Люди, чьи друзья употребляют наркотики, нередко стараются помочь близким. Но если человек сам не видит проблемы, сделать это непросто. 16-летняя Алёна рассказывает, как в девятом классе пыталась помочь подруге, которая страдала зависимостью от психоактивных веществ.

Моя подруга Женя

С Женей мы учились в параллельных классах. Познакомились в шестом, но начали общаться только через год. Она всегда была импульсивной, очень эмоциональной. И часто грустила.

Практически сразу после нашего знакомства Женя рассказала мне о проблемах в семье. Мама и отчим к ней никогда не прислушивались. Она мечтала выучить иностранный язык и учиться за границей, а они просто посмеялись над этим желанием.

Женя рано начала курить. Тем не менее, когда она впервые попробовала в восьмом классе траву, я насторожилась. Меня пугало, что, может, физической ломки у нее не будет, а психологическая зависимость появится: подруга производила ощущение эмоционально нестабильного человека, который, в принципе, может на что-то подсесть.

Женя рассказала мне о своих ощущениях от употребления: то приступы паники, то смех без повода

Все чаще во время прогулок выдавала мечтательное «Эх, сейчас бы…». Часто предлагала и мне, но каждый раз я отказывалась.

Делала все это она с компанией друзей из лагеря. У нас в городе есть один неблагополучный район, там происходит 80% всех криминальных историй. Эти ее друзья жили именно там. Поначалу я не сильно переживала и смеялась над историями Жени, но вскоре мне стало страшно.

Я начала аккуратно говорить о том, что это вредно и небезопасно. После этих разговоров она отдалялась, звала меня гулять гораздо реже.

В итоге я превратилась в пассивного слушателя, который просто иногда напоминает: то, что происходит, не так уж и забавно. Женя отмахивалась, говорила, что может остановиться, если захочет. Но не останавливалась.

Что-то похуже

Зимой наше общение почти совсем прекратилось. На мое беспокойство подруга не реагировала, а я боялась, что образ жизни Жени может повлиять и на меня.

Я не знала, что с ней происходит. Однажды ночью наша общая подруга переслала мне голосовые сообщения от Жени. В них она рассказывала, что они, как обычно, принесли на встречу с друзьями траву, но один знакомый подсыпал ей туда другой, более тяжелый наркотик. Она говорила об этом довольно легко, смеялась.

Женя попросила подругу пустить ее к себе на ночевку, но та отказала, потому что у нее дома были родители да и сама она категорически против наркотиков. Нам с подругами стало страшно: мы никогда не сталкивались с подобным в реальной жизни.

С той тусовки Женю забрала девочка из нашей параллели — всю ночь сидела с ней и разговаривала, чтобы та не впала в панику. Потом Женю ломало, ей было плохо. Наутро за ней приехал бывший молодой человек, который как раз и подсадил ее на траву.

Это была не та Женя, которую я знала

После той ночи Женя увлеклась синтетическими наркотиками. Не смогла удержаться. Примерно месяц сидела на системе — употребляла два-три раза в неделю. По ней было видно, что она «торчит»: испортились волосы, кожа, взгляд стал пустым, она стала носить мятые вещи огромного размера.

А еще Женя избегала контактов с нами. Если мы все-таки пересекались, она не делилась подробностями своей жизни. Общалась поверхностно, уходила от темы.

Сначала и я, и друзья Жени отвернулись от нее, потому что было страшно. Но затем мы понемногу снова начали общаться. Я поддерживала ее как могла.

Мама и отчим Жени знали, что она курит сигареты, но не знали обо всем остальном. Один знакомый подруги позвонил ее родителям и рассказал все как есть, попросил обратить внимание на проблему. Мама ему не поверила.

Родители Жени, кстати, до сих пор не верят в эту историю

В школе люди об этом всем тоже не догадываются, несмотря на то что Женя в пик употребления часто прогуливала, сидела на уроках с огромными зрачками или буквально спала за столом.

Любопытно, что мы с Женей учились в одном из лучших лицеев города, где все довольно строго, а подобные ситуации происходят реже, чем в других школах.

Я все еще не понимаю, почему никто не обратил на это внимания, ведь зависимость от веществ невозможно спутать ни с чем. Если ее не игнорировать сознательно, конечно.

Она постоянно находила оправдания

Я старалась помочь Жене: советовала специалистов, рекомендовала проконсультироваться у моей мамы-психолога. Женя всегда находила оправдания: нет денег, нет времени, родители не разрешат. Хотя я неоднократно предлагала ей помощь совершенно бесплатно.

В какой-то момент у меня даже возникла идея попросить кого-нибудь из комиссии по делам несовершеннолетних поговорить с ней и запугать последствиями, но я решила, что от этого все может стать только хуже.

Идеи Жени слишком быстро сменяли друг друга: от «С этого момента я больше ничего не употребляю» до «Пойду накурюсь» могли пройти считаные секунды. Понимать ее становилось все сложнее.

Поначалу я чувствовала себя самым настоящим опекуном Жени

Постоянно вытаскивала ее куда-нибудь, поддерживала желание бросить. Просила рассказывать обо всем, напоминала, что я рядом, потому что страшно потерять подругу. На это уходили все мои силы и время.

Но потом я начала бояться и за себя. Мне не хотелось, чтобы в один прекрасный день друзьям тоже пришлось выковыривать меня с каких-то мутных тусовок. Я попыталась помочь Жене, но сложно поддерживать людей, которые не ищут никакой помощи.

Она пыталась бросить, но срывалась

Женя периодически пыталась остановиться, но срывалась. Как-то она пошла в магазин за колой, но под лестницей заметила синий сверток. Она подумала, что это одно из веществ, которое она обычно употребляла — и разделила его с подругой. У Жени после этого случилась передозировка, но ее откачали.

Мы с Женей продолжали отдаляться друг от друга. Она часто плакала. Жаловалась, что у нее ломается психика, что она теряется в пространстве. Какое-то время держалась, а через неделю все начиналось. Говорила, что хочет бросить, но не может.

У нее резко менялось настроение. Она могла тридцать секунд рыдать, а потом внезапно засмеяться, а то и вовсе зайтись в истерике. Я ее не понимала, хотя очень старалась.

Ее часто что-то раздражало, бесило, нервировало: запахи, люди, звуки. Она могла услышать песню и провалиться в воспоминания, выпасть из реальности.

Однажды в кафе, где мы сидели, зашла компания, от которой отчетливо пахло травой. Женю начало трясти, она рыдала и не могла сказать ни слова. Я вывела ее на улицу, дала воды и отправила домой на такси. Такие ситуации происходили все чаще. Постепенно она перестала общаться со всеми, кроме тех, с кем употребляла наркотики.

Сейчас мы с Женей практически не общаемся, видимся редко. Я не знаю, употребляет ли она до сих пор. Она травмированный человек, психологически неуравновешенный. Таким людям, как мне кажется, гораздо сложнее выбраться из ситуации. Но я хочу верить, что когда-нибудь Женя справится с этим.