Чему учить сегодня? Лучше модный «компетентностный подход» или «академическая классика»? Советник «Лиги образования» и тренер образовательной программы Apple Михаил Кушнир считает, что нельзя отказываться от одного подхода в угоду другому. На его взгляд, важнее всего сформировать у учеников адекватную картину мира. И больше всего этому мешают школьные экзамены.

Что не так с обучением компетенциям

Нарастание потока критики в адрес ещё недавно восхваляемых компетенций говорит о том, что приходит осознание границ применимости такой тактики. Это радует, потому что только такое понимание приводит к правильному и эффективному использованию. Многое в нашей жизни сначала объявляли панацеей, а потом оно входило в свои границы полезности и эффективности.

Несмотря на отсутствие единого понимания «компетенций», чаще всего под ними подразумевается готовность качественно выполнить практическую задачу определённого типа. «Компетентностный подход» подразумевает практическую работу, которая приводит ученика к состоянию готовности выполнять такую же впредь. Знания формируются как основа требуемых действий.

Тема компетенций наиболее органично обсуждается в кругу специалистов HR. В образовании она возникает острее всего под углом непригодности выпускников для выполнения реальных задач бизнеса. Под этим же предлогом поднимают вопрос о необходимости готовить выпускников не по умозрительным академическим программам, а под конкретные бизнес-задачи.

На первый взгляд, это кажется логичным. Но я считаю этот тезис спорным. Меня заочно поддерживает ряд представителей наукоёмкого бизнеса: они тоже отмечают важность академически выверенной базы знаний, без которой сиюминутный обладатель компетенций им не нужен.

В образовании компетенции обсуждаются не только в свете подготовки к работе по окончании обучения — теперь это модная для сферы образования тема. Я считаю, неоправданно.

Информационный разрыв

Сейчас часто обсуждают «цифровые разрывы» в рамках модной темы «цифровой трансформации». Они, безусловно, заслуживают обсуждения. Но сейчас я хочу обратить внимание скорее на фундаментальный разрыв образовательной преемственности.

Модели образования формировались веками в условиях дефицита информации. Образованный человек в этих условиях — тот, кто сумел преодолеть его. Он становится ходячим резервуаром знаний, в том числе о манерах поведения. Отсюда словесные конструкции «передать знания», «получить знания», «дать образование», «получить образование».

Знания в этой логике — информационные факты. Их проверка — вопросы на воспроизведение накопленной информации и задачи стандартных типов. Такое понимание отражается и в таксономии Блума, и в знаменитой модели ЗУН («знания, умения, навыки»). Первый критический подход к развилке модели ЗУН и компетенций я совершил в конце 2015 года. Про переосмысленные в 2019 году технологические предложения можно прочитать в статье «ЗУН2 против компетенций».

Когда в XX веке начали обсуждать «информационный взрыв», это было понятно в принципе, но не по последствиям. И только к XXI веку стало ясно, что мы живем теперь в эпоху переизбытка информации. Если раньше «кто владеет информацией, тот владеет миром», то теперь не знаешь, куда от неё деться, какая достоверная, а какая ложная, какая нужная, а какая мусорная.

Раньше мы жили в пустыне, где успехом было найти источник воды. Задача школы была — научить жить в песках, искать воду, беречь её, рационально использовать. А теперь мы живём в океане

Устаешь плавать — радует островок, где можно поваляться, погреться, поесть в сухости. Значит, задача школы — научить плавать, уворачиваться от волн, уходить от нежелательных течений, различать разные течения и качество воды, искать острова.

Что теперь важно получить от школы? Фильтровать информацию, находить в океане нужную здесь и сейчас каплю. Как это делать? Что позволит иметь такой фильтр? Картину мира! Не набор полезных фактов, как раньше было актуально, а такой микропроцессор в голове, который может оперативно анализировать входящий поток и выхватывать только нужное. Идеально не получится, но чем он лучше работает, тем меньше информации приходится перекачивать через себя. А главное в жизни — лень: экономия энергии.

Цель образования — формирование картины мира

Картина мира — это работающая модель представлений персонажа о жизни вокруг и о своём месте в нём. Она позволяет предсказывать результат разных действий в реальном мире. Она несовершенна, но постоянно улучшается. При первом рассмотрении её можно считать моделью ЗУН, только с некоторой разницей.

ЗУН подразумевала владение шаблонными моделями знаний и умение решать стандартные задачи. Это тоже картина мира, но довольно бедная. Чем дальше от устоявшихся представлений о моделях знаний и гибче способность решать нестандартные задачи, тем эффективнее в переработке входящей информации микропроцессор «картина мира».

Очевидно, что создать и развить микропроцессор «картина мира» может только сам его носитель. В прошлой модели, когда достаточно было «наполнить сосуд», можно было это сделать силком. Эффективнее самостоятельно, но можно и извне. Могут возразить: про «зажечь» в противовес «наполнить» говорилось очень давно. И кого-то зажигали. Но большинство не очень-то зажигалось, и без этого можно было обойтись– проще «наполнить».

Информационный разрыв заключается в том, что далеко не все понимают: теперь нужно учить совершенно другому

Хуже того, большинство продолжает биться за правильность учить выживанию в пустыне, не осознавая себя в океане. Среди них и чиновники, и родители, и учителя. Учеников я не спрашиваю, потому что они по молодости поют с чужого голоса. Как им построят школу, так они и будут учиться. А строят школу взрослые.

Чем шире картина мира, тем легче добавить к ней компетенции

Когда говорят о компетенциях, органичнее всего это ложится на задачи подготовки. На первый взгляд, это логично: зачем ещё мы учимся, как не для успешной продажи себя на рынке труда? Но когда в период трудоспособности одного человека укладывается несколько циклов изменений технологий и рынка труда, необходимостью становится пожизненное учение (lifelong learning). Приходится постоянно переучиваться, переквалифицироваться, чтобы не оставаться без работы.

Характерно, что и в сравнительно устойчивый советский период на моей памяти были жалобы на неготовность выпускников к работе после вузов, несмотря на любые дипломы. Но неспешный ритм жизни позволял тратить время на их доучивание на рабочем месте. Упрёки были, а «караула» не было. Ценность академической подготовки тогда казалась незыблемой.

Сегодня ясно, что причиной роста недовольства стал более жёсткий ритм изменений. Будет ли лучше, если выпускник сможет оперативно вписаться в рабочий ритм сразу после окончания обучения? На первый взгляд, конечно: и работодатель доволен, и работнику хорошо. Но это длится недолго. До смены работы. Если просто переход, без смены трудовых задач, то всё традиционно и банально — не сложились отношения. А если новые задачи? Они могут появиться как на старом месте работы, так и на новом.

Если у работника богатая картина мира, ему остаётся только освоить инструментальные навыки — компетенции. Но если новая деятельность отсутствует в ней, ему придется осваивать полный цикл обучения-подготовки. Потому предприниматели в технологически сложных сферах хотят иметь работника с серьёзной академической подготовкой: они понимают важность богатой картины мира работников для гибкости и грамотности их решений.

Стоит уточнить, что сам по себе факт «академической» модели обучения не становится гарантией формирования картины мира. Его «академические знания» могли быть продуктом «наполнения сосуда», которые проверяли с помощью запоминания. Если у него и есть картина мира, то довольно бедная — на уровне запомненных и натренированных шаблонов.

Однако и по стилистике, и по масштабности знаниевой схемы академическая модель больше располагает к формированию картины мира, чем компетентностная. Этот подход откровенно тяготеет к прикладным результатам и менее глубокому охвату знаниевой базы, хотя всё равно не исключает формирования картины мира. Для тех, кто идёт в науку, картина мира и есть цель обучения. Наука в принципе про картину мира. Даже прикладная, не говоря уж о фундаментальной.

Чем быстрее развиваются технологии и рынок труда, тем умнее должны быть граждане

Это важно и для оперативной переквалификации/переучивания, и для борьбы с манипуляциями, мракобесием и мошенничеством.

Компетенции — хорошо продаваемый на рынке труда дополнительный атрибут к картине мира. Причём очень изменчивый и потому сиюминутный. Ориентироваться на скоротечные компетенции в процессе пожизненного образования нельзя. Оно нужно каждому как картина мира — актуальный микропроцессор по фильтрации мощного и разнородного информационного потопа, а также основа для быстрого формирования новых компетенций.

Экзамен как рудимент

Экзамен остался в системе образования как рудимент периода блуждания по пустыне, как проверка качества накопленной в процессе обучения воды. Зачем в наше время проверять качество «накопленной воды»? Её вокруг без меры — человеку самому важно уметь её фильтровать. Проверять умение фильтровать? Зачем, если это ему самому нужно? Ему помощь в учении нужна, а не проверка научения.

Экзамен или любой иной способ проверки людей можно понять на входе в процесс, а не на выходе: для соискателя работы, для поступления на учебные курсы, для подтверждения квалификации.

Школа нужна как помощник в развитии субъектности: понять себя, свои сильные/слабые стороны, свои предпочтения/дефициты, помочь выстроить индивидуальные планы развития, эффективную картину мира. Раз мне нужно будет потом в жизни многократно искать новое место, постоянно доучиваться, учение сейчас должно быть ориентировано на моё текущее состояние и самоопределение.

В своей картине мира я должен видеть своё место и учиться его планировать, хотя бы на ближайшую перспективу. Мне нужно научиться делать выбор от простого и очевидного до неявного, опирающегося на понимание, что выбор есть всегда, — надо понимать себя и формировать личные альтернативы на основании своих ценностей и возможностей.

Экзамен не просто рудимент. Экзамен — вредный рудимент: подавляющее большинство учится не ради знаний и развития своей картины мира, а ради успешной сдачи экзамена в конце учебного процесса. Цель обучения как максимальный результат экзамена разрушает его смысл.

Все разговоры про ФГОС в условиях гонки за максимумом на итоговом экзамене гроша ломаного не стоят — псевдоумные разговоры

Тестовые процедуры должны быть вывернуты по смыслу наизнанку: ученик должен на них проверять, выполнил ли учитель свои обязательства в процессе обучения. Они не должны иметь административных последствий для ученика. Квалификационные тесты должны проводиться вне школы в независимых тестовых центрах, чтобы школа и ученик были по одну сторону баррикад, чтобы цель была у ученика, а учитель становился его помощником, навигатором, сталкером по неизведанной и интригующей зоне знаний.

Субъектность как главный образовательный результат

Модные разговоры про «цифровые компетенции», про «компетенции XXI века», про «4К» и многие другие начинают вызывать раздражение. Я вижу главную растяжку между «2С»: субъектность и социальность — это взаимосвязанные антиподы.

• Если не удерживать растяжку, они схлопываются и возникает конфликт Запада и Востока: первично личное или общественное?
• Без личного получаем подавление субъектности, в большей или меньшей степени обезличенную массу однородных винтиков.
• Без общественного получаем эгоцентризм и жёсткую конкуренцию в эмоциональном одиночестве.

Социальный аспект для России с её традиционным приоритетом общественного над личным требует развития, но большой проблемы не представляет. Новые социальные роли, новые правила взаимодействия — это навыки, которые не требуют сильных коррекций картины мира.

Зато субъектность не российский конек. Есть, конечно, пресловутая русская смекалка и «закон что дышло…», но всё это или редкое исключение, или тихо, подспудно, «подальше от начальства» и «не стучать». Осознать важность поддержки и развития субъектности как способности и готовности на самостоятельное поведение, на ценность активной позиции, на готовность отстаивать своё видение даже вопреки неприятию большинства вокруг — это для России проблема, нарушение традиции не «переть против батьки».

Традиционно для нашей страны (и не только) учебный процесс — это образовательный конвейер. Он не только не требует инициативной активности ученика, но и подавляет её, когда и если она появляется. Вариативность выражается мелкой рябью дополнительного образования на фоне базовой образовательной программы. «Единое образовательное пространство» до сих пор воспринимается многими как одна образовательная программа для всех в стране.

Главная компетенция учителя — подавить сопротивление учеников при ведении урока. Как говорят, «если в транспорте кто-то кого-то воспитывает, один из них учитель». А тут возникает задача помочь ученику осознать себя и сформировать осознанный образовательный запрос. Даже лучшие представители учительского корпуса не готовы к такой постановке задачи. Что уж говорить про стандартного учителя после стандартной программы обучения в педвузе?

Чтобы удержать растяжку «субъектность — социальность» и успешно балансировать, нужна картина мира между этими антиподами. Чем она больше/богаче, тем большими красками играет жизнь на этой растяжке. Мне для оценки богатства картины мира нравится модель ISPEC, которая родилась несколько лет назад. Она задаётся пятью параметрами — по англоязычной аббревиатуре названия.

• IQ: интеллектуальная/когнитивная (владение объективными закономерностями мира);
• SQ: социальная (владение социальными моделями отношений);
• PQ: персональная/личностная (владение целями и волевым поведением);
• EQ: эмоциональная (чувственное восприятие, понимание и проявление эмоций применительно к ситуации);
• CQ: коммуникативная (владение средствами и процедурами коммуникации).

Названия параметров звучат знакомо, но в этой модели они понимаются в более узком смысле, чем обычно. Более жёсткое определение параметров позволяет их рассматривать как независимые и взаимодополняющие. Но главное — описывающие всё личностное пространство.

Когда и если учитель, родитель, чиновник и сам ученик осознают важность строить картину мира, выращивать субъектность, тогда и случится призываемый президентом страны «прорыв». Но управлять субъектами тоже нужно учиться, ведь винтиками управлять легче.