Анастасия живёт вместе с Майком в Швеции. Они воспитывают двоих сыновей, и в их семье говорят на четырёх языках. А ещё они выбрали нестандартную для России форму отношений — самбу.

Каждый раз я последовательно называю Майка партнёром, но при правке слово заменяется на «муж», «гражданский муж», «бойфренд», хорошо хоть не «сожитель». Я однажды спросила корректора, почему «бойфренд» подходит лучше, чем «партнёр». Ответ меня настолько удивил, что я и спорить не стала: оказывается, для читателей «партнёр» будет слишком прагматично, не по-семейному, сделкой попахивает от слова, а не духовными скрепами. Спасибо «Мелу» за возможность называть моего мужчину так, как хочу!

В Швеции существует много форм отношений. Например, супруги, пара, обручённые. Такие отношения есть и в России, но два вида отношений не имеют полных аналогов

Сербу — это пара (часто с детьми), вместе проводящая отпуска, выходные, каникулы, но живущая раздельно.

Накладно, потому что надо оплачивать две квартиры. Так тут живут, например, те, кто ссорится во время совместных будней. При раздельном быте отношения гораздо лучше. О таком проживании задумывалась моя подруга, чей муж храпит так, что в одном помещении с ним не высыпается никто (может быть, соседи тоже не высыпаются, и птицы за окном, но те не жаловались). Это приводило к постоянным ссорам на почве недосыпа. Так жили родители моей однокурсницы в России. Папа, преподаватель вуза, жил в одном городе, где находился университет. Мама — в другом, куда папа приезжал на выходные и праздники. То есть такая форма — это не предразводная стадия отношений.

Самбу — это пара, которая живёт вместе, но официально не женаты.

В таких отношениях состоим мы с Майком. Чтобы стать самбу, достаточно быть зарегистрированным (прописанным) по одному адресу. Регистрация делается онлайн за считанные минуты, так же просто её сменить. Дети, рождённые в таком партнерстве, имеют такие же права, как и у женатых родителей, то же самое — в вопросах наследования, если в завещании не указано другое. То есть самбу — это не просто сожительство, это узаконенная форма отношений.

А теперь интересное: по умолчанию при расставании партнёр имеет право на половину, а если докажет, то и на большую часть жилья, которое было приобретено во время совместного проживания. Даже если оно было приобретено не на его деньги! Я слышала про одну безработную тайку, которая практически выставила своего шведского избранника из его собственного дома, так как доказала, что ей дом нужнее. Она из тёплой страны и ей, бедняжке, не хватает солнца, а в доме столько окон, да все на солнечной стороне.

Чтобы не случилось похожего, а также просто потому, что так удобнее, большинство пар обращаются к юристу, составляют и подписывают официальный договор, что будет с имуществом в случае расставания. Простой вариант — это прописать самое дорогостоящее (квартиру, машину, собачку редкой породы), но я, например, знаю пару, которая все годы в приложении к договору вписывала все крупные совместные покупки типа кухонного стола или дивана. После пяти лет отношений Клара решила уйти от Андеша буквально одним днём. И, по его словам, этот документ очень помог не наделать под влиянием эмоций глупостей и остаться без всего. Думаю, что для русского уха поход к юристу, да ещё на самой ранней, конфетной стадии отношений, звучит дико.

Но так же дико для меня звучат истории о несчастных женщинах, которые терпят страшные вещи от мужей, так как зависят он последних и не могут позволить себе уйти, им просто некуда

В наших с Майком отношениях полно романтики и любви. Двое желанных детей, которые родились за три года отношений, тому доказательство. Просто «любимый мужчина» для меня намного меньше, чем «партнёр». В основе наших отношений уверенность и доверие, наш сознательный выбор быть вместе и строить нашу жизнь вместе. И тут важно не то, сколько в кронах или человеко-часах каждый вкладывает в семью, важна значимость.

Домашние обязанности у нас поделены далеко не 50 на 50. Я делаю по дому намного больше, а в семье соседей, наоборот, весь быт на муже. Но то, что делает Майк, не менее значимо. Майк ни разу за годы отношений не убирался, но я ни разу не выносила мусор, это занятие — мое самое нелюбимое из всех домашних дел. Майк не готовит, но я с трудом припоминаю, где в нашем доме прачечная, так как стирка — обязанность Майка, хотя стирает он три-четыре раза в месяц, а готовлю я каждый день. Поскольку мы в равноправных отношениях, у нас не вызывает проблем высказывать друг другу претензии: я не боюсь, что Майк разозлится и не купит мне обещанные духи. Пример надуманный, у нас разные бюджеты. Те не шведские знакомые, кто знает про подписанный договор, часто обвиняют меня в меркантильности, дескать, любовь-то с интересом. Мне кажется, что у нас как раз всё честно и никакого скрытого интереса, нас держит вместе не страх остаться без штанов при расставании, не желание нажиться за счёт другого, обобрать и использовать. Даже не страх остаться одному или одной.

Мы вместе, потому что нам нравится и потому что у нас одинаковое видение семьи и будущего. Идеальная ли мы пара? О нет! Идеальных пар не бывает, уверена. Хорошие ли мы родители? Да! Легко ли жить Майку со мной? С годами легче, говорит Майк, он привык к «русскому милитарному режиму». А мне с Майком — тоже, но его сложность в том, что Майк — сирота с ужасным детством. Следующий пост будет про то, каково это — жить с сиротой.

Фото: iStockphoto (monkeybusinessimages)