Школьники Дмитрий Благинин и Дмитрий Пекарев прошли не один десяток проектных школ, олимпиад и конкурсов. Теперь они рассказывают, для чего вообще нужны школьные проекты, стоит ли им развиваться после учебных мероприятий, почему это сложно и как этого добились некоторые команды.

Мы с Димой — школьники. За последние три года прошли череду проектных школ, выиграли и проиграли десятки олимпиад, конкурсов и хакатонов. После таких мероприятий на руках обычно оставался прототип или proof-of-concept какого-то продукта: браслета для астматиков, системы предсказания друзей в социальных сетях, технологии генерации адаптивных уроков в школе. Поставленные задачи едва ли можно назвать учебными, а в конечном продукте каждый раз был заинтересован кто-то ещё, кроме нас. Но из сотни проектов, что мы видели и делали сами, по пальцам можно пересчитать те, которые продолжили развиваться.

Что такое школьный проект

Если бы мы были педантами и хотели показаться важными, то начали бы эту статью со слов о том, что в стране сложилась экосистема проектной деятельности для школьников.

Итак, в стране сложилась экосистема проектной деятельности для школьников, которая состоит из проектных конкурсов, хакатонов и олимпиад.

Проектная смена в «Сириусе», форум в Ярославле, Олимпиада НТИ, школы «Лифт в будущее», Кружковое движение НТИ — единожды попав в тусовку, ты возвращаешься домой с желанием окунуться в эту атмосферу ещё раз

И ведь получается — с десятком наших общих друзей мы регулярно встречаемся на выездных школах и конкурсах.

Центральное звено этой системы — проектные смены. На них даются, на наш взгляд, наиболее ценные навыки организации совместной работы и упаковки решения конкретной проблемы в продукт — на сменах учат планированию работ с помощью диаграмм Ганта, работе с микроэлектроникой и анализу спроса на рынках услуг. С одной стороны, проект — это жизнь школьников как команды, и в этом смысле он помогает развить интеллектуальные ресурсы, организаторские способности и открыть участников миру. А с другой стороны, это конкретная штука — создание конечного продукта в перспективе должна дорасти до стартапа или внедряемого продукта.

Этот текст о работе на проектных сменах. В частности, о первой проектной смене «Сириуса», которая прошла в 2016 году. Позже, в феврале этого года, была проектная смена для школьников из УРФО, а следующая, снова всероссийская, начнется в июле.

В начале смены формируются команды — каждая получает в распоряжение модератора, ресурсную базу и задачу, которую нужно решить. Например, мы решали задачу распознавания личности по данным мозговой активности. Вместе с Ксенией Гнитько, Егором Жумиковым и Никитой Ставцевым мы пытались дать возможность пользователям сложных технических систем верифицироваться, используя мозговую активность.

Решение каждой задачи состоит из учебного и практического элементов. Учебный элемент частично предопределен образовательной программой. Практический направлен на работу с открытой проблемой, поиск решения задачи.

В сочетании этих двух элементов рождается проектная задача. Наша задача в «Сириусе» в качестве учебного элемента предполагала погружение в нейробиологию и машинное обучение. В качестве практического — на основе технологий обработки данных фильтровать сигнал от шумов, верифицировать с помощью специфичных типов нейросетей. В отличие от учебных вопросов, никто в мире не решал практическую задачу именно в таком контексте, поэтому идеального решения заведомо не существовало. Можно было только писать код и тестировать.

Для нас как для учеников такое разделение означает, что от модератора ты получишь гарантированный багаж навыков, но при этом отсутствие идеального решения задачи позволит самостоятельно определять вектор движения, без подсказок руководителя, а основываясь на собственной логике и опыте.

Кроме множества задач, проект определяется заказчиком, который, формирует требования к конечному продукту. Заказчик мотивирует и подстегивает продолжать проект, возвращая с небес на землю практическими требованиями. Заказчиками на проектной смене «Сириуса» в этом году станут Генотек, Курчатовский институт, Московский Политех.

Нам всегда казалась реальной идея собрать кучу молодых гениев и предложить им решить задачу по заказу компании, которая интегрирует их решение, и все будут счастливы. Однако системно отдавать разработки на аутсорсинг школьникам невозможно.

Какая компания будет решать задачу с помощью не погруженных в тему школьников? Нецелесообразно делать ставки только на результат

Участники школ не обладают всеми компетенциями, которые позволяют сделать полностью удачный продукт. Не у каждого профессионала получается предложить удачное решение с первой попытки. Вы точно хотите доверить систему медицинской диагностики детям?

Но неправильно говорить и о том, что дети не могут сделать действительно востребованные инструменты. Опыт показывает, что багажа знаний и практики, передаваемых за 24 дня, достаточно если не на разработку промышленного образца, то на создание полезной библиотеки на Гитхаб. Но такая «детская» разработка, к счастью, содержит в себе лишь проработанные модератором учебные и практические элементы. Это единственный верный баланс сил, когда организация работы и менеджмент остаются на горизонте и не съедают ресурсы у основной задачи.

К тому же участие крупных компаний в проектных школах помогает находить заинтересованных ребят и сразу включать их в свою экосистему. Так, ещё в школьном возрасте будущим специалистам приходит понимание перспективных, с точки зрения запросов компаний, векторов развития. Рано или поздно школьник поймет, что престижное в школе олимпиадное программирование на Паксале и промышленное программирование в Яднексе — разные вещи. И чем раньше, тем лучше.

Так под руку с модератором и заказчиком, пролетает примерно 24 радостных дня. А что дальше? Что делать после того, как все разъедутся? Ответа на этот вопрос не знает ни руководитель проекта, ни участники, ни кто-либо другой.

Закладывая проект, руководитель не может предсказать стадию, на которой окажется проект после смены, равно как и проявившиеся умения, способности и интерес участников. Модель развития проекта, разработанная перед сменой, заканчивается. Как правило, на этом заканчивается и сам проект.

Школьники готовы отчитаться перед высокопоставленными лицами и организовать поздравление с днем рождения преподавателя. Но суть проектной деятельности не в этом. А в том, что ждёт проект после школы.

Причины, по которым проект не может продолжить развиваться в прежнем режиме

Во-первых, на сменах руководитель координирует участников. Но лишь небольшое количество проектов после окончания смены и дальше поддерживаются модераторами — не хватает времени, сил, желания работать безвозмездно. Но участники не могут и не должны искать выходы для проекта, экспертов, общаться с заказчиками, поддерживать энтузиазм своих товарищей. После смены команды рассыпаются без руководителей.

Во-вторых, меняется и состав команды. Часть отвалится, часть будет «вроде как в команде», но на деле тормозить процесс. Когда разработка становится удаленной и задачи равномерно распределяются на всех участников, тормозящее звено должно быть исключено из всего механизма. Нужно в совершенстве владеть педагогикой, чтобы принять такое решение адекватно и взвешенно.

В-третьих, связываться и работать через интернет после всероссийских школ практически невозможно. Работу замедляет любая обыденная деталь: часовые пояса, занятия в школе, ритм жизни. Сама разработка держится на добром слове, и все процессы растягиваются чуть ли не на недели, а иногда вообще забываются. Мы пытались решить проблему таск-менеджерами или ежедневными созвонами в скайпе, огромным количеством бесед во «Вконтакте» — не вышло.

Но проблема не только в отсутствии эффективных инструментов поддержания коммуникации в дистанционном режиме. Проблема в отсутствии мотивации.

Когда нет осязаемого стимула, захочется скорее отвлечься от нового хобби, чем пренебречь походом в кино с друзьями. А нагрузка в школе и вовсе не предполагает какие-то проекты на стороне

В-четвертых, центрам проектной деятельности школьников безумно сложно получить содержательные, актуальные и подходящие задачи от корпораций. В частности, за эффектом «Сириуса» скрываются десятки согласований на разных уровнях с сотнями привилегий для каждой стороны и миллионом поручителей за результат. Если на начальном этапе компания не заинтересована в продолжении работы, то убедить её, особенно без Сириуса в рукаве, будет проблематично. Нужны компании, которые действительно живут в логике «Индустрии 4.0» и advanced manufacturing, имеют долгосрочные стратегии управления интеллектуальным капиталом и технических директоров со свежим подходом к работе.

В-пятых, несмотря на то что итогам смены выходят мотивированные на работу дети с пылающими глазами, в конечном итоге ситуация такова: «спасибо за работу, ребятки, расходимся». После каждой проектной смены бо́льшая часть наших новых знакомых горела проектом — в результате кто-то объединялся в группы и пытался продолжать проект. Один из самых сложных моментов в развитии после смены — понимание вектора проекта и его роли в судьбе участников команды.

Команда выложила код на Гитхаб, отправила статью в рецензируемый журнал. Что дальше? Им позвонят из «Гугла» с предложением о работе? Нет

Для поддержания интереса, да и просто грамотного развития, необходимо чёткое и опытное планирование и понимание того, что проект — игра вдолгую и не приносит результатов сразу.

Планирование требуется и во взрослом коллективе, а уж в кругу школьников оно необходимо вдвойне. Еще сложнее разыскать мощности для того, чтобы итоговая разработка воспринималась как собственно отраслевой, а не образовательный продукт. Позиционирование таких вещей — тонкие моменты, которые не прочувствуешь без опыта. Более того, очевидное решение разрабатывать проект самостоятельно, как ни странно, тоже не является панацеей. Делать что-то своими силами недостаточно — нужен рычаг мощнее.

К этому моменту у читателя наверняка возник вопрос, зачем вообще продолжать проект после смены. Действительно, формат удалённой работы проигрывает по продуктивности индивидуальной работе и занятиям в школе, а сама идея привязывать школьника к теме проекта кажется несбыточной и неправильной в условиях того, что проект выполняет профориентационную функцию.

Несмотря на это, работа над школьным проектом может значительно помочь развиваться в рамках обозначенной специализации, особенно с учётом экспоненциального роста мотивированности в первые недели после завершения основных образовательных мероприятий на смене. Если говорить об профориентационной функции, формат работы как раз учит доводить задачи до конца, а не поверхностно порхать от одной темы к другой.

В этой статье мы не рассматриваем проблемы мотивации учеников после смены, падения интереса в связке с модератором. Несмотря на свою состоятельность, проблема решаема его педагогической подготовкой.

Ещё одна причина продолжать проект — потенциальная (или текущая) востребованность результата. Если в процессе разработки рождается продукт, отвечающий запросам индустрии, то само осознание результатов подталкивает к продолжению работы. Мы уже говорили, что заказчики могут вести ребят в контексте проекта. Все кейсы с успешными специалистами начинались именно с того, что на этой точке ребёнка с глазами, полными азарта, замечали и начинали сопровождать.

Предпосылки продолжения проекта после смены

Знаете, чем мы круты? Мы видели, как это работает со стороны школьника. Обычно такие статьи пишут бородатые теоретики, которые не знают обстоятельств, в которых работают участники. Их теории выглядят круто и обоснованно, но на деле мало кто может объяснить, почему загибаются проекты. Главная ценность этого текста, наверное, в том, что этим путём мы прошли несколько раз в качестве школьников. И, в отличие от методичек, мы можем объяснить, почему даже следуя самым «правильным» разработкам методологов, проект перестает существовать.

Система распознавания личности по данным мозговой активности — проект, который мы делали на школах «Лифта» и смене в «Сириусе», после смены пережил несколько изменений нашего восприятия безопасности. Мы выходили с разработкой на конкурсы, отправляли её в вузы — старались получить как можно больше критики. А в декабре рассказывали о результатах на рождественской встрече в АСИ. Сейчас вышли в коммерческую стезю и адаптируем разработку под запросы реальной компании.

Проект развивается после смены только в том случае, если по итогу школы получился презентабельный прототип. Это одно из самых строгих условий, которое, к слову, требует настолько много усилий и командной работы, что в более жёстких условиях реального мира после смены обычно попросту не хватает сил. Существующий прототип — это минимальный результат работы, с которым уже можно идти на конкурсы и мероприятия по поддержке школьных проектов.

Что нужно делать, чтобы продолжать проект после смены

Мы не в состоянии раскрыть секрет проекта, но можем объяснить минимальные требования, которым отвечают все, хоть немного выстрелившие проекты.

Обязательно должно быть сотрудничество с учителем и заказчиком. В первом случае — потому что характер знаний после смены не всеобъемлющий, а навыки проектирования и работы с заказчиком не отточены. Во втором — чтобы не витать в облаках и иметь площадку для выхода.

Прежде всего ждать, что после смены дети назовут вашим именем планету, можно, только если вы очень любите песни Софии Ротару. Очевидно, что вне среды теряется дух командной работы, особенно в свете обозначенных выше проблем удаленной разработки.

Внешний менеджмент, особенно через соответствующие сервисы, губителен для проекта. Платформы для полного контроля рабочего процесса на практике не работают. Не работают ровно по причине того, что обозначить общие методы для такого сложного процесса невозможно (методички-то нет). После проектной смены ученики, как правило, в общем представляют рабочую область и способны планировать технические моменты работы в среде. Но это только технические моменты.

Школьники не должны пускаться в бесконтрольное плавание или грезы о развитии до уровня стартапа. Это несбыточная мечта. Дети есть дети

Чтобы проект был востребованным, мало описать потенциальную потребность на словах, нужно ещё, чтобы у него был «потребитель», который понимает проект и как его применить, и может его использовать.

В терминологии модераторов: заказчик не должен обозначать компанию, которая тут же ринется внедрять новоиспеченную школьниками технологию в производство. Большая удача, если вообще удалось дойти до состояния, когда продукт в текущем его состоянии станет кому-то нужен. Например, что делать с медицинскими разработками или проектами по безопасности, которые даже за авторством именитых экспертов не всегда применяют в деле?

А со стороны проектных школ должны быть заданы прозрачные правила игры, когда все стороны знают, что они делают и для чего, а также что они получат в итоге. Школьники, корпорации, вузы — мотивы могут быть свои, иногда очень и очень субьективные, а вот правила игры должны быть общими. По нашему мнению, на этом шаге наиболее важна единая система координат.

Сейчас мы с «Лифтом в будущее» работаем над «Вадусом Критикусом» — инструментом, который свяжет участников проектных школ и экспертов во время школы и после её завершения. С помощью сервиса школьники смогут общаться с отраслевыми экспертами на каждом этапе разработки.

---