Больничной клоунаде в мире уже больше 30 лет. В России её первым начал развивать выпускник юрфака, а теперь профессиональный больничный клоун Константин Седов. Вот уже 13 лет он ходит в больницы к тяжелобольным детям. Студентка журфака СПбГУ Аня Воронова побывала на семинаре больничных клоунов и поговорила с Константином о его работе.
В небольшом помещении, на фоне плаката с «Поцелуем» Климта, клоуны учатся дурачиться. Руководит процессом Константин Седов, он чётко направляет и исправляет: «Рыжий клоун, не зеркаль белого», «Помоги ему, попробуй снизить темп», «Не упускай партнёра из виду». Работа с партнёром вообще занимает у клоунов много времени. Важно быть одним целым. Константин просит клоунов обнять друг друга за талию, дышать и говорить синхронно — одно и то же, не договариваясь.
Константин, больничная клоунада — это ваша основная работа и профессия?
Основная работа. А с профессией у меня так: Высшая школа экономики, факультет права, а второе образование (средне-специальное) — театральная студия при ВШЭ. Но последние 13 лет я работаю больничным клоуном. Учился клоунаде в Испании, Португалии, Израиле, Голландии и Франции.
Клоуны встают в круг и пытаются угадать настроение друг друга по лицу — а потом это настроение станцевать. Они изображают мудреца, героя, бунтаря, чистюлю и разыгрывают сценки. Есть, конечно, и сольные этюды. Тогда партнёрами становятся шарфы, ботинки, журналы, бутылки с водой. Всё, что клоуны находят в полупустой комнате, оживает. Это происходит так задорно, что пол и стены ходят ходуном. Из соседнего зала не раз приходят ругаться — там трясётся настенная доска. К замечаниям худрука добавляется новое правило: не биться о стену и не стучать по «Поцелую».
Как вы стали больничным клоуном?
Была история с Бесланом… Такая, морально тяжёлая — для всех, наверное. Вообще, сначала я был клоуном в театре при ВШЭ, после этого друг привёл меня в больницу. Тогда я понял, что хочу этим заниматься. Видеть результат своей работы здесь и сейчас — на детях. Они сразу реагируют. Для меня это важно. До сих пор это помогает, до сих пор это происходит сразу. И поэтому я до сих пор в профессии.
Расскажите о поездке в Беслан.
Я ездил во время конфликта с Грузией. Побывал в трёх лагерях беженцев. Там было много детей. Мне нравится, как один клоун может захватить внимание 150 человек. Даже после того, какой шок люди там пережили… Иногда играл с человеком, который прыгал через скакалку с автоматом. Иногда с ребёнком, который молчал три дня из-за шока. И ты его социализируешь, вводишь в игру. Это был очень интересный опыт, который и показал мне, что клоуны нужны в тяжёлых жизненных ситуациях, особенно детям. Через игру мы возвращаем детей к нормальной жизни.
В сольных этюдах уже участвуют новенькие, возможно, будущие больничные клоуны. Четыре девушки, почти все с опытом работы с детьми и их болезнями. Они привыкают к красным носам и в компании коллег бродят по комнате, представляя, что пальцы на руках и ногах стали метровыми.
Вы ходите только к детям?
Сначала были только дети в отделениях онкологии, иммунологии, нейрохирургии. Год назад мы начали ходить к взрослым: в дома престарелых и центры паллиативной помощи. На День пожилых людей ездили в дом престарелых в городе Пушкин под Санкт-Петербургом.
Что нужно сделать перед тем, как прийти в больницу?
Мы заранее связываемся с администрацией, делаем пропуска, подписываем договор — о партнёрстве, безвозмездный. Берём на себя обязательства соблюдать правила и режим больницы. Дальше согласовываем с волонтёрами или врачами — и начинаем выходить, причём регулярно, каждую неделю.
Как к вам относятся в больницах?
В самом начале, десять лет назад, было сложно, мы притирались друг к другу. А сейчас мы друзья и хорошие партнеры. Медсестры и врачи убедились, что мы не навредим детям и не сделаем хуже.
А в самом начале вас не принимали?
Было недоверие, потому что приходит волонтёр — а для врачей мы все волонтёры. Хотя и профессионалы, официально получаем зарплату, и обучение проходим, и психолога. Есть волонтёры, которые обещают, а потом не приходят — а дети ждут и плачут. Так было раньше. А когда ходишь регулярно, у тебя есть своя команда, правила, график — конечно, доверие вырастает в разы.
— Мы проходим тройной фильтр, — объясняет Константин новичкам. — Врачи, потом мамы, потом дети. Мы всегда заглядываем в палату, спрашиваем: «Можно?». Иногда мамы говорят нет. Можно попробовать сказать: нам врач разрешил. Но это не всегда срабатывает, мамы отвечают: он спит или после анализов. Тогда окей, не заходим. Ещё вариант — сказать «нет, вы чего» может сам ребёнок. Попробуйте настоять. Если всё-таки не хочет — уходим.
— Была такая история, — делится опытом клоун Игорь Опарин, — мы заходим, а ребёнок стесняется. И мы начали: «Всё, мы не смотрим, иди-иди, он стесняется, не смотри». Пока мы кривлялись, и я увидел, как он в маму уткнулся и стал улыбаться, реагировать.
— Да, — подтверждает Константин. — Я вам об этом всё время говорю. Надо всегда иметь ребёнка в виду, но работать друг с другом. И если он захочет войти в игру, то вовремя «увидеть» его.
Когда вы заходите в палату, как вы определяете характер ребёнка, с кем и как работать?
Ну не характер, а скорее возраст и его состояние. Определяем, какая история здесь прокатит, какой темпоритм. А дальше часто импровизируем.
Не могу не спросить: как вы относитесь к фильму «Оно» и вообще к образу клоуна в ужастиках?
Я не вижу никакой проблемы, потому что наши дети в больницах не смотрели фильм. Они в кино не ходят, они лежат в больнице. Да даже если кто-то увидит… У нас нет такого грима, мы не похожи на этого клоуна внешне. Разве что нос. Мы настолько гибкие и мягкие, что скорее анти-Оно. Есть клоуны уличные, в них могут быть какие-то черты из ужастиков, есть клоуны цирковые, которые могут быть агрессивными, по залу прыгать, детей пугать. Хотя Слава Полунин, безусловно, делает шоу для детей. Но мы самые гибкие, самые толерантные, другой полюс «Оно».
Вы, получается, никогда не работали в цирке. Все ваши клоуны тоже?
Никогда. Мы берём какие-то приёмы, белого-рыжего клоуна, в какие-то моменты ориентируемся на зал. Но там большой зал, манеж. Там клоуны крупнее, громче — чтобы их видели задние ряды. У нас ребёнок находится через метр от нас. Нам не нужно ни такого грима, ни такого укрупнения.
Занятия для клоунов настолько же весёлые, насколько и изнурительные. Уставшие, но довольные, они расходятся по домам, чтобы на следующий день рано утром снова поехать работать.
