Вы когда-нибудь завидовали детям, чьи родители преподавали в их школе? Возможно, вы думали, что у них всегда хорошие оценки и прекрасные отношения со всеми учителями. На самом деле всё, конечно, сложнее: о семейных отношениях в школе и школьных отношениях в семье нам рассказали трое учительских детей.

«Фу, воняет училкой английского»

Виталия, 20 лет

В моей первой школе преподавали три члена моей семьи. Бабушка была учительницей начальных классов, мама преподавала мне английский язык, а крестная проводила дополнительные занятия по рукоделию.

Я думаю, что мама не стала меня отдавать в класс моей бабушки, потому что чувствовала, что мне будет сложно привыкнуть к такому разделению социальных ролей. Для неокрепшей детской психики это было бы ежедневное насилие: мне приходилось бы называть мою бабушку по имени и отчеству, а дома опять становиться любимой внучкой.

Оборачиваясь назад, могу сказать, что это было абсолютно верное решение, потому что в отношениях между бабушкой и внучкой не место официозу и учительской строгости. У бабушки в классе все ходили по струнке. И меня пугали крики из соседнего кабинета, потому что дома для меня она была совершенно родным человеком, который никогда не повышал на меня голос.

Но бабушка всё равно часто нарушала дистанцию. Например, она следила за тем, с кем я дружу

Могла подойти на перемене и поправить мне колготки. А в столовой обязательно спрашивала, наелась ли я, и что-то подкладывала с учительского стола. Не помню, чтобы я испытывала какие-то сильные негативные эмоции из-за этого, потому что была еще ребенком, но смущение бабушка у меня точно вызывала.

Во втором классе, когда начали ставить оценки, у меня появились проблемы, связанные с буллингом. Одноклассники считали, что я ничего не получаю честным путем, что всё вокруг меня обговаривается между взрослыми, потому что моя мама работает учителем. Я помню, что была достаточно сообразительным ребенком и объективных поводов для таких сплетен не давала. Но всё равно чувствовала, что моя классная руководительница относилась ко мне иначе, потому что была подругой моей мамы.

Например, я часто получала тетрадь после контрольной работы, где под оценкой было написано: «А вы придете к нам сегодня в гости?»

Из-за такого отношения ко мне со стороны учителей однажды весной одноклассники договорились надо мной поиздеваться на прогулке. Они сняли с меня куртку и начали ее топтать и прыгать на ней. Кроме этого было постоянное обсуждение меня и того, что моя семья злая, потому что ставит плохие оценки. Я чувствовала себя в этом виноватой.

Из-за буллинга мне пришлось перевестись в лицей. И опять же, как я потом узнала, меня взяли только потому, что мама устроилась туда преподавателем. Я долгое время думала, что не заслуживаю учиться в лицее, потому что поступила туда не своими силами, в отличие от остальных.

Кстати, после того как мы вместе перевелись, мама до окончания школы брала классы так, чтобы никогда меня не учить. Мы вместе обговаривали этот момент. И пришли к тому, что мне было бы сложно обращаться к ней как к учителю, а у нее не получилось бы адекватно меня оценивать.

Правда, мама все-таки стала преподавать мне снова, но уже в качестве репетитора по ОГЭ, и это, честно говоря, был ужасный опыт

У мамы не нашлось на меня никакого времени, кроме 10 утра в воскресенье. Во-первых, я чувствовала себя какой-то обделенной из-за такого неудобного времени. Во-вторых, она решила заниматься вместе с моей подругой. Подруга всегда сидела ближе к маме, а я играла роль такой бестолковой троечницы с последней парты.

Во многом это было правда так: у подруги всё было аккуратно записано, отмечено, где мы остановились, а у меня — всё на коленке с утра воскресенья. Я вставала в 8 утра, чтобы сделать домашку к уроку, прячась от мамы. Мне было стыдно перед учителем, но не перед мамой, потому что у мамы не хватало авторитета, чтобы заставить меня учиться. Потом, когда урок заканчивался, мы спокойно обедали и делали вид, что мама не ругала меня за невыученную тему. Единственный плюс — я ей за занятия не платила.

Вообще, в детстве я ощущала, что мама отличается дома и на работе. В школе она мне казалась такой чужой и строгой. А еще я очень сильно ревновала маму к «ее детям». Ребята из класса, у которого она была классным руководителем, говорили мне, какая она хорошая и что она стала для них второй мамой. А для меня она вообще-то была первой и единственной мамой. Я чувствовала, как много сил она тратит в школе, что на нас с отцом у нее ничего не оставалось.

Все в школе очень быстро узнали, что моя мама — учитель. Мои друзья, которые были мамиными учениками, иногда писали мне с просьбой сфотографировать какие-то контрольные на ее компьютере. Я даже помогала им пару раз, но мама до сих пор об этом не знает.

Из-за личных конфликтов моей мамы с учителями у меня бывали проблемы с оценками. Когда я была в 11-м классе, мама поругалась с моей преподавательницей русского языка и литературы, а я получила в журнал колонку двоек за сочинения, которые не были даже прочитаны. К 17 годам у меня уже выработалась потребность защищать маму, поэтому я злилась исключительно на непедагогичность преподавателя.

Еще один недостаток того, что мы с мамой делили одну школу, — тотальное отсутствие свободы. Это доскональная слежка за моими оценками, за моей формой, постоянный контроль моего местоположения. Я не могла пропустить ни одного урока, потому что мама наизусть знала мое расписание и в любой момент могла подойти. Я даже не могла сбежать с одноклассниками с последнего урока физкультуры.

А в младшей школе я еще и всегда ждала маму с работы. В школу и из школы ходила с мамой

Я чувствую на себе негативный эффект от этой гиперопеки. До 7-го класса я была очень энергичной, а потом замкнулась, потому что стеснялась себя и своей матери. Я пыталась скрыться от этих бесконечных обсуждений, потому что не могла ничего возразить. Помню, как-то перед выходом в школу подушилась маминым парфюмом, а в раздевалке услышала: «Фу, воняет училкой английского». Я мечтала быть незаметной для всех.

Однажды бывший мамин ученик, который уже выпустился из лицея, сказал: «Вита, ты такая хорошая, я тебя так люблю, но твою маму, конечно же, больше».

Когда я поступила в вуз, я впервые почувствовала свободу. Потому что смогла наконец-то самовыражаться через внешний вид, никто меня больше не останавливал в дверях и не говорил: «Переодевайся, я тебя так не пущу, мне потом выскажут». Мне было радостно, что в университете никто не знал, кем работает моя мама. И я наконец-то смогла со спокойной душой прогуливать пары.

После выпуска из школы я стала заниматься с психологом, чтобы наладить отношения с мамой. Я приняла, что не могу изменить мышление взрослого человека, не могу убедить ее уделять меньше времени работе. Чего бы я ни добивалась, всегда находились дети в ее классе, которые были лучше меня, поэтому я перестала завоевывать ее внимание таким образом. Может быть, мама и правда делала недостаточно, но обижаться на нее за это сейчас нет смысла.

---

«Дома меня всегда ждала любящая мама, а не строгий учитель»

Анастасия, 19 лет

В 5-м классе маму назначили преподавать нам русский язык и литературу. Я думаю, в этой истории нет ничего плохого. В нашей школе и до меня были ситуации, когда родители преподавали детям — и это считалось нормой. На работе мама была серьезной и довольно строгой, и мы контактировали только по учебе, а дома она оставалась спокойной и доброй мамой, к которой я привыкла. Причем меня это никогда не путало, возможно, потому, что я была на тот момент уже в 5-м классе и образ мамы в моей голове давно сложился.

В начальной школе было очень удобно, потому что после занятий я могла просто пойти к маме на урок и посидеть на последней парте до конца рабочего дня, родственникам не приходилось думать, куда меня деть.

Со стороны одноклассников ко мне всегда было абсолютно адекватное отношение. И с появлением мамы оно никак не поменялось

Мне хочется верить, что это связано с тем, что я всегда была дружелюбной. Более того, я была прилежной ученицей и ни с кем не ссорилась, поэтому учителя стали завышать требования ко мне, только когда у меня появилась перспектива получить золотую медаль. Я была обычным ребенком, которого оценивали не лучше и не хуже других.

Мне кажется, что разделять роль преподавателя и родителя вполне возможно, потому что мы с этим справились. Мы держали ситуацию под контролем: в школе говорили об учебе, а дома — о семье. Всегда существовало строгое разграничение ролей, из-за этого ни ревности к одноклассникам, ни недостатка внимания я не чувствовала, потому что дома меня всегда ждала любящая мама, а не строгий учитель.

Я никогда не жалела, что моя мама — учитель, и уважала ее выбор

Единственное, мне часто было грустно видеть, сколько у нее накапливается работы и какие бывают невоспитанные дети. При этом мама не сильно повлияла на мой выбор профессии — учителем я никогда не хотела быть.

Я не согласна с мнением, что человек не может быть одновременно хорошим учителем и родителем. Для каждого ребенка своя мама во всем хороша, и я не исключение. Я люблю и уважаю свою маму. Просто мне повезло узнать, что она еще и хороший преподаватель. Я видела, как уважительно к ней относились мои одноклассники, и радовалась, что она отличный педагог.

---

«Сначала я хотел сделать так, чтобы одноклассники вообще не поняли, что нас учит моя мама»

Евгений, 21 год

Мама стала преподавать у меня в 3-м классе, потому что нашему коллективу не везло с учителями. Никто из них не задерживался больше года: то замуж выйдут, то в декрет уйдут, то разочаруются в профессии. Эти уходы не были чем-то криминальным, однако они выливались в то, что программу мы осваивали довольно плохо. У нас постоянно были замены: литературу вел библиотекарь, математику — физрук.

Мама всегда говорила, что у меня нет варианта плохо учиться: всего нужно добиваться своим трудом — родители не могут мне обеспечить место в вузе, устроить на работу или защитить от призыва в армию. Поэтому, когда мама перевезла меня из деревни от бабушки в Москву, начался марафон борьбы за мое будущее. На фоне этой тревожности мама и стала моим класруком.

Я очень хорошо помню мамин первый день в школе, потому что пришел вместе с ней в класс в 6 утра

Мы сидели вдвоем в пустом кабинете, я делал домашку на следующий день и пытался переварить какие-то слишком сложные эмоции. Я не понимал, как себя вести, когда придут одноклассники. Даже очень хотел, чтобы вообще никто не приходил. Я чувствовал, что вот с минуты на минуту начнется какая-то совсем другая жизнь, которой мне совсем не хотелось. Мне казалось, что я теряю маму.

Сначала я хотел сделать так, чтобы одноклассники вообще не поняли, что нас учит моя мама. Это было несложно, потому что у нас с ней разные фамилии. Но я глупо прокололся: я очень хотел ответить на уроке и долго сидел с вытянутой рукой, а мама меня игнорировала. В какой-то момент я не выдержал и крикнул: «Мам!»

Вокруг — гробовая тишина. Абсолютно театральная сцена… А затем оглушительный хохот

Вопреки моим тревогам, одноклассники не поменяли ко мне своего отношения. Никто не навязывал дружбу и не избегал меня. Просто все приняли новый порядок дел. Хотя тогда я подружился с одноклассником, у которого в школе преподавала тетя. Может быть, мы на бессознательном уровне почувствовали нашу схожесть.

Вместе с приходом моей мамы в школу началась эпоха полной несвободы. Мы в то время жили вшестером в двухкомнатной квартире, поэтому школа, эти 5–7 часов в день, были для меня временем отдыха от семьи. Время, когда я мог быть уверенным, что меня не отругают за безделье. А теперь мама стала для меня контролирующим органом, у которого сильно расширились полномочия. Буквально с третьего дня я мечтал о ее увольнении.

Мне стыдно в этом признаваться, но я радовался, когда мама брала больничный

Потому что только так у меня была возможность перевести дух.

Моя мама никогда не любила и не знала математику, но это никак не мешало ей математику преподавать. Я помню, как однажды сделал домашнюю работу и принес ей на проверку перед сном. Проверка домашней работы родителями в моем случае была странным и бессмысленным ритуалом, который мы, видимо, для нормальности сохраняли. Причем она меня редко поправляла, потому что я, как правило, не делал ошибок, а еще понимал, что если она заметит хотя бы помарку, то просто уничтожит меня.

Так получилось, что мама совершенно не поняла тему, которую объясняла, поэтому ее ответ не сошелся с моим. Тогда она очень сильно меня отругала. Представьте хрестоматийную картину: я сижу над мокрой от слез тетрадью и пытаюсь перерешать пример, уже не понимая, что с ним происходит. Совсем отчаявшись, я, слабо-слабо надавливая на ручку, застенчиво вывел на мокром пятне «2». Я поставил себе двойку.

В школе я получаю тетрадь после проверки и вижу там «5». И непонимающе смотрю на маму, а она, как ни в чем не бывало, говорит: «У тебя пять. Чего ты? Все нормально». Мама как будто отстранилась от своего родительского поступка и повела себя передо мной совершенно полярным образом, спрятавшись за маску учителя.

Такое раздвоение личности мне, третьекласснику, было трудно принять

Моя мама никогда не ходила на родительские собрания, потому что в началке она их проводила, а в средней школе в этом не было необходимости, ведь маму всегда можно было поймать в коридоре. Но я хотел, чтобы мама нашла на меня время, отпросилась с работы, приоделась поприличнее, надушилась, потратила время на дорогу, послушала много лишнего… Так я бы почувствовал, что она заинтересована в моей жизни.

С детства меня приучили делать домашнее задание самостоятельно. Я не мог подойти к маме и попросить ее что-то объяснить, как это делали все нормальные дети. Как у родителя у нее совершенно не было на меня времени, она не была вовлечена в мой учебный процесс. Хотя, по иронии, этот учебный процесс сама и конструировала.

Я правда очень любил школу, любил учиться и делать домашку. Но когда я пытался поделиться своими эмоциями, мама открещивалась: «Я и так в этом живу, я не хочу слушать об этом дома».

Несмотря на то что я всегда был прилежным учеником, мама никогда не выделяла меня в классе

Даже наоборот, если перед уроком дома произошел скандал, то меня просто наказывали безразличием. Мы совместно вели имиджевую работу над нашим дуэтом, хотя никогда об этом не договаривались.

Для мамы я был главным жизненным проектом, и она гордилась собой, когда у меня что-то получалось. К ней заходили учителя поболтать, и она меня расхваливала перед ними, пока я сидел в конце кабинета рядом со шваброй. И от такой косвенной похвалы я одновременно испытывал и удовольствие, и стыд. Мама часто собирала похвалу с других людей и передавала мне, от этого было жутко тоскливо: это не слова моей мамы.

Я думаю, что нельзя смешивать роль учителя и родителя. Задача родителя — создать впечатление у ребенка, что он самый умный, самый красивый и самый нужный человек на планете, а перед учителем таких задач не стоит. Сидя за партой, я в первую очередь видел перед собой свою маму, которая устраивает какой-то маскарад, а я ей должен подыгрывать.

После того как в 10-м классе я продолжил обучение в другой школе, наши отношения с мамой заметно улучшились. Я понял, что мама — любящий и принимающий меня человек. Получается, залог наших хороших отношений — реже видеться.

Обложка: LeManna, N Universe / Shutterstock / Fotodom