16-летняя шведская школьница Грета Тунберг не перестаёт волновать умы российских пользователей соцсетей. В основном они её осуждают — или порицают родителей девочки, которая «лучше бы в школу ходила». Психолог и игровой педагог Александра Романова, живущая в Швеции, разбирается, что не так с реакцией нашего общества на активизм.
Грета Тунберг, ставшая известной благодаря «школьной забастовке», призванной обратить внимание политиков на глобальные климатические изменения, за последние дни успела стать героиней новостных сюжетов и постов в соцсетях по всему миру. Поводом послужило её выступление в ООН, где Грета ясно, твёрдо и вместе с тем эмоционально призвала к ответу правящее поколение, заявив о правах и обманутых ожиданиях собственного.
Сидя в тихой Швеции и пролистывая ленту фейсбука, я поразилась полярности высказываний и мнений о Грете среди моих шведских и российских друзей. Эта девочка явно попала в самое сердце и тем и другим. Но если шведы в большинстве своём удивлены, восхищены смелостью и выражают свою поддержку, то большая часть российской публики высказывает всю гамму негативных чувств — от недоверия и жалости до отвращения и откровенной ненависти. Почему так? У меня есть пара ответов, которыми мне хочется поделиться.
Начнём с того, что Грета — удивительно шведская девочка. Она похожа на всех героинь Астрид Линдгрен одновременно. Это и Пеппи Длинныйчулок с её страстью к справедливости и готовностью явиться в мир взрослых со своими собственными правилами, и разбойница Рони, понимающая и чувствующая природу, смелая и готовая к бунту даже против самих «бунтовщиков» — разбойников, и немного маленькая Лотта, «упрямая, как старая коза» и способная решить самым неожиданным образом сложные взрослые проблемы.
Эти образы сильных и смелых девочек очень близки шведам и отчасти отражают их собственный общественный идеал — борьбу за справедливость, равенство и гармонию с природой. Возможно, отчасти поэтому Грету понимают и приветствуют в Швеции и именно здесь она смогла стать сильной политической фигурой.
Ещё одна предпосылка появления Греты, и она же причина веры шведов в её подлинность, — это положение детей в Швеции. Здесь их с раннего возраста воспитывают в свободе и уважении к правам каждого человека. Они многое решают сами и дома, и в школе. По-настоящему имеют возможность влиять на собственную жизнь и даже на жизнь общества (естественно, что у этого явления есть и обратная сторона, но сегодня о лицевой). Благодаря такому достоинству, свободе и уважению к ним взрослых никакой детский активизм не вызывает здесь язвительной улыбки и недоверия.
Теперь о российских реакциях и их причинах, как это видится мне отсюда, из Швеции. Помимо патриархальности («Куда эта сопливая девчонка лезет взрослых учить»), патернализма («Нечего выпендриваться, в ООН уж лучше знают») и эйблизма («Сразу видно, что у неё диагноз, ненормальная какая-то»), которые встречаются повсюду, но не везде считаются нормой, и которые мне кажется даже неприличным критиковать, есть и более глубокая, по моему мнению, проблема. Она называется цинизм.
Именно он стал главным проклятием, навалившимся на российское общество, пожалуй, с 90-х годов и подтачивающим его корни. Возникновение его и распространение объяснимо.
Отношение с кривой усмешкой ко всему хорошему и неудивление всему плохому оказались единственным способом выживания для многих людей. Потом эту стратегию взяли на вооружение и власти предержащие: всегда можно посеять сомнения и избежать ответственности.
С таким же цинизмом и недоверием разные представители российского общества смотрят теперь на Грету. Им невдомёк, что она вполне реальная, ничей не проект и никем не притворяется. И что она и девочка, и политик, и что так бывает.
Мне тоже по приезде сюда сперва казалось, что шведы все притворяются или наивные идиоты. Теперь я точно знаю: ни то, ни другое. Просто они нормальные люди, у которых на месте и согласно работают душа, ум и совесть. И нам тоже надо выздоравливать.
