Оксана Лыткина, путешественница и многодетная мать, редко видится со своими сыновьями: уже более трех месяцев она в одиночку идет по Большой уральской тропе с ночевками в палатках. Полина Бирюкова дозвонилась до Оксаны прямо во время похода — и, пока ловила связь, поговорила с ней о совместимости такого хобби с семейной жизнью.

«В 40 лет я задумалась, хочу ли быть домохозяйкой»

Всю жизнь я очень много работала. Сразу после школы пришла на телевидение, параллельно с 2004 года начала вести свой туристический бизнес, объехала 35 стран. Тогда же я стала мамой, то есть дети изначально довольно редко меня видели.

Когда мне исполнилось 40 лет, захотелось что-то поменять в жизни. Я поняла, что больше не могу и не хочу так много времени посвящать зарабатыванию денег. В голове стал крутиться вопрос: «Хочу ли я стать домохозяйкой или хочу попробовать что-то еще?» В итоге дома я продержалась недолго.

От знакомой я услышала про Путь Сантьяго — это сеть паломнических маршрутов, ведущих к мощам апостола Иакова в испанском городе Сантьяго-де-Компостела. И я решила пройти 300 километров пешком — из Португалии в Испанию. Поначалу казалось, что бросить всё, поехать в Европу и день за днем идти с рюкзаком до цели — это что-то невероятное. Я не очень верила, что могу это сделать, но начала готовиться. Завела дневник, в котором отслеживала прогресс изучения языка, маршрута и прописывала, какие вещи нужно взять с собой.

От мечты до реализации прошло 2 года. Я уехала в Москву учиться, а потом вернулась и поняла, что откладывать больше нельзя. Денег не было, я продала велотренажер, купила билет до Португалии и улетела. Когда я прошла свой первый маршрут, поняла, что это очень легко. И нет никаких проблем, чтобы просто брать и путешествовать (не пакетными турами, а самому, с рюкзаком).

«Зарабатываешь деньги — хорошая мать, чему-то учишься, становишься духовнее — плохая»

Первое мое путешествие заняло буквально 3 недели. Сам маршрут я прошла за 11 дней, но еще время ушло на дорогу. Дальше я начала ходить уже по Уральским горам и заниматься социальными проектами: строительством троп и экотроп для путешественников. Мои родные это воспринимали абсолютно адекватно. Они привыкли, что я и раньше всё время была на работе, а дети — с бабушками и дедушками.

Сильно в жизни моей семьи ничего не поменялось. Остро реагировали и продолжают реагировать окружающие. Кто-то даже анонимно угрожал пожаловаться на меня в опеку. У общества есть такой стандарт: если ты зарабатываешь деньги, то ты хорошая мать, а если чему-то учишься, становишься духовнее и просто счастливее — нет.

Сейчас туризм не приносит мне никакого дохода. При этом у меня все-таки есть работа и основной заработок: я директор некоммерческой организации, занимаюсь реализацией социальных проектов, привлекаю деньги на развитие города и инфраструктуры. На время длительного путешествия я взяла неоплачиваемый отпуск, но всё равно параллельно решаю много вопросов. Прямо сейчас, например, идет реализация одного гранта.

«Мой мальчик шагает рядом в мокрых ботинках и не ноет»

Сейчас я в экспедиции по Большой уральской тропе. В моих планах пройти все 2300 км пешеходного трека до перевала Дятлова (никто из женщин этого еще не делал). Мой день обычно проходит так: с утра я просыпаюсь, как любой нормальный человек, пью кофе и записываю всё, что со мной произошло вчера (потом планирую написать книгу о своем походе). Дальше я обязательно иду умываться. Иногда думаю: «Ну кто меня тут видит в лесу. Медведям нет дела до моей прически». Но всё равно расчесываюсь, наношу крем. Мои кураторы часто говорят: «Как так можно? Ты 2 часа собираешься». Ну… я же девочка.

Примерно в 8–9 утра выхожу на маршрут и иду. Если мне позволяет погода и у меня достаточно воды, я делаю остановку на обед

Завариваю сублиматы, отдыхаю. Потом снова выхожу на маршрут и иду до вечера. Прихожу на точку, становлюсь лагерем, кипячу воду, и меня уже не хватает больше ни на что, кроме как поесть и лечь спать. В среднем я прохожу в день по 25 километров (бывают дни, когда по 20, а бывают — когда по 40).

У нас с родными, друзьями, близкими есть общий чат, в котором они получают информацию о том, где я и что со мной. Часто бывает и такое, что связи нет, тогда куратор пишет родным вместо меня (с ним я на связи по геотрекеру). Поговорить с близкими по телефону удается очень редко, если выпадает возможность, я звоню маме.

Конечно, я скучаю по семье, но вот прямо сейчас моя тоска идет рядом со мной под походным рюкзаком. Дети приехали на базу у горы Серебрянский камень, здесь я должна была двух сыновей, младшего и среднего, взять с собой на подъем, но погодные условия оказались не очень хорошими, поэтому мы пошли вместе только со средним сыном.

Сеня (ему скоро исполнится 16 лет) у нас походник, мы с ним смогли подняться на самую высокую точку Свердловской области — Конжаковский Камень. И он ни разу не пожаловался, несмотря на то что мы прошли 24 километра и из последних сил поднялись на высоту почти 1600 километров.

«Ты пойдешь еще с мамой в путешествие?» — спрашиваю я его. Он отвечает: «А почему нет?» Вот такое воспитание характера — мой мальчик шагает в мокрых ботинках и не ноет. Младшему сыну, Лёве, сейчас 13. Ему еще, конечно, сложновато в походах.

«Я не лезу в мир детей, но хочу, чтобы между нами было больше доверия»

Я считаю все-таки, что есть люди, которые расположены к походам, а есть те, кто не очень. Я никогда не настаиваю, чтобы дети шли со мной. Мой старший сын Елисей (ему сейчас 27 лет) себя в таких путешествиях не нашел. Он живет в Москве, занимается электроникой. Он более офисный человек — и это нормально.

Когда моему мужу родственники, друзья или просто знакомые задают вопрос о том, как он относится к моим путешествиям, он отвечает: «Я же не могу ее пристегнуть наручниками к дому, чтобы она там сидела и никуда не выходила». Ему, как и нашему старшему сыну, путешествия не так интересны.

Во время моей экспедиции мы видимся с детьми не очень часто. В последний раз встречались в конце июня (интервью записано 20 августа. — Прим. «Мела»), у меня тогда была днёвка несколько дней дома в Миассе.

Мое главное правило — я не лезу в мир детей. При этом я понимаю, как важно личное, открытое общение. Наверное, сейчас вообще основная проблема отцов и детей — доверие. Я хочу, чтобы его между нами было больше. И думаю, совместные походы нам как раз дают возможность отключиться от гаджетов, внешнего мира и немножко открыться друг другу, понять, что у другого на душе. Я очень люблю брать детей с собой в путешествия именно по этой причине. Но они, конечно, не всегда хотят со мной ходить.

Еще я считаю, что дети сами должны выбирать свой путь. Мой первый сын ходил на все возможные секции, учил английский, китайский… короче, чего только не делал. Только со временем я поняла, что так издеваться над детьми нельзя. Младшим детям мы дали возможность самим выбирать, чем они будут заниматься.

Многие люди, которые не разобрались в нашей истории и просто где-то услышали, что я многодетная мама, которая на месяцы ушла в экспедицию, меня осуждают. Они даже не вникают, что мои дети уже взрослые, да и они не сидят дома одни — у них есть папа, бабушка и дедушка. Когда к нам в гости прилетал старший сын, мы даже специально сделали общую совместную фотографию, чтобы показать людям, какие взрослые у меня мальчики. И чтобы не возникало больше вопросов про опеку и всё остальное.

«Папа долгое время со мной не разговаривал из-за большой экспедиции»

Когда я работала в журналистике, занималась серьезными расследованиями экономических преступлений. И мне очень часто задавали вопрос: «А ты не боишься?» Но мои родственники всегда знали: я всю жизнь хожу по краю. Они к этому привыкли. И когда я начала путешествовать, они критиковали меня не с точки зрения безопасности, а с точки зрения финансов. Своим опытом я пытаюсь доказать им (и не только), что я хожу с целью, что мой путь что-то значит для Урала, для страны.

Когда я сказала родным, что отправлюсь в большое путешествие, никто это серьезно не воспринял. За пару недель до выхода я предупредила родителей, что по поводу моей экспедиции с ними хотят поговорить журналисты. Только тогда они поняли, что я реально пойду. Папа даже перестал со мной разговаривать. Но сейчас всё нормально, они смогли меня понять.

А я, в свою очередь, уже вышла на финишную прямую: до перевала Дятлова (конечной точки маршрута) осталось 400 километров

У моего пути есть еще одна цель — составить список безопасных маршрутов на Большой уральской тропе, которые может пройти человек без подготовки или семья с детьми. По итогам моей экспедиции появится книга, прочитав которую любой сможет выполнить пошаговую инструкцию и спокойно (и главное — безопасно) отправиться в путешествие.

Я убеждена: если женщина, погрязшая в бытовухе и мечтающая о путешествии, уйдет хотя бы на выходные в поход (конечно, с группой, я никого не призываю путешествовать в одиночку), ничего страшного не произойдет. Любая экспедиция — огромная возможность для самопознания и саморазвития. И когда женщина из рутины уходит в путешествие, даже небольшое, это становится важным стартом в ее жизни (проверено на практике). А потом с собой можно брать детей — жизнь вообще раскроется по-другому: это как минимум поможет выстроить с ними более доверительные отношения.

Самый протяженный горный маршрут России – его длина 2300 километров 

Остановка на отдых во время длительного маршрута

Обложка: © Leonid Maximenko / Shutterstock / Fotodom; личный архив Оксаны Лыткиной