою миссию из пальца. Это мучительный процесс. А в образовании ощущение миссионерства присутствует каждый день, оно явно, тут не нужно ничего придумывать или доказывать. Я определил свою личную цель — формировать будущие поколения, помогать им состояться благодаря хорошему образованию.

Чего вы ждете и чего боитесь?

Жду, что мы как человечество преодолеем глобальные проблемы, и при этом боюсь, что, если хотя бы одну из них мы не сможем решить, всем будет плохо.

На что опираетесь?

На людей! Я считаю, что большинство из них — хорошие и приятные. А еще я очень люблю сотрудничать. И мне очень нравится то, что со временем я научился сотрудничеству с очень разными людьми. Во мне нет селективности. Единственный для меня барьер — мораль. Я не могу работать с аморальными людьми. Со всеми остальными со всеми их недостатками я готов сотрудничать.

Если бы у вас был шанс что-то изменить в своей жизни, что бы это было?

Этот шанс у меня есть каждый день, просто я его использую когда хочу.

Фотографии предоставлены автором материала.