Элитарные школы для многих родителей и школьников выглядят какими-то непонятными закрытыми заведениями, где учатся только дети обеспеченных родителей. Так ли это? Наш блогер Сорин Брут рассказывает об элитарных школах, спецклассах и «опыте островитянина».

Бегаешь по делам — университет, работа, проекты, — но мысли о школе, оконченной шесть лет назад, всё равно то и дело всплывают в сознании. Дело не в ностальгии о «чудесных школьных годах», просто хочется иногда понять, как ты оказался здесь и таким. Тут без школы не обойтись. Вернее, не совсем так. Я учился в трёх школах: во вполне сносной прогимназии, в районной, а потом в гумклассе 57-й. Вспоминается почти всегда последняя — единственная, о которой остались хорошие воспоминания. В прогимназии после окончания я был раза три, в районной, которая в пяти минутах от дома, ни разу, а в 57-ю стараюсь заглядывать как можно чаще.

Вслед за попыткой понять, что дала школа лично тебе, возникает желание разобраться и в более общих и глубоких вопросах. Задумываешься об идее элитарной школы, как вообще такие школы влияют на своих учеников и выпускников. Я задумался и быстро обнаружил, что нахожусь в хорошей компании. Здесь были не только мои бывшие одноклассники, но и совершенно незнакомые люди, выпустившиеся из разных элитарных школ. Некоторые окончили школу 20–30 лет назад, но до сих пор вполне могут снять о ней документальный фильм, рассказать в интервью или посвятить ей серию эссе. Интерес выпускников — это всё-таки интерес исторический. Другое дело родители, которые ищут подходящее учебное заведение для своих детей. Они задаются теми же самыми вопросами.

Ребёнок получит лучшее школьное образование в стране. Что может быть соблазнительнее такой перспективы? И всё же многие родители сознательно решают не отдавать детей в элитарную школу. Аргументы приводят разные. Некоторые думают, что после «тепличных условий» такого учебного заведения их ребёнку будет сложно адаптироваться к гораздо более жёсткой реальности. Другие боятся, что книги слишком увлекут детей. Витание в облаках страшит многих родителей гораздо сильнее, чем недостаток эрудиции и гибкости мышления. Кто-то опасается ещё и необоснованной самоуверенности, которая может повредить выпускнику элитарной школы в будущем. Все эти страхи легко складываются в один большой страх — ребёнок, учившийся в элитарной школе, будет слишком далек от реальности, чтобы в этой самой реальности нормально существовать.

Какие школы называются элитарными?

Это учебные заведения, многие ученики которых ежегодно выигрывают школьные олимпиады, играючи поступают в лучшие отечественные и западные вузы. В таких школах применяют оригинальные методики преподавания, в них есть спецклассы с углублённым изучением профильных предметов. В спецклассы, в свою очередь, есть вступительные экзамены и конкурс посерьёзнее, чем на большинство факультетов МГУ им. М. В. Ломоносова и НИУ ВШЭ. Приблизительный список таких учебных заведений можно составить, если проглядеть рейтинг школ по количеству победителей олимпиад за последние годы и выписать те, которые систематически попадают в топ-15. Возможно, некоторые назовут разные номера, но школы № 57, № 179, «Интеллектуал», Университетская гимназия МГУ, СУНЦ МГУ, лицеи «Вторая школа», № 1535, а теперь, пожалуй, и лицей НИУ ВШЭ, гимназии № 1514 и № 1543 в этот список, вероятно, попадут. Раньше (в 1980–—90-е) в нём, несомненно, была бы и школа № 91, об одном из математических классов которой снят довольно известный документальный фильм «Мой класс». Он, кстати, тоже кое-что расскажет об элитарных школах.

Кто, как и почему поступает в спецклассы элитарных школ?

Элитарные учебные заведения обычно знамениты своими профильными классами: математическими, гуманитарными, биологическими и так далее. В них, помимо сильных учителей, предусмотрены ещё специальная учебная программа и отбор, то есть вступительные экзамены по профильным предметам, собеседование с классным руководителем или директором.

Ощущение обособленности («особенности») такой школы возникает уже при поступлении, во многом за счёт вступительных испытаний. В районную школу может попасть любой. В каждом районе есть несколько таких, в общем-то, очень похожих, и ученики редко видят между ними различия. А в спецклассе элитарной школы могут учиться не все, потому что туда ещё поступить надо.

Здесь возникает очень важный вопрос: кого берут в спецклассы элитарных школ? Ведь, помимо письменных испытаний, предусмотрены и устные, роль которых часто бывает важнее. Письменная, тестовая часть может показать примерный уровень знаний поступающего, но знания не так сложно приобрести, было бы желание, иными словами, интерес. Для этого как раз и нужны собеседования. Они раскрывают характер человека, его увлечённость предметом или равнодушие к нему, умение нестандартно мыслить.

Интересующиеся дети ясно понимают, ради чего они занимаются наукой и чему хотят научиться в профильном классе

Увлечённость стимулирует их. Они готовы работать и развиваться, максимально используя возможности, которые даёт спецкласс. Наоборот, дети, которые смутно представляют, для чего им, например, история или литература, имеют гораздо меньше шансов попасть в гуманитарный класс. Часто они и сами не особенно стремятся поступить, но родители, одержимые желанием дать ребёнку лучшее образование, толкают его сразу во все стороны: в маткласс, в гумкласс, в биологический, а ещё в художку, театральную студию и теннисную секцию. Подобная стратегия вряд ли поможет при поступлении. Ребёнку, заваленному разного рода факультативами, обычно просто не хватает свободного времени и привычки себя занимать, чтобы понять, что ему действительно интересно, и всерьёз работать в этом направлении.

При отборе обычно смотрят и на школу, откуда поступает человек. Это объяснимо, потому что некоторых детей действительно нужно спасать. Кажется, что ребёнок, который с первого класса учился в элитарной школе, эрудирован лучше и имеет больше шансов при поступлении в спецкласс, чем ученик обычной общеобразовательной школы. Однако на деле это не всегда работает. Если ученик элитарной школы выглядит не слишком мотивированным, то принимать его в спецкласс нет особой необходимости. Он и так будет развиваться в здоровой атмосфере и получит в результате хорошее образование.

Увлечённый ребёнок из районной школы — совсем другая история. Он существует в очень жёсткой среде, к тому же часто настроенной против необычных детей. Одна из моих одноклассниц в выпускном альбоме написала о своей учёбе до 57-й: «Первые три школы были районные, так что единственное, чему меня в них научили, — это уметь выживать…» Примерно то же самое я пару лет назад пытался объяснить ведущему на съёмках шоу о школьном образовании. В лучшем для неординарного ученика случае он просто будет развиваться внутри недоброжелательной мешающей среды. В результате его потенциал будет раскрыт только отчасти. Скорее всего, самого себя он будет воспринимать маргиналом, что также помешает ему реализоваться.

Вероятно, «странному ученику» придётся маскироваться, демонстрировать одноклассникам более понятные им увлечения и не привлекать лишнего внимания к реальному

Легко предположить, что рано или поздно такой подросток станет жертвой буллинга. Часто поступать в спецклассы приходят именно такие «странные» мальчики и девочки. Их стараются брать, хотя им может и не хватать знаний. Ведь среда, которую создаёт элитарная школа, поможет такому ученику раскрыться.

Математик Б. М. Давидович в фильме «Мой класс» называл это «сохранить человека для науки». Здесь возможны определённые трудности. Во-первых, такой «увлечённый ребёнок» может завалить экзамен по непрофильному предмету, и тогда его вряд ли возьмут. На экзамены в 9-й гуманитарный класс пришла девочка с очень интересными размышлениями и очень серьёзным уровнем подготовки — к этому времени она уже прочла многое из Достоевского, Толстого, Сартра, Камю, Гессе и могла здорово об этом рассказывать. В своей школе эта ученица чувствовала себя неуютно, страдала от травли со стороны одноклассников. Она произвела сильное впечатление на учителей истории и литературы. Все были уверены, что она станет одной из лучших учениц в новом классе, но потом девочка завалила письменный экзамен по математике, в принципе, несложный и необходимый только для того, чтобы удостовериться, что проблемы с алгеброй не помешают ученику серьёзно заниматься профильными предметами. Это вполне типичная история. Детей, справившихся со всем, кроме математики, в 57-й отправляют в июне на специальный подготовительный курс, и уже к середине месяца они обычно благополучно пересдают экзамен и поступают. Но яркая ученица не сдала и в этот раз. В результате она то ли осталась в своей школе, то ли пошла учиться куда-то ещё.

Другая проблема, которая может ожидать некоторых из поступивших в спецкласс элитарной школы учеников, — сложности во взаимодействии с одноклассниками. В элитарной школе маловероятна травля со стороны других учеников. Драки случаются, но очень редко. В то же время необычный ученик и здесь может столкнуться с непониманием и насмешками, как правило, всё же значительно более мягкими, чем в районной школе. В ситуации объекта насмешек могут оказаться те ученики, которые не совсем вписываются в коллектив класса. Так, ученик, в обычной школе, страдавший от своей «странности», оказавшись в элитарной, вполне может столкнуться с колкостями из-за своей «типичности». Могут посмеяться и, например, над «недостаточно толерантным» или «не самым интеллектуальным» ребёнком. Обычно шутками всё и заканчивается. Важно понимать, что и в элитарной школе необычный ученик не застрахован от непонимания и одиночества.

Кто преподаёт в элитарных школах?

Педагоги в элитарных школах отличаются от многих других учителей уважительным отношением к детям, с одной стороны, и непресыщенностью предметом — с другой. Часто учитель и ученик районной школы «не слышат» друг друга. В элитарной школе между преподавателем и учащимися выстраиваются другие отношения. Может быть, их можно сравнить с общением между опытным (педагог) и совсем молодыми коллегами (класс). Учитель — это не тот, кто даёт упражнения из учебника и объясняет правила. Скорее он предлагает ученикам некоторую ситуацию, в которой они должны разобраться, и помогает им самостоятельно найти её объяснение. В такой системе учитель не диктатор, а старший собеседник, интересующийся мнением, размышлениями и увлечениями своих учеников, которые почти всегда отвечают ему взаимностью.

Учителя в элитарной школе часто бывают ещё и талантливыми учёными. Иногда это и вовсе лучшие в России специалисты в своей области. При этом они всерьёз слушают мнение пятиклассника, думают над ним и высказывают свою позицию. Развиваясь в такой среде, ученик, естественно, проникается уважением к преподавателю и хочет быть на него похожим. Впрочем, нужно учитывать, что рядом с яркими преподавателями в элитарных школах попадаются и вполне обычные. Да и отношения между отдельными учениками и учителями, бывает, не очень складываются. Но это отдельные ситуации. Системная трудность заключается в том, что некоторые дети в такой мягкой атмосфере расслабляются и уделяют учёбе мало внимания. Иногда это заканчивается отчислением. В других случаях ребёнок доучивается, но сдаёт ЕГЭ существенно хуже одноклассников. В школе далеко не всегда находят способ справиться с подобным отношением ученика.

Как преподают в элитарных школах?

В разных школах используют разные методики, и всё же в них есть кое-что общее — акцент на самостоятельной творческой работе ученика. В математических классах 57-й или, например, 179-й школ, помимо обычных для школы алгебры и геометрии, дети изучают математический анализ, гораздо реже, чем в обычных школах, используют учебники. Главная роль отводится решению задач. На уроках матанализа ученики получают листочки с задачами и решают их самостоятельно.

В классе при этом присутствуют несколько преподавателей, что даёт возможность индивидуального и внимательного отношения к ученику

Преподаватели подходят к каждому и обсуждают с ним ход его мысли, аккуратно направляют к решению. Такая система копирует процесс научной работы. Ребёнок, как и учёный, изначально сталкивается с математической проблемой, требующей разрешения. Затем он самостоятельно начинает искать её решение, а преподаватель, как научный руководитель или старший коллега, помогает ему в этом. Когда ученик получает формулу, которую он должен выучить, ему совершенно не обязательно понимать смысл ни её самой, ни тех задач, которые можно решить с её помощью. Когда же он сам осмысляет проблему и ищет решение, то проникает в суть задачи (и исследовательской работы), находит подход к ней и, таким образом, гораздо лучше понимает материал.

Особенность гуманитарных классов — своеобразные параллельные лекции. Часто ученики в рамках разных курсов одновременно изучают материалы одной эпохи. Например, проходят историю, литературу и культуру Античности. Это позволяет детям погрузиться в контекст эпохи и увидеть её с разных сторон. В результате ребёнок изучает не факты и события, но период как единое целое во всём многообразии его политических, социальных и культурных процессов. Так он учится самостоятельно находить взаимосвязи между ними, выявлять причины тех или иных явлений. Важную роль играют курсовые работы, опыт написания которых, как и опыт зачётов по пройденному периоду, пригодится ребёнку в университете. Каждая такая работа — возможность самостоятельной постановки проблемы, погружения в ту или иную область и авторского исследования. Подобные сочинения вряд ли превратятся во взрослые работы, но навыки и даже отдельные идеи, выработанные в ходе написания школьной курсовой, могут пригодиться выпускнику в будущей научной деятельности. В гуманитарном классе ученик получает представление о некоторых научных методах. Учебники используются тоже университетские, хотя их роль и не так важна.

Здесь же происходит первое и достаточно глубокое знакомство со многим из того, что спустя несколько лет выпускник будет проходить в университете

В спецклассе элитарной школы ребёнок в первую очередь учится понимать, что и почему он делает. Если упростить, общеобразовательная школа даёт факты, но почти не говорит об их смысле. Думаю, именно поэтому студенты вузов в курсовых работах часто не могут поставить проблему. Их этому никто не учил. Именно в понимании проблемы и её разрешении кроется смысл любого исследования — впрочем, как и творческой или предпринимательской деятельности. Спецкласс же даёт не только и не столько знания, сколько умение самостоятельно думать и находить интересные решения для самых разнообразных проблем. Вновь появляется та самая пугающая родителей обособленность элитарной школы. Что ж, придётся поговорить о ней.

Школа-остров

Причина этой обособленности всё-таки не в школе, а в людях, которые в ней учатся и работают. Они сами изначально были не совсем такими, как их одноклассники и коллеги. Ученики чем-то увлекались всерьёз, хотели в чём-то разобраться, понять, «как это устроено», сделать что-то по-своему. Этого, на самом деле, уже достаточно, чтобы сильно выделяться из общей массы в обычном классе. То же касается и учителей, которые живут своим делом, имеют собственный взгляд на него и особый подход к преподаванию. Оказываясь в элитарной школе, эти «странные люди» обычно хотя бы отчасти преодолевают одиночество и неожиданно становятся «одаренными». Выясняется, что отличаться — это нормально, что они ничуть не «хуже», а в чём-то даже сильнее других.

Обособленность элитарных школ проявляется и в том, что в них часто работают бывшие выпускники. Ребёнок, родители которого окончили эту школу, обычно имеет больше шансов на поступление. Такое учебное заведение — самовоспроизводящаяся система. Учитель, сформированный ею, как и дети выпускников, с большой вероятностью будут органично в ней существовать.

Элитарная школа похожа на остров. Это отделённое от остального мира пространство населяют достаточно необычные люди, которые всё здесь устроили по-своему. На «континенте» многих из них не понимали, считали странными и чужими. На «континенте» свои правила и законы, а здесь, на острове, другие. Удивительно, но так можно.

Что даёт выпускнику опыт элитарной школы и с какими сложностями он может столкнуться?

Выпускник элитарной школы, поступая в вуз, обычно знает большую часть программы первого курса. Он хорошо эрудирован, умеет работать с источниками и анализировать информацию. В то же время опыт элитарной школы даёт уверенность в собственных силах.

Возможен и менее благополучный вариант. Он, как правило, является продолжением истории об ученике, который расслабился в мягкой атмосфере элитарной школы. Такой человек, к тому же убеждённый в качестве собственного образования, вполне может вылететь из института после первого семестра или после второго. Это уже не так важно. Обычно такие ученики переводятся в менее престижные учебные заведения и благополучно оканчивают их. Но это, конечно, не тот блестящий путь, которого ждали от них родители.

Что же касается полезного жизненного опыта, то я, если честно, слабо представляю себе школу, которая может его дать.

Районные школы обычно предлагают опыт выживания, который вряд ли сильно пригодится интеллигентному ребёнку

С большой вероятностью он, вопреки народной мудрости про суму и тюрьму, окажется далёк от мест, где такой опыт может быть актуален. Чтобы закалить характер, хватит и каких-нибудь восточных единоборств. Думаю, у увлечённого своим занятием ребёнка он и сам постепенно окрепнет.

Может быть, есть и просто хорошие школы, способные дать более практический опыт, чем элитарные. Всё же опыт приобретается скорее в университете и на первых работах, чем в школьных стенах. Если же вы всё-таки хотите, чтобы ребёнок получил и опыт, и серьёзное образование, возможно, имеет смысл отдать его в сильную гимназию или лицей, а уже в старшей школе предложить поступить в спецкласс элитарного учебного заведения.

Другая проблема — резкое изменение среды. Выпускник, пришедший из элитарной школы в университет, может достаточно болезненно воспринять различные несовершенства вуза: бюрократию, изобилие формальностей, равнодушное, а порой и неуважительное отношение профессоров и тому подобное. Он, вероятно, окажется шокирован наличием в программе предметов вроде ОБЖ и ещё больше удивится тому, что преподаватель читает этот курс по вырезкам из газет. Всё это и правда неприятно. Говорят, у тех, кто не смог адаптироваться к новой и не самой благоприятной ситуации, даже бывают депрессии, у кого-то потом формируется и мрачный взгляд на жизнь.

Люди, отмечающие эту проблему, иногда приходят к очень резкому выводу — не нужны эти элитарные школы, потому что не надо «баловать» ребёнка слишком хорошей жизнью. Я сталкивался с именно такой формулировкой, которая, конечно же, абсурдна. Исходя из этой логики, нужно вообще ограждать ребёнка от всего хорошего, чтобы он случайно не привык к нему и потом не разочаровался.

На самом деле, выпускник просто должен быть подготовлен к несовершенствам вузов. Не стоит закрывать на эти недостатки глаза

Наоборот, надо обсуждать их дома или даже в школе, проговаривать плюсы и минусы университетов взвешенно и осторожно, чтобы не запугать и не демотивировать ребёнка. Если же недавний выпускник элитарной школы приходит из института домой и жалуется, то не стоит избегать диалога, закрываясь дежурной фразой вроде: «У тебя хороший вуз. Хватит ныть». Имеет смысл выслушать ребёнка и обсудить, иногда просто показав ему, что не он один считает, что бюрократия и неуважение — это плохо. Тогда ребёнок получит необходимую поддержку и, возможно, сумеет быстрее и удачнее выработать взаимоотношения с новым учебным заведением.

Элитарная школа хороша не жизненным опытом, а другим и, думаю, более важным — «опытом островитянина». Этот опыт — умение самостоятельно разбираться в сложных вопросах и понимание того, что вовсе не обязательно следовать всем правилам «континента». Вполне достаточно просто очертить воображаемую границу и внутри неё в одиночку или с командой единомышленников делать по-своему, так, как обычно не делают, как не принято. Не секрет, что многие инновации (да и просто неординарные проекты) начинаются с такого обособления. Впрочем, вовсе не нужно идти так далеко. Любое собственное размышление или действие — это тоже остров. А как вы думаете, чему учат математиков, когда запрещают подглядывать в учебники и раздают листочки с задачами?