22 февраля день рождения сэра Баден-Пауэлла — основателя скаутского движения. Почти полностью уничтоженное во времена СССР, скаутское движение возродилось в 90-е годы и сейчас отряды скаутов есть во многих регионах России. Руководитель Раменского скаутского отряда «Молодость» Ирина Арон в эфире «Радиошколы» рассказала, что сегодня представляют собой скауты в России, чем они занимаются и почему уметь выживать важно и в XXI веке.
В России скауты особой популярностью не пользуются
Первые скауты появились ещё в далеком 1907 году. В Российской империи движение возникло уже спустя два года, в 1909-м. Но пришедший ей на смену СССР уже не поддерживал скаутинг как явление, у нас же были пионеры, поэтому его возрождение произошло недавно, в самом конце XX века. Сегодня скауты — это чаще всего дети 10–16 лет, которые добровольно решили заняться волонтерской деятельностью и овладеть навыками выживания на природе. Но в целом ни возраст, ни социальный статус здесь не важны, всё зависит лишь от собственного желания участника.
Размеры самого движения невелики: в «Википедии» по запросу «скаутинг в России» можно найти около шести организаций. Две самые крупные — более степенная, скорее православная ОРЮР и свободная, демократичная, мультирелигиозная НОРС-Р, а все остальные — это мелкие организации, созданные энтузиастами.
При этом представители скаутов есть в каждом регионе и практически в каждом городе. Например, когда я еду куда-то, мне всегда есть где переночевать. Но, к сожалению, большой популярностью скаутское движение не пользуется, потому что у нас нет финансирования от государства и никакой связи с политикой. Большая часть организаторов работает на всех проектах бесплатно.
Я сама попала в скаутское движение в 14 лет, пришла в него из плохой компании, где меня учили всяким нехорошим вещам
В какой-то момент я поняла, что так нельзя, и одновременно мне в руки попала муниципальная газета с объявлением о наборе в скаутский отряд. Я заинтересовалась, потому что уже не проходила в большинство кружков по возрасту.
Пришла в местный ДК и осталась. И не то чтобы меня учили жонглировать или извергать огонь — просто показали, как готовить еду на костре. Но и это показалось мне тогда дико крутым. В 18 я уже начала сама заниматься с детьми, а в 20 стала руководителем отряда.
Мы создаём такое сообщество людей, которое не заканчивается с возрастом. Ты можешь окончить университет, выйти замуж, родить детей, но всё равно периодически приходить к нам или отправляться вместе в поход. Отряду, которым я руковожу, уже 20 лет, я в нём — 16.
Ты крут не потому, что дорого одет, а потому что учишься вязать узлы
Определённой сферы деятельности у скаутского движения нет. Скаутинг учит человека выживанию, что особенно актуально сегодня, когда люди без смартфона в руках легко теряются даже на выходе из метро. Он нужен для воспитания характера, поэтому первая задача организации — развить в ребёнке целеустремленность и научить его быть патриотом. Но не собирать автомат и отжиматься, а быть дружными, любить свой край. Мы стремимся воспитать достойного гражданина своей страны, если говорить громко.
Другая наша цель — научить детей как-то иначе проводить время. Мы показываем, что можно общаться с друзьями по всему миру, отправлять подарки в другие города и страны.
Практически все скаутские занятия проходят в игровой форме со своей системой вознаграждений и ценностей. Оценивание нужно не для того, чтобы кого-то задеть, а чтобы мотивировать детей на работу над собой. Мы объясняем, что ты крут не потому, что как-то выглядишь или дорого одет, а потому что учишься вязать узлы и выносишь мусор из леса, пока твои одноклассники лежат на диване.
Прелесть скаутского движения ещё и в том, что оно даёт почувствовать атмосферу прошлого века: сходить в поход, разжечь самому костер, отправить посылку по почте. Такое времяпрепровождение не только приятно, но и полезно для души. Тем более сегодня мы можем удивить детей, на наш взгляд, банальными вещами и показать, что вполне реально провести две недели на поляне, ни разу не достав гаджет.
Мои скауты никогда не будут тыкать пальцем в ребёнка с синдромом Дауна
Мы никого не заставляем ходить, у нас нет обязательного посещения. Иногда дети выпадают из жизни отряда на целый год, например во время подготовки к ЕГЭ, но потом приходят летом и говорят, что соскучились по походам.
Такое же правило действует и для родителей — давать волю и право выбора ребёнку. Когда ко мне за руку приводят юного компьютерного гения и просят взять в отряд, я говорю, что подросток сам должен захотеть стать скаутом, ходить в походы и помогать окружающим. Ведь вся система работает на полностью безвозмездной основе.
То же самое относится и к руководителям отрядов. Так называемый вожатый сам придумывает и составляет план действий и не получает ни копейки, зато приобретает новые знакомства и большое количество позитива.
Среди моих скаутов нет буллинга, а если мы с ним сталкиваемся, то очень быстро пресекаем. В наше сообщество может вступить любой человек любого возраста и быть здесь любое количество времени. Дети из моего отряда берут ребёнка с ДЦП за руку и идут с ним играть, они никогда не будут тыкать пальцем в человека с особенностями развития.
Я заинтересована в том, чтобы любого человека, который приходит в наш скаутский отряд, я в итоге могла назвать своим товарищем
Отряд — это ячейка в конкретном регионе или городе, в нём есть патрули. Руководитель патруля — это обычно какой-нибудь 12-летний ребёнок, который всех строит, обзванивает, а я скорее смотрю, как оно всё само по себе живёт. Надо мной есть организация НОРС-Р, в которой существует совет и её координатор.
Я подчиняюсь совету, но это история скорее юридическая: я надела скаутский галстук, и вот я не просто Ира, а уже член организации. Она меня защищает, я могу получить юридическую поддержку, что сегодня особенно важно, когда ты работаешь с подростками.
С каждым годом юридические вопросы поднимаются все чаще. Поэтому вся система держится на взаимодоверии. Я предпочитаю работать с родителями, которые сразу настроены лояльно. Тем более со временем они начинают мне доверять, они знают, что ребёнок уйдёт со мной в лес и всё будет в порядке. При этом я всегда прошу подробно рассказать о каждом и должна быть уверена, что родители не впадут в панику, если я позвоню и скажу, что их ребёнок заболел в походе. Они должны понимать, что всякое может случиться.
Но ребёнок и сам должен понимать, что быть скаутом — это огромная ответственность. Когда отряд в очередной раз отправляется в поход, я знаю, что родители спокойно отпускают детей в первую очередь по одной причине: их дети меняются в лучшую сторону.
Основную финансовую помощь отрядам тоже оказывают родители, они же покупают детям всё необходимое. Часто бывшие скауты предоставляют, к примеру, старое снаряжение, помогают чинить инвентарь, а руководители на свои деньги покупают футболки, палатки, иногда даже путевки детям в лагерь. Наша организация НОРС-Р также получает несколько грантов, на которые проводит курсы повышения квалификации для вожатых. Иногда деньги могут потратить на трансферы, большие мероприятия, скаутские слёты, которые проходят раз в четыре года.
Когда я только начинала, мы давали объявления в социальных сетях, ходили по школам
Мы не считаем увеличение аудитории главной целью, но всё-таки нам нужно, чтобы приходили новые люди, менялись поколения. Так что рекламой и агитацией мы понемногу занимаемся.
Когда я только начинала, мы периодически раздавали листовки на улицах, вешали объявления, ходили в школы, чтобы набрать новых участников в отряд. Теперь мы пишем посты в соцсетях и раз в год устраиваем дни открытых дверей, которые мне, честно говоря, не очень нравятся.
Домашние дети приходят и явно пугаются того, что надо работать руками, а родители не готовы их отпустить с незнакомым человеком в поход. Поэтому мы решили искать тех, кто изначально близок нам по духу.
Два года назад мы придумали интересную штуку. Во всех соцсетях города я разместила объявление с призывом пойти вместе с нами в поход. Причём чётко указала, что родителей не берём. И внезапно на встречу пришли 25 детей, которых их мамы и папы с этими огромными рюкзаками с нами спокойно отпустили. Из этого набора почти все до сих пор в отряде.
Но самым эффективным методом оказался мой давний опыт. Ещё в первые годы руководства отрядом я шла по улице и увидела мальчишек, которые дерутся палками. Я, следуя заветам основателя скаутского движения Роберта Пауэлла, подошла к ним, сказала, что так делать нельзя, а заодно дала листовки с рассказом о нашем отряде. И вот что удивительно: уже много лет именно эти ребята в скаутском движении и часто говорят, что я изменила их жизнь и воспитала.
Многие скауты из российских городов дружат и сотрудничают с организациями в Европе
Они отличаются от наших в первую очередь тем, что финансируются государством и у них есть программы, по которым они могут приглашать гостей из других стран. Близко общаются ребята из Карелии и Финляндии, общие лагеря устраивают скауты из Калуги и дети из Германии. Раз в четыре года все встречаются на большом слёте — джамбори, который в этом году пройдёт в Карелии. Несмотря на то что сейчас скаутское движение в России переживает не лучшие времена, мы не унываем и надеемся, что всё будет прекрасно. Ведь не зря существует девиз «Скауты не унывают!».
Разговор прошёл в эфире «Радиошколы» — проекта «Мела» и радиостанции «Говорит Москва» о проблемах образования и воспитания. Гости студии — педагоги, психологи и другие эксперты. Программа выходит по воскресеньям в 16:00 на радио «Говорит Москва».
