В течение года оленеводы Якутии и Ямала кочуют вместе со своими стадами по тундре. Где учатся их дети из семей, которым постоянно приходится перемещаться по тундре? Вместе с организатором детского слёта оленеводов Валентиной Колесовой мы попытались разобраться, как работает система кочевого образования, на примере одной «опорной школы».

В начале апреля, по еще глубокому снегу, двадцать детей и несколько взрослых на снегоходах ехали по бескрайним просторам Эвено-Бытантайского улуса Республики Саха. Они добирались из своего родного села Кустур до местности Хэмен — 8 часов пути, чтобы принять участие во втором оленеводческом слете «Мы — дети Севера».

В Эвено-Бытантайском улусе, размер которого превосходит Московскую область, живет всего 2,5 тысячи человек. Делегацию на слет отправила средняя школа села Кустур — фактический организатор слета. В школе учатся 106 детей, а население всего села — 744 человека.

С каждым годом людей в селе становится все больше: молодежь, которая уезжает в город на учебу, как правило, возвращается. «Поступают в сельскохозяйственные техникумы, академии или университеты. И приезжают обратно в село», — говорит Валентина Колесова, заместитель директора кустурской школы по аграрно-производственной работе.

В школу на вертолёте, домашка по интернету

«Прилетает вертолет и в течение одного-двух дней привозит из оленеводческих стад наших детей» — так начинается учебный год в Кустуре. Дети оленеводов живут в селе весь учебный год. Иногда с матерями, которые на зиму приезжают из стада в село. Когда родителей рядом нет, сельские школьники живут с родственниками.

«Хотя село у нас маленькое, половина зданий не подключены к центральному отоплению. Наши старшие дети сами могут натопить печь, наколоть дров, натаскать воды. Летом они на сенокосе работают, помогают доить коров», — говорит Колесова.

Хотя некоторые дети приезжают из оленеводческих стад, интерната в селе нет. Есть только средняя общеобразовательная школа, названная в честь местного заслуженного педагога Иннокентия Слепцова. Работают там большей частью местные, но есть и учителя, которые приезжают из Якутска.

«Наши дети очень-очень ранимые, — замечает Валентина, — мы никогда на них не кричим, не ругаемся. Мы наших детей понимаем, они с нами очень хорошо разговаривают».

Уроки в школе проходят на русском, но учреждение национальное, так что все остальное общение проходит на якутском языке. Всего у детей три языковых предмета: русский, эвенский и английский. Набор предметов в сельской школе обычный — стандартные дисциплины вроде математики, истории, обществознания. Как везде. Но есть и отдельная программа — по оленеводству.

Кочевые школы vs школы-интернаты

Дети оленеводов учатся постоянно: сначала учебный год в «опорной школе», которая никуда не уезжает, потом три месяца в сезонной кочевой — она размещается в тундре при оленеводческой бригаде. Такая модель образования предполагается и республиканским законом «О кочевых школах», принятым в 2008 году.

Ничего кардинально нового в этом юридическом документе нет, потому что кочевые школы в России придумали еще сто лет назад, в 1920–30-х годах. Учителя приезжали в оленеводческие семьи, кочевали вместе с ними и давали детям базовое образование.

Кочевые, хотя и не оленеводческие, школы были и в других странах — Судане, Нигерии, Австралии

Сейчас потребности в них нет, потому что проводить уроки можно онлайн. Но чтобы раздавать интернет в тундре, нужен постоянно работающий дизельный генератор. А это дорого. Так что отечественная практика кочевых школ сохраняется.

Организовать кочевую школу в суровых условиях тундры достаточно сложно. Чаще всего это не дом на колесах (хотя есть и такие), а стационарный вагончик, установленный неподалеку от оленеводческих пастбищ. Иногда такие вагончики пустуют по несколько лет.

Альтернатива кочевой школе — это школы-интернаты. Эту модель придумали в 1950-е, чтобы упростить процесс обучения. Детей просто свозили в крупные поселки и города, где они оставались на девять месяцев. И сейчас, и в прошлом веке школы-интернаты были для детей настоящим испытанием: незнакомая среда с другой едой, одеждой и правилами поведения многих поначалу шокировала.

Плюс кочевых школ в том, что в них дети не отрываются от семьи и традиционного быта. Образование в них может быть как обязательным, так и дополнительным, но в любом случае направленным на сохранение традиций и укладов малых народов Севера.

«Мэрлэнке» значит «подснежник»

Сезонная кочевая школа «Мэрлэнке» при кустурской общеобразовательной школе была создана в 2018-м году при оленеводческой родовой общине «Кочевник», которой сейчас руководит выпускник той же школы Альберт Колесов. «Мэрлэнке» («подснежник» по-якутски) работает четыре месяца, с мая по август. В 2021 году в школе будет учиться 13 детей.

Валентина перечисляет задачи кочевой школы: «Во-первых, создание воспитывающей среды, способствующей освоению ребенком родного языка и культуры необходимых хозяйственно-бытовых навыков. Во-вторых, развитие этнического самосознания как носителя языка и культуры, представителя этноса. Третье — овладение навыками оленевода, кочевника и охотника. Четвертое — воспитание на народной философии. Пятое — воспитание хозяина земли, труженика».

В сезонной кочевой школе дети не только учатся, но и работают помощниками оленеводов и чумработников — колют дрова, таскают воду, охраняют стадо. Весной, когда идет отел, школьники следят за новорожденными оленятами и защищают их от хищников.

Девочки помогают чумработницам готовить еду, собирают сухостой для костра и зашивают одежду

«Дети учатся уважать нелегкий труд оленевода, а также умеют различать оленей по масти, возрасту, полу и внешнему виду, — говорит Валентина. — Выбирают по характерным признакам транспортных и верховых оленей из нескольких тысяч. Помогают в разделке оленей при убое, различают субпродукты, внутренности, учатся доить. Учатся готовить традиционные национальные эвенские блюда из оленины и молока в походных условиях. Приобретают навыки охоты и выслеживания зверя, а также подледной рыбалки в горных реках и озерах, сбора ягод и лекарственных растений. Участвуют в выделке оленьих шкур, изготовляют маут (веревка, похожая на лассо. — Прим. ред.) и недоуздок, а также приобретают много других жизненно важных навыков. Вот так. Поэтому мы очень стараемся, чтобы дети выезжали летом в оленеводческие стада».

Работают дети не бесплатно: за четыре месяца каждый из них может заработать до 50 тысяч рублей. Еще юные работники получают несколько килограмм свежего мяса. Его дети привозят домой к концу оленеводческого сезона. Валентина Николаевна объясняет, что это «помогает экономике семьи».

Оленеводческие навыки лучше всего проверяют на детском слете оленеводов «Мы — дети Севера», который в этом году проводили во второй раз. Приезжали гости из соседнего улуса, из села Найба — оно чуть южнее самого северного села Тикси. Дети соревновались в гонках на оленьих упряжках и метании маута, участвовали в эстафете верхом на оленях.

«У них еще после этого был праздничный ужин. Они сами поговорили, подружились, для них провели соревнования „Игры предков“. Дети очень-очень довольные. У них впечатлений много, радостные приехали, — делится Валентина. — Я такой слет, где так много детей, еще не видела в других улусах. Наши дети очень довольны. Этот слет проводится не каждый год, а каждые четыре — как Олимпийские игры».

Фото на обложке: Shutterstock / evgenii mitroshin