Наш блогер Ольга Школина ведёт дневник о своей работе в школе и обучении пятиклассников. В прошлый раз она говорила о сложностях в работе с детьми, а сегодня рассказывает о проблемах в самой школе.

Итак, подходит к концу месяц работы в школе «с претензией». Почему я так её называю? Потому что у школы пафосное название с претензией на уникальность и углублённое изучение некоторых предметов. Ещё тут неплохой ремонт. Но это только внешний фасад. О том, как обстоят дела на самом деле, я рассказывала в прошлом посте.

К сожалению, школа всё ещё не даёт реализовать мои планы по проведению интересных и разнообразных уроков. Все говорят, как важны и нужны такие уроки. Но в школе ты сталкиваешься с реальностью: проекторы старые, видео показывают плохо, звук в колонках не работает. Все задумки, которые хотелось реализовать в начале года, накрываются медным тазом из-за таких мелочей.

Своего кабинета у меня нет, приходится белкой скакать между классами (их у меня три)

Один из классов сейчас на дистанте, мне нравится с ними работать. Как ни странно, это тот самый класс, который выводил меня из себя всю первую неделю. Но сейчас они неплохо работают, мы с ними отлично провели уроки на прошлой неделе. Там действительно есть замечательные и умные дети, которых ждёт большое будущее, если они не утратят желание развиваться и совершенствоваться. Другие же классы пока больше огорчают, чем радуют, но я не принимаю это всё близко к сердцу.

Я чуть лучше узнала детей, поняла, как непросто им перестроиться. Их непослушание сводится к одной причине — учиться скучно. В школе скучно, в стране скучно, в этом мире тоже скучно, потому что он серый, мрачный и унылый. Ещё я узнала, что в одном из классов у некоторых детей проблемы в семье, есть неполные семьи. Это немного смягчило моё сердце, потому что я понимаю, как тяжело может быть такому ребёнку.

В школе много суеты и дополнительной, плохо оплачиваемой, работы. Молодых педагогов пытаются «припахать» ко всему

Мне, например, предложили руководить «отрядами» (у нас в школе это волонтёры, пожарники, театралы и т. д.). Я отказалась, потому что мне это неинтересно, а надбавка за работу не особо воодушевляющая — около двух тысяч в месяц. Я за репетиторство в неделю примерно столько же получаю.

От классного руководства я отказалась ещё на этапе собеседования, а сейчас искренне сочувствую тем, на кого легла эта нагрузка. За каких-то 5 тысяч в месяц эти смельчаки должны вести страницы на всевозможных сайтах, устраивать классные часы на темы, которые рекомендует руководство, общаться с родителями (не все из них адекватны), постоянно отчитываться, добиваться успехов от детей и т. д. Для меня собственное спокойствие важнее.

Ещё меня очень возмущает, что из-за нагрузки и личных взглядов руководства не было проведено ни одного совещания или встречи-рефлексии по ситуации, произошедшей в Перми. Лично для меня произошедшее стало большим шоком — это мой родной город и университет, куда я очень хотела когда-то поступить. В школе, где я сейчас работаю, у одной из коллег убили бывшего ученика, очень талантливого и умного мальчика.

И никто, абсолютно никто из руководства не высказался об этой трагедии. Даже совещания не было

Это возмущает, злит и пугает. Потому что мы не в безопасности, дети тоже, и что делать мне, как молодому учителю, в подобной ситуации, кроме как баррикадировать стеклянную полупрозрачную дверь (а у нас почти во всех классах именно такие)? В те дни было очень страшно. В других школах, насколько я знаю, совещания были, проводились уроки для старших классов.

Работа в школе для меня — это маленький эксперимент. У меня в планах — получить образование «дефектолога » и работать с детьми с ОВЗ. Но для дополнительного образования нужны деньги и время, поэтому я пока работаю в школе, чтобы получить все возможные надбавки от государства, обрести полезный опыт и спокойно уйти. Я не суперучитель, но я не отчаиваюсь. Наверное, мой здоровый пофигизм помогает пережить всё плохое, что происходит, и видеть успехи детей, а не собственные провалы.

Фото: shutterstock / Jacob Lund