Писателя Максима Горького знает каждый, однако имя его первой (и единственной официальной) жены Екатерины Пешковой мало кому известно. При этом она всю жизнь — вопреки царскому, а потом советскому режиму — занималась правозащитной деятельностью и помогала жертвам репрессий и их семьям.

«Уважаемая Екатерина Павловна!»

«Мы, дети в возрасте от 15 до 2 с половиной лет, по совету добрых и сердобольных людей обращаемся к Вам со своим великим детским горем о нижеследующем:

30 марта 1927 г. у нас скоропостижно умерла мама, оставив нас, несчаст­ных, пять человек на руках одного отца. Трудно нам было жить без мамы и растить маленькую шестимесячную сестренку, но мы жили, росли, надеясь на лучшее. Но не тут-то было. Наша горькая сиротская доля стала еще тяжелее, когда мы потеряли отца. Его с 9 ноября 1928 г. сослали в Вишерский концла­герь на 3 года, обвиняя его в агитации. Что будет с нами, никому не нужными чужими детьми, круглыми сиротами, мы не знаем. Мы должны без отца и матери, не видя юношеских и детских дней радости, погибнуть, как погибает молодое растеньице, не имея за собой ухода и лучей жизненного солнца. Так зачем же так жестоко и злобно обрушилась на нас судьба? Ведь мы хочем жить, как другие дети — петь, играть и веселиться. Неужели мы вынуждены с этих пор питать не любовь и радость ко всему окружающему, а презрение, злобу и затаенную ненависть. Мы хотим и вправе требовать от жизни тепла, света и ласки!

Добрая и сердобольная женщина, Екатерина Павловна! Мы по своему детско­му еще уму не умеем передать Вам всего того, что испытываем, но думаем, что Вам Ваше сердце нашу просьбу дополнит и дорисует мрачную и жуткую карти­ну нашей сиротской жизни и Вы не бросите со смехом и злорадством эту к Вам нашу горячую просьбу с мольбой о детской помощи, а как сердобольная тетя и чужая мама окажете нам великую помощь, такую помощь, за которую мы бу­дем всю потом нашу жизнь признательны и благодарны. Мы просим: верните к нам нашего отца, и если он, по-вашему, окажется виновным, простите его ради нас, малолетних и всеми забытых сирот».

Это отрывок из письма, которое пятеро детей из Бийского округа (на Алтае) написали Екатерине Пешковой. Она практически всю жизнь помогала детям политзаключенных. Похожие письма она получала пачками. Некоторые родственники политических заключенных приходили к ней лично и в слезах просили найти информацию о тех, кого власти признали «врагами народа».

Катя Волжина из Харьковской области

Екатерина Волжина (Пешкова — ее фамилия по мужу) родилась в 1876 году в Харьковской области. Когда Кате было 12, семья переехала в Самару. Там Катя окончила местную гимназию и устроилась корректором в редакцию «Самарской газеты». В 1896 году Екатерина вышла замуж за 28-летнего писателя Алексея Пешкова. Самой Кате тогда было 20. У них родилось двое детей: сын Максим и дочь Катя. Катя прожила недолго — пять лет.

В 1899 году Екатерина начала заниматься общественной деятельностью в «Народном доме» и Красном Кресте — сначала в Нижнем Новгороде, а затем в Крыму, примкнула к партии эсеров.

С Максимом Горьким они расстались (но так никогда и не развелись) в 1904-м. В 1906 году Екатерина (по приглашению Горького) вместе с сыном покинула Россию и вплоть до 1913 года жила в эмиграции в Европе. С 1908 по 1912 год работала в парижской эмигрантской кассе по организации материальной помощи русским политэмигрантам — в том числе проводила благотворительные новогодние балы и вместе с эмигрантами устраивала митинги.

С 1910 года она занималась организацией библиотеки для детей русских политэмигрантов в Париже. Горький писал ей об этом так: «Мне кажется, что из всех дел, принять участие в коих тебе предлагают, — лучшее — детская библиотека, и тебе бы принять посильное участие именно в ее устройстве. А я „поспособствую“». Екатерина также проходила курсы французского языка для русских в Сорбонне, посещала лекции по социальным наукам и работала в «Комитете помощи политическим каторжанам в России».

Вплоть до возвращения в Россию Екатерина много общалась с русскими эмигрантами и помогала им — вплоть до того, что предлагала тем, кто совсем не был обустроен, пожить какое-то вместе с ней и сыном Максимом.

Возвращение в Москву: слежка и правозащита

В 1913 году Екатерина вернулась в Москву. В январе 1914 года за ней было установлено «наружное наблюдение» — сотрудники правоохранительных органов чуть ли не круглосуточно следили за ее домом в Машковом переулке: с конца 1890-х года она находилась на учете у департамента полиции и у Московского охранного отделения.

Начало Первой мировой войны Екатерина вместе с сыном встретила в Женеве и сразу же отправилась вместе с ним в Россию. С 1914 по 1918 год Екатерина работала в обществе «Помощь жертвам войны», где заведовала Комиссией помощи детям. В 1915 году Екатерина вместе с единомышленниками (среди которых, например, был дед академика Сахарова Иван Сахаров) организовала волонтерский отряд, собиравший беспризорных детей на фронте. Уже через год для детей беженцев и детей, оставшихся без родителей из-за войны, были организованы 23 детских дома и колонии. При этом волонтерство Екатерины, направленное на помощь детям, вызывало скептицизм у Максима Горького, о чем он писал, например, сыну: «Что касается до матери твоей, то она, конечно, сумасшедшая, это — тоже плод моего воспитания. Что она все хвастается тысячами детей своих? Точно — рыба».

В 1917-м Екатерина стала председателем «Общества помощи освобожденным политическим» и гласной (политическая должность) Мосгордумы. К ней все чаще обращались люди за помощью: то найти деньги для волонтеров, то организовать читальни в библиотеках. Спустя год Екатерина приняла участие в создании Лиги спасения детей: после войны и революций в России осталось много беспризорных, и Лига организовывала для них колонии, детские сады и санаторий. Лига спасения детей просуществовала два года, потому что власть не устроило предложение Лиги обратиться за помощью голодающим детям в иностранные организации.

В 1918–1922 годах Екатерина работала в Московском политическом Красном Кресте — организация занималась помощью политическим заключенным, в частности регулярными продовольственными передачами. Екатерина практически круглосуточно работала и помогала знакомым решать их проблемы — большая часть ее общественной работы была неоплачиваемой.

Максим Пешков в свою очередь писал отцу: «Мать, для того, чтобы поспеть в день всюду, куда ей надо, решила купить по случаю (за 60 р.) лыжи. Воображаешь ее на лыжах, бегущей вниз по Кузнецкому мосту с портфелем подмышкой!!! Когда растает, я решил подарить ей коньки на колесиках».

С 1920 года Екатерина работала уполномоченной Бюро Польского Красного Креста в РСФСР. Она занималась репатриацией польских военнопленных и объезжала детские дома, лагеря и тюрьмы Сибири — составляла списки людей на эвакуацию. Екатерина получала много писем от заключенных — они рассказывали, в каких ужасных условиях содержатся, и просили передать еду.

Закрытие Красного Креста и ПОМПОЛИТ

В августе 1922 года Московский политический Красный Крест был закрыт по распоряжению председателя Главного политического управления Феликса Дзержинского. По его приказу в отношении организации возбудили следственное дело, незадолго до этого в организации прошли обыски. В обвинительном докладе говорится, что «в своих требованиях Красный Крест прибегал к разным средствам: доставал заключения врачей об опасности дальнейшего содержания под стражей того или иного заключенного. Или, бывая в тюрьмах, передавал в ГПУ о несуществующих ужасах». 26 августа Коллегия ГПУ постановила: «Деятельность Общества Московского политического Красного Креста немедленно приостановить. Помещение его опечатать; у членов Комитета его отобрать подписки о явке к следствию и невыезде из г. Москвы. Начать следствие по обвинению членов Комитета и других активных членов этого Общества в контрреволюции».

Правда, арестованных по этому делу, которое прекратилось в 1923-м, не было.

Екатерине Пешковой тем временем вручили уведомление, в котором было сказано, что бывшее помещение Красного Креста переходит ей — для помощи политическим заключенным и их семьям. Так Екатерина возглавила организацию «Е. П. Пешкова. Помощь политическим заключенным» (ПОМПОЛИТ). Она была неправительственной, но подчинялась карательным органам. Единственное отличие от Красного Креста заключалось в том, что ПОМПОЛИТ не имел права общаться непосредственно с заключенными. Екатерина работала в организации бесплатно.

Поскольку разрешение на работу дал сам Дзержинский, в обществе ходили слухи о приближенности Екатерины к власти. Писатель Владислав Ходасевич даже называл ее «кремлевской дамой» и подчеркивал, что она опечалена смертью Дзержинского, но достоверных подтверждений этому нет.

Три года следствия и конец ПОМПОЛИТа

В ПОМПОЛИТ приходило огромное количество писем. Многие из них начинались словами: «Уважаемая Екатерина Павловна!» Люди просили помочь им смягчить несправедливое наказание, устроиться на работу, найти деньги на выживание, получить информацию о пропавших родственниках. Одна из знакомых Екатерины, Ирина Гогуа, вспоминала: «Когда я жила у Екатерины Павловны, меня всегда поражало! Помню, у нее тогда был мотоцикл Харлей-Дэвидсон, шофер Курылев. Мне казалось, когда-нибудь она прямо на кухню ворвется на этом мотоцикле. Сбрасывала пальто, бросалась к кастрюлям, все шипело, падало… Я не могла понять, как это она, только что из Креста, где плакали, мучились люди, — к этим чертовым кастрюлям. Я их и по сей день ненавижу!.. А она разряжалась, и это ее спасало, как я теперь понимаю».

В 1924 году Екатерина получила удостоверение, согласно которому она могла навещать польских заключенных. Спустя год ПОМПОЛИТ стал получать финансовую помощь из других стран: Германии, Франции, Чехии и США. Деньги отправляли местные международные комитеты помощи политическим заключенным — на них, например, ПОМПОЛИТ отправлял продовольственную помощь на Соловки.

Постепенно из-за национализации предприятий и ужесточения режима положение ПОМПОЛИТА становилось хуже. В 1929 году член Политбюро Каганович объявил о несовместимости СССР и понятия «правовое государство». Для ПОМПОЛИТа это означало, что организация не может апеллировать к правовым нормам — им остается доказывать невиновность, просить, ходатайствовать. В том же году, когда начались массовые преследования крестьян, ПОМПОЛИТ стал помогать не только политическим заключенным, но и крестьянам. Екатерина в качестве уполномоченной Бюро Польского Креста продолжала объезжать тюрьмы Украины и описывать в отчетах условия содержания заключенных.

1 апреля 1937 года прекратили работу Бюро уполномоченных Польского и Российского Красного Креста. Инициатива ликвидировать организации поступила от польского правительства. Из-за этого Екатерина лишилась визы и больше не могла выезжать за пределы СССР. Стало труднее переводить деньги от эмигрантских сообществ политическим заключенным в России: посылки регулярно задерживали и не пропускали. Друзей и близких Екатерины то и дело арестовывали по политическим причинам. После ареста Михаила Винавера, который много лет был главным помощником Екатерины в правозащитных делах, право обращаться в карательные органы с запросами по политическим статьям осталось у нее одной. Ходатайства ПОМПОЛИТА в НКВД не удовлетворялись. 15 июля 1938 года прекратила работу и организация «Е. П. Пешкова. Помощь политическим заключенным».

Дружба с Чуковским и родство с Берией

Во время Великой Отечественной Екатерина уехала в эвакуацию в Ташкент и работала в Республиканской комиссии помощи эвакуированным детям. Вместе с ней в организации участвовал Корней Чуковский, с которым она подружилась. Комитет помогал найтись разлученным войной семьям, предоставлял детям питание, устраивал в детдома, проводил платные мероприятия в поддержку подопечных. Екатерина Пешкова вернулась в Москву в 1942 году. Одна из ее внучек вышла замуж за сына наркома внутренних дел Берии. Екатерина пыталась обращаться к отцу молодого человека по вопросам политических заключенных, но он всегда отказывал. Арест Берии повлек за собой арест его сына и заключение под стражу его жены — внучки Екатерины Пешковой.

С 1949 года Екатерина была консультантом архива Максима Горького при Институте мировой литературы имени Горького. Она умерла в 1965 году в Москве. Бывшая лагерница Наталья Аничкова на похоронах сказала: «Спасибо, Екатерина Павловна, от многих тысяч заключенных, которым вы утирали слезы».

Источники:

Екатерина Павловна Пешкова. Биография. Документы. Письма. Дневники. Воспоминания / Автор-составитель Л. Должанская. — М.: Восточная книга, 2012.

Дети ГУЛАГа. 1918–1956 / Под ред. А. Н. Яковлева; сост. С. С. Виленский и др. — М.: МФД, 2002.

Фото на обложке: Максим Петрович Дмитриев / Wikimedia Commons / Public domain