Катался на полу и стонал от безысходности в университете, помогал студентам пережить голодное время Великой депрессии, стал «отцом атомной бомбы». Все это — про Роберта Оппенгеймера, о котором 21 июля в мировой прокат вышел фильм Кристофера Нолана. Мы изучили биографию гения теоретической физики и делимся деталями, которые помогут лучше узнать его.

1. Спал с грелкой, пока она не загорится

Юлиус и Элла Оппенгеймеры, родители Роберта, были очень разными — некоторые знакомые семьи не понимали, как они вообще стали парой. Отец отличался эксцентричным характером, за который даже Роберту иногда было стыдно: Юлиус мог в любой момент начать петь или втянуть всех в спор. Мать многим казалась хрупкой, утонченной, заботливой и полной любви. Своим детям Элла и Юлиус старались дать все лучшее, братья Оппенгеймеры Роберт и Фрэнк не знали нужды — все было для них. В том числе и чрезмерная забота.

Мать Роберта переживала за его здоровье. В детстве он часто болел, из-за чего Элла иногда запрещала старшему сыну общаться с другими детьми, а вместо походов в салоны красоты вызывала парикмахеров на дом, чтобы лишний раз Роберт не находился рядом с большим количеством людей. Однако Оппенгеймер не сказать, что слишком уж страдал от такой заботы — наоборот, он научился пользоваться ей и страхом матери за его здоровье.

Она хотела, чтобы сын научился играть на фортепиано. Он старался: ненавидел эти занятия, но каждый день пытался учиться. Когда сын в очередной раз заболел, Элла испугалась, постоянно спрашивала Роберта о самочувствии, и однажды он, слишком уставший от расспросов, повернулся к ней и проворчал: «Как во время уроков музыки». После выздоровления ежедневные упражнения на фортепиано исчезли из расписания Оппенгеймера.

Когда Роберт поступил в Гарвард и переехал ближе к университету в съемную комнату, его знакомые замечали, что он ведет себя как ипохондрик. Например, он засыпал только с электрической грелкой, которая в любой момент могла задымиться. Однажды так и случилось: спросонья Роберт просто отнес ее в ванную и лег обратно, а его соседу пришлось вставать и тушить грелку, чтобы избежать пожара.

2. Прочитал первую лекцию для геологов в 12 лет

Роберта Оппенгеймера любовь к коллекционированию минералов, как и многих детей, не обошла стороной. Только если в детстве некоторых были просто журналы о красивых камнях и коробочки с образцами, у будущего гения теоретической физики все было серьезно. Начиналось увлечение с маленькой коробочки минералов, которую подарил мальчику дедушка, а продолжилось охотой за камнями, бесконечной коллекцией сокровищ, изучением специальной литературы и переписками с геологами о породах, которые можно отыскать в Нью-Йорке.

Одному собеседнику настолько понравились мысли Оппенгеймера и его размышления о минералах, что его пригласили прочитать лекцию в городском клубе минералогов и поделиться своими размышлениями с другими специалистами. Никто не знал, что Роберту всего 12 лет, и мальчик испугался: как же так — устраивать научное выступление перед взрослыми уважаемыми людьми? Он не хотел принимать приглашение, но родители, считающие, что у них растет гений, поддержали сына и пошли с ним на лекцию. Поклонники и исследователи минералов в клубе сначала подумали, что это какая-то шутка, но, когда Роберт залез на ящик и начал рассказывать о найденных породах в Центральном парке, смех прекратился. В конце лекции все аплодировали Оппенгеймеру.

Известным геологом или минералогом он не стал, подростковое увлечение прошло. Потом Роберта захватила литература, химия и, наконец, теоретическая физика.

3. Вместо торжественного выпускного пошел пить лабораторный спирт

Гарвард стал первой остановкой в университетской жизни Оппенгеймера. Тогда он еще не определился, чем хочет заниматься, зато точно знал, что хочет окончить программу бакалавриата за три года. Он почти каждый семестр переходил от одной дисциплины к другой: Роберт изучал французскую литературу, философию, химию во всех ее проявлениях и был очарован этой наукой. Его разрывало: он хотел стать ученым и в то же время задумывался о профессии учителя древнегреческого, латинского и санскрита. Оппенгеймер безвылазно сидел за книгами и научными статьями, пока не стал сомневаться в себе и переживать тяжелые депрессивные эпизоды.

Роберт понял, что химия его привлекает не так сильно. Он переключился на физику, ходил на лекции знаменитых ученых, хаотично изучал эту науку и даже отправил на физический факультет заявку о зачтении его познаний — не проходя даже базовых курсов, но вписав для веса названия 15 непрочитанных книг по теме. На комиссии, где рассматривали его заявку, один профессор сказал: «Если Оппенгеймер утверждает, что прочитал эти книги, то это очевидная ложь. Однако он заслуживает докторской степени уже за то, что знает их названия».

Через три года в Гарварде, как и было задумано, Роберт получил бакалаврскую степень по химии. Он стал одним из лучших выпускников, но на торжественное присуждение степени не пошел — вместо этого он устроил небольшой праздник в общежитии. С парой друзей и лабораторным спиртом.

4. «Я стал Смертью, разрушителем миров»

Вместо судьбы физика-теоретика, который открыл миру ужас атомного оружия, Оппенгеймер вполне мог стать преподавателем языков. Английский был его родным, с няней в детстве он выучил французский, в школе освоил латынь, древнегреческий и немецкий. Когда ему было 9 лет, он сказал кузине: «Задай мне вопрос на латыни, и я отвечу тебе на древнегреческом». Позже он освоил санскрит и голландский — последний всего за шесть недель, чтобы прочитать лекцию в Нидерландах.

Оппенгеймер рассказывал друзьям, что прочел «Капитал» Маркса в оригинале за три дня, а цикл «В поисках утраченного времени» Пруста из семи романов он одолел, пока отдыхал на Корсике и пытался разобраться с депрессией. Санскрит же он выучил, чтобы прочитать древнеиндийское священное писание «Бхагавадгита». Цитату из этого текста он вспомнил, когда увидел ядерный гриб во время испытания бомбы «Тринити» в 1945 году. В интервью каналу NBC несколько лет спустя он сказал: «Мы знали, что мир больше не будет прежним. Кто-то (после испытаний) смеялся, кто-то плакал, но большинство молчало. Я вспомнил строки из писания „Бхагавадгита“. Вишну пытается убедить принца Арджуну в том, что тот должен исполнить свой долг, и, чтобы произвести впечатление, принимает свой многорукий облик и говорит: „Я стал Смертью, разрушителем миров“. Думаю, такая мысль промелькнула у многих».

5. Пытался отравить преподавателя и в унынии катался по полу

От учебы Оппенгеймер не отдыхал: после Гарварда он отправился работать в Кавендишской лаборатории в Кембридже. Он приближался к физике, но снова его не устраивало то, чем он занимался. Чтобы проводить свои исследования, ему сначала нужно было пройти базовый лабораторный курс с бесконечными часами экспериментов и опытов — такие учебные активности он невзлюбил еще в Гарварде, у него просто не получалось ладить с инструментами и эмпирическими измерениями. Роберт отзывался о работе в лаборатории как о «страшной скучище» и постоянно получал «гадкие выговоры».

Для Оппенгеймера снова начались эмоционально трудные времена. Друзья несколько раз заходили в гости к Роберту и наблюдали, как он катается по полу и стонет — будущий физик объяснял это тем, что чувствовал себя паршиво и несчастно, другого способа унять переживания пока не находилось. Наставником Оппенгеймера в этот сложный лабораторный период стал физик-экспериментатор Патрик Блэкетт. Роберт восхищался им, но вместе с тем завидовал его профессионализму и был вымотан требованиями Блэкетта, который, казалось, просил о невозможном.

В отчаянии Оппенгеймер дошел до того, что однажды, по воспоминаниям его друга Фрэнсиса Фергюссона, натер яблоко токсичными веществами из лаборатории и оставил его на столе Блэкетта. Наставник не тронул отравленное, но администрация Кембриджа узнала об этом проступке, вызвала родителей Оппенгеймера в университет и поставила вопрос даже не об отчислении их сына, а об уголовном деле на Роберта за попытку умышленного убийства. Отец Оппенгеймера договорился, что никаких уголовных преследований и прощаний с Кембриджем не будет, но только при условии, что сын будет наблюдаться у психиатра. «Специалист» поставил ему диагноз «раннее слабоумие» и пришел к выводу, что психоанализ сделает Роберту только хуже.

6. Студенты ждали, что Оппенгеймер скоро начнет писать сигаретой и курить мел

Студенческая жизнь после окончания Гарварда, ухода из Кембриджа ради теоретической физики в Гёттингенском университете преследовала Оппенгеймера. Только теперь он наконец сам стал преподавателем — странным, удивительным, харизматичным, сначала не понимающим, с чего вообще начинать общение с учениками.

Он работал в Беркли и Калифорнийском технологическом институте (Калтехе), где вел курсы по квантовой механике. Эта дисциплина, когда ее преподавал Оппенгеймер, стала легендарной: его программу некоторые студенты проходили по два раза — просто чтобы понять, о чем же говорит этот человек, который иногда встает у доски и бормочет что-то вроде «ним-ним-ним». Или чтобы быть ближе к мыслям гения: многие студенты после общения с Оппенгеймером начинали одеваться в том же стиле, что и он, подражать его мимике и интонациям. Одна девушка даже рвалась пройти курс физики в четвертый раз, но Роберт ей отказал. Поменять решение его заставила объявленная студенткой голодовка — студенты, кажется, готовы были пойти на все ради знаний и общества Оппенгеймера.

Несмотря на туберкулез и проблемы со здоровьем, Роберт постоянно курил. На лекциях остановить его быстрые речи могли только сигареты, один его аспирант рассказал: «Мы всегда ждали, что он вот-вот что-то напишет на доске сигаретой, а затянется мелком».

Он стал преподавателем, который всегда был открыт для общения со своими учениками: он организовывал вечерние обсуждения научных статей из журналов, фильмов, музыки, книг. В период Великой депрессии в США (1929–1939) он приглашал своих студентов на дорогие ужины и все оплачивал. Как вспоминал его сотрудник Роберт Сербер: «Оппи открывал бедным студентам, которые были далеки от мира хорошей еды и дорогих вин, новый образ жизни. Мы переняли что-то из его вкусов. Мы ходили на концерты классической музыки. Оппи читал со студентами Платона на древнегреческом. Многие вечера мы проводили за выпивкой, разговорами и танцами до утра».

7. Разработал ядерное оружие

В 1942 году, когда правительство США узнало о планах нацистской Германии разработать атомную бомбу, Оппенгеймера назначили координатором группы ученых, которые должны были обогнать немцев и представить свое оружие массового поражения. Сейчас эта операция известна под названием «Проект Манхэттен». По жестокой иронии, соревновался в этой гонке Роберт с Вернером Гейзенбергом, с которым физик познакомился в Геттингене и на чьи работы в области квантовой физики Оппенгеймер часто опирался во время учебы.

Многие удивлялись, почему Роберту доверили руководство группой профессионалов, среди которых были и Нобелевские лауреаты, ведь у него не было опыта работы в большой команде и он был прежде всего теоретиком, а для создания ядерного оружия требовались бесчисленные опыты. Вдобавок ко всему спецслужбы подозревали его в симпатиях к коммунистической партии, из-за чего доверие власти к ученому было подорвано. Однако после испытаний большинство, как пишет участник «Проекта Манхэттен» Ханс Бете, призналось: без Оппенгеймера, может, Америка бы и достигла своей цели, но не так быстро и без какого-либо энтузиазма — будто Оппи стал для ученых вдохновителем, который всем подарил чувство, что они проживают величайшие дни в своей жизни.

Оппенгеймер достиг цели: испытания бомбы «Тринити» прошли успешно, а в рамках проекта были созданы еще и атомные бомбы «Малыш» и «Толстяк», которые 6 и 9 августа 1945 года были сброшены на Хиросиму и Нагасаки. Это произошло меньше, чем через месяц после удачи с «Тринити».

8. Плаксивый ученый с руками в крови

Охваченный эйфорией после удачных испытаний и долгой научной работы, Оппенгеймер еще составлял инструкции о том, как правильно сбрасывать разработанные бомбы (избегать тумана и дождей, например). Когда атаковали Японию, Оппенгеймер не мог перестать повторять фразу «эти бедные маленькие человечки», но масштаб горя долго не доходил до физика.

Спустя пару месяцев после бомбардировки Хиросимы и Нагасаки Роберт уже не мог унять совесть и переживания о том, что атака на уже и так побежденного противника является уделом агрессоров, что его изобретение может навредить миру, а не служить благим целям. До этого участники Манхэттенского проекта верили, что демонстрация ядерной мощи остановит все войны.

В октябре 1945 Оппи встретился с президентом США Гарри Трумэном, чтобы выразить переживания научного сообщества и склонить Трумэна к отказу от идеи с гонкой вооружений между Америкой и СССР. Когда Роберт понял, что мысли президента заняты только превосходством над русскими, он прошептал: «Господин президент, я чувствую, что мои руки залиты кровью». Трумэн был недоволен Оппенгеймером, которому ранее вручил медаль «За заслуги». Есть несколько версий того, как ответил президент физику:

• «Кровь на моих руках, так что не вам об этом беспокоиться»
• «Ничего, вода все смоет»
• Протянул носовой платок и спросил: «Вот, не хотите ли вытереть?»

На этом встреча закончилась, а Гарри Трумэн сказал своему секретарю: «Руки в крови, черт возьми, у него и половины нет от той крови, что на моих руках. Но я не хнычу об этом. Я больше никогда не желаю видеть этого сукиного сына в своем кабинете».

Фото на обложке: Los Alamos National Laboratory / Wikimedia Commons // Omeris / Shutterstock / Fotodom