Почти 20 лет назад Ольга потеряла зрение, но решила, что препятствием на пути к карьере и семье это не станет. Так и случилось: сейчас Ольга психолог, живет и работает в Томске и вместе с незрячим мужем воспитывает 16-летнюю дочь. А «Мелу» честно рассказывает, как устроена жизнь семьи с двумя незрячими родителями и ребенком-подростком.

О потере зрения, образовании и карьере

Когда я потеряла зрение, мне было 25 лет — это случилось из-за болезни. Девочка, которая лежала в больнице вместе со мной, рассказала мне тогда про центр реабилитации. Я узнала, как туда попасть, встала на учет и уже через восемь месяцев была там — два месяца училась ориентированию в пространстве, домоводству, готовке. Готовить, впрочем, я и так прекрасно умела, поэтому с этим проблем не было, а вот на компьютере работать оказалось сложно. Тогда в реабилитационном центре ещё не было программ экранного доступа, и работать, например, в ворде без зрячего ассистента было просто невозможно.

Первое время непросто давалось ориентирование в пространстве, хождение с тростью. Тем не менее я сразу начала передвигаться по городу одна

Вообще, когда человек только теряет зрение, все его зрячее окружение в шоке: бегают, прыгают вокруг. Поэтому никакого одиночества не было: всегда был кто-то рядом, подруги после работы часто забегали в гости.

По образованию я архитектор, но по специальности поработать не успела, а после потери зрения это стало неактуально. А чем-то заниматься всё-таки было надо. Первое, чего я хотела, — это, конечно, помочь себе. Потому что потеря зрения — это всё-таки психологически трудная ситуация.

Я отучилась на психолога, сначала работала в комплексном центре социального обслуживания населения Томской области с пожилыми людьми и на телефоне доверия, а потом — педагогом-психологом в детской юношеской спортивной школе водных видов спорта. Как правило, я имела дело с детьми, которые идут на призовые места и у которых возникают разные проблемы и страхи, тревоги — и они начинают сдаваться.

Но на работе у меня, к сожалению, не сложилось, меня фактически «ушли». Это была неприятная история, напрямую связанная с моим зрением

Директор сразу начала задавать мне вопросы: «А как вы будете работать? А как документы заполнять? А кто вас будет на работу возить?» Я ей говорила: «Ну я же как-то к вам пришла. Значит, и дальше смогу». Но изменить ее отношение и перебороть сомнения не удалось. После того случая я поняла, что больше не хочу иметь никаких отношений с муниципальными организациями, и занялась частной практикой. Я постоянно получаю дополнительное образование в рамках психологии, прохожу повышение квалификации. Клиентов принимаю дома: у меня есть отдельный кабинет, и все домашние знают, что, когда кто-то приходит, надо разойтись по комнатам и не мешать.

О рождении и воспитании ребенка

Мой муж Максим тоже незрячий, он потерял зрение в шестнадцать. Мы познакомились, когда я собиралась поступать на психолога и узнала, что он тоже там учится. Я нашла его, чтобы задать несколько вопросов по поводу обучения, а вылилось все в семейную жизнь.

Скажу честно, никаких опасений по поводу воспитания ребенка у меня не было. Я об этом не думала. Когда мне было девятнадцать, у меня родился племянник. Тогда я еще могла видеть и проводила много времени с ним, поэтому какие-то базовые навыки ухода за ребенком у меня уже были: одеть, погулять, искупать. Все-таки человеку, который когда-то видел и запомнил свои действия, проще, чем тому, у кого ограничения по зрению с рождения. Смешно, что больше сомнений и переживаний было у всех вокруг. У моего папы, например. У меня же тревоги не было, и все получилось: через три года после потери зрения я вышла замуж, защитила диплом и родила ребенка.

Никаких формальных разговоров о том, что мы незрячие и отличаемся от остальных, мы с мужем с дочерью не вели

Все было как-то естественно и гармонично. Дети вообще все быстро понимают. Например, племянник очень рано начал подходить ко мне, давать игрушку в руки и говорить: «Посмотри, какой танк». То есть он догадывался, что «увидеть» я могу только так.

Конечно, какое-то время Снежана (так зовут нашу дочь) повторяла все за нами. Ведь все дети, развиваясь, копируют родителей. Вот и она изображала типичные ситуации из нашей жизни в своих играх. Шла на прогулку с тростью или на детской площадке спрашивала: «Подскажите, пожалуйста, какой номер подходящего автобуса?» То есть вела себя так же, как мы с мужем действуем в бытовых ситуациях.

Или, бывало, я уроню что-то и не могу найти. Зову Снежану, прошу помочь. А она садится на колени и давай руками по полу искать. Мы хохотали, но никогда не говорили ей, что так делать не надо, что это неправильно, что мама слепая, а тебе зачем. Думаю, именно поэтому у нее никогда не было проблем с тем, что мы незрячие.

Дочь сейчас иногда мне говорит: «Я как подумаю, что у меня слепые родители! Неужели правда у меня? Ничего себе»

То есть она не придавала этому особого значения. Наверное, это связано и с тем, что мы очень активные, работаем как и все, у нас куча зрячих друзей, и никто из них не видит в нашей ситуации никакой проблемы.

Когда Снежана была маленькая, я переживала, чтобы наш ребенок ни в коем случае не был каким-то ущербным, хотела, чтобы она все умела: кататься на велосипеде и на роликах, плавать. Так и получилось — и теперь Снежана очень удивляется, когда кто-то чего-то не умеет, фактически ограничивает себя.

О жизни с подростком

Конечно, Снежана часто делает то, чего дети, в принципе, не должны делать для родителей. Бывают ситуации, когда она буквально отвечает за нас. Например, когда мы прилетаем в отпуск, несмотря на все сопровождение, которое я всегда заказываю заранее, она помогает нам осваивать новую территорию, следит за нами. Путь до моря, экскурсии — это все на ней. Именно поэтому я стараюсь не перегружать ее ответственностью в обычной жизни: давно не делаю с ней уроки, не бываю на каждом родительском собрании, не заставляю специально убираться в комнате. Она сама делает так, как считает нужным.

Наша дочь — самостоятельный ребенок: например, со второго класса сама ходит в школу

Иногда возникают проблемы: например, была ситуация, когда Снежана начала страшно прогуливать школу. Поскольку учителя почему-то всегда стараются беречь меня и не расстраивать лишний раз, то я об этом узнала поздно. Когда мы разбирали эту ситуацию с моим психотерапевтом, мы пришли к выводу, что дочь таким образом «заставляет» меня быть родителем, а сама хочет побыть ребёнком. Потому что, когда ребёнок несёт большой груз ответственности, как Снежана несет за нас, ему не хватает этого ощущения — чтобы мама встала в позицию родителя и была главной. Мы со Снежаной обо всем этом поговорили, а с классной руководительницей решили, что, если у нее опять возникнут проблемы, она просто позвонит мне.

Мне важно, чтобы наши со Снежаной отношения оставались доверительными, чтобы мы могли поговорить обо всем — хоть о смерти, хоть о сексе. При этом я знаю, что воспитание ребенка дается многим незрячим родителям сложнее, чем мне. Но сейчас появляется доступ к информации — например, запустилась «Школа особенных родителей» программы «Особый взгляд» благотворительного фонда «Искусство, наука и спорт». Она многим может быть полезна.

У меня есть знакомая незрячая пара, которая постоянно держит ребенка в манеже, так как не может за ним уследить

Но это неправильно: ребенок должен вырасти человеком, который в состоянии следить за собой и нести за себя ответственность. Или еще сложный момент: как постричь младенцу ногти? Как выбирать продукты в супермаркете? Про все это рассказывают на занятиях «Школы особенных родителей». Планы на будущее у Снежаны есть: она хочет уехать из Томска, пока решает куда — в Санкт-Петербург или в Варшаву. Я ее стараюсь поддерживать во всем.

О быте

Иногда говорят: незрячий человек не может делать несколько вещей одновременно. Ну не знаю: я успеваю и стирку поставить, и в мультиварку продукты закинуть, и в духовке что-то запечь, и посудомоечную машину запустить. Сейчас же техника такая — сама все делает. Хотя какие-то нюансы есть. Например, когда чищу картошку, я сразу срезаю толстый слой шкурки, чтобы никому потом «глазки» не попадались.

Вообще, меня часто спрашивают, как я делаю то или иное, а я не вижу в этом проблемы совсем. Наверное, дело в том, что я всегда была активной и самостоятельной, и хотя какое-то время мы с мужем и жили с родителями, мы всегда все делали сами. Я, например, знаю незрячую пару: обоим по 50 лет, а ни один из них даже кашу сварить не может или одежду погладить, потому что привыкли жить с мамой, которая все делает за них. Мы в этом смысле более автономные и, даже если дочь уедет учиться, знаем, что не пропадем.

Иллюстрация: Shutterstock / cosmaa