Забирая детей из детских домов в семью, приёмные родители часто рисуют себе красивую картинку: вот они взяли ребёнка, одели, накормили и стали жить вместе долго и счастливо. Но характер ребёнка и сложную историю детства невозможно «переписать» заново, поэтому некоторых возвращают в детский дом. Нина Куликова рассказывает, к чему готовиться, усыновляя ребёнка, чтобы не предать его снова.

Социально-реабилитационный центр для детей во Владимире. Вечер пятницы, ученики интернатов возвращаются «домой». Все воспитанники собираются под одной крышей. Но, несмотря на большое количество малышни, в здании тихо. Дети занимаются каждый в своём блоке под присмотром воспитателей. Отсутствие свободного доступа к компьютерам и гаджетам вынуждает даже подростков читать книги и мастерить поделки. Не самая плохая заместительная терапия.

Четырнадцатилетний Денис К. смотрит в окно. Читать не хочется, писать, рисовать — тоже. Мальчик скучает. Конечно, если бы давали телефон и на нём были деньги, он бы позвонил своему другу Матвею. С ним Денис может разговаривать часами. Оба они пережили пьянки и гулянки родителей, оказались в детских домах, а потом в приёмных семьях. Но Матвею повезло. Его семья остаётся семьёй и поныне, а приёмная мама Дениса отказывается от него, и мальчик ждёт отправки в детский дом.

Кровную семью Денис вспоминать не любит. Сразу же начинает нервничать. Он рассказывает про пьяную мать, голод, холод, побои и унижения. Несмотря на такую обстановку, мальчик и его младший брат не сразу оказались в детском доме. Дениса шесть, а брата четыре раза забирали из семьи, когда была явная опасность для их жизни, и помещали в приют. А потом вновь возвращали обратно — в надежде на обещания «родственников» заботиться о детях. Обещания быстро забывались, и мальчики вновь оказывались запертыми в квартире с пьяной матерью.

В девять лет Денис вместе с четырёхлетним братом всё же оказался в детском доме. Неизвестно, как бы сложилась их жизнь, но сердобольные друзья семьи предложили своим родственникам взять мальчиков к себе. Так Денис с братом оказались приёмными «первенцами» в семье сорокалетней домохозяйки Тани и её вечно занятого мужа. Насмотревшись по телевизору и наслушавшись по радио душещипательных историй о сиротах, женщина, возможно, и хотела для них чего-то хорошего, но не рассчитала своих сил, не поняла, что приёмные дети — не тетрадь, из которой можно вырвать испорченные страницы и писать новую историю набело. Тем более если они оказываются у вас в 7, 10 или 15 лет. Она хотела видеть перед собой мальчиков, которые слушаются её во всём, отлично учатся, помогают по хозяйству и по вечерам рассказывают ей все свои секреты. Но её мечты были неосуществимы изначально.

Дети, выросшие в асоциальной семье, часто лгут и воруют, плохо учатся и склонны к бродяжничеству. Это печальный вариант «нормы» для них

Что неудивительно, если учесть, что они пережили и что видели перед собой: пьяных, грязных родственников, говорящих матом, маму и папу, а порой и совершенно чужих людей, занимающихся сексом прямо на их глазах. Чтобы детское сердце оттаяло, нужно огромное терпение и желание. Прямыми запретами и отрицанием имеющихся проблем ничего решить нельзя. Но женщина думала иначе. И вот началось четырёхлетнее противостояние хозяйки дома и приёмных детей.

«Она меня обвиняла во всем. Ей не нравилось, как я разговариваю, как учусь, с кем общаюсь, — вспоминает Денис. — Я не курю и не пью, почему я не могу встретиться со своим лучшим другом и поговорить с ним. Созваниваться с ребятами она тоже не разрешала. Даже в мой день рождения она хотела, чтобы я сидел дома и занимался уроками. И постоянно пугала, что, если я не исправлюсь, она отправит меня сначала в приют, а потом — в детский дом».

За четыре года Дениса сдавали на «перевоспитание» в приют два раза. В последний раз он сам попросил поехать в детский дом.

Бессмертные

«В каждой приёмной семье бывают моменты, когда мелькает мысль расстаться с ребёнком. Он был и у нас однажды, — рассказывает Елена Бессмертная, приёмная мама с семнадцатилетним стажем. — Взяли мы чудесную девочку, которая многие годы радовала нас своей добротой и отзывчивостью, а в подростковом возрасте превратилась в совсем чужое существо, начала лгать, воровать, убегала бродяжничать. Трудно было? Очень. Но это не дети существуют для нас, а мы для них. И если они нас выбрали, предательство недопустимо. Мы справились. И очень рады этому».

«Что стало началом приёмной семьи? Моя мама умерла очень рано. Ей было только 40 лет. И мы с мужем решили взять опекунство над моим младшим братом, которому тогда исполнилось 7 лет, — вспоминает Елена. — Наверное, мы понравились органам опеки, и через некоторое время они стали предлагать нам других детей. Раньше не было школ приёмных родителей, не было курсов и особой поддержки соцработников. Приходилось все узнавать на собственном опыте: что детей нельзя провоцировать деньгами, лежащими открыто, что надо быть добрыми, но не жалостливыми».

Жалость — плохой советчик, она сродни равнодушию

А в подростковом возрасте, когда в детях «вскрывается» опыт, полученный в кровных семьях, нужно относиться к ним очень внимательно, чтобы не пропустить «звоночки», которые могут привести ребёнка к печальной судьбе, копированию жизни своих родителей.

Семья Елены и Виталия сегодня состоит из двадцатилетней Алёны, десятилетних Никиты, Кристины и Жени, четырнадцатилетнего Юнера, шестнадцатилетних Анзора, Вики и Полины, семнадцатилетних Леры, Ангелины и Кузьмы, которому скоро будет тоже семнадцать.

Кузьма когда-то был Андрюшей и воспитывался в семье Елены и Виталия с трёх лет. А потом мальчиком заинтересовалась семья из Москвы. Они захотели его усыновить и переписать судьбу ребёнка заново. С новым именем — Кузьма.

«Я не противилась, — вспоминает Елена. — Казалось, что это здорово, когда всё внимание будет сосредоточено только на нём. Тем более Москва — большие возможности…».

Однако через несколько лет Елена узнала, что по Кузьме-Андрею начался процесс разусыновления. Доподлинно неизвестно, что послужило причиной такого поступка взрослых состоятельных людей. Он не пил, не воровал и не бродяжничал. Бессмертные не стали выяснять подоплёку, а поспешили за Кузьмой. Сейчас мальчик живёт в семье, где его любят и ценят. И так сложились обстоятельства, что, возможно, Кузьма будет нуждаться в их помощи очень долго.

Несколько лет назад ребёнок серьёзно заболел. Под новый год поднялась температура, нестерпимо болели ступни. Благодаря профессионализму врачей районной больницы удалось быстро поставить диагноз и выработать методику лечения. Но оно требовало инъекций дорогостоящего препарата. Позже его обещали выделять по квоте, но лечение нужно было начинать немедленно. Иначе — сильные боли, лежачее положение и угроза жизни. Стоимость препарата — 60 тысяч рублей в неделю. Неподъёмная сумма для Бессмертных.

«Я шла напролом. Ругалась, плакала, кулаком стучала. Для меня важно было найти средства на уколы», — вспоминает Елена.

Бессмертные всех поставили на уши. И деньги нашлись, Кузьма начал получать препарат. Лучше стало уже после первых инъекций. Через шесть месяцев Кузьма начал получать их по квоте. Но теперь препарат уже нельзя отменить, и разговоры по поводу сокращения финансирования здравоохранения, в том числе по статье «бесплатное обеспечение лекарственными препаратами» вызывают у Бессмертных плохое настроение.

«Кузьма у нас рыжий. И теперь он с полным правом говорит — я золотой ребёнок», — грустно улыбается Елена.

У Бессмертных большой опыт воспитания детей с серьёзными проблемами здоровья. «Машенька родилась весом меньше 1 килограмма. У неё ДЦП. Сложности были, но сейчас мы за неё спокойны. Ей 27 лет. Она получила две специальности, работает и живёт самостоятельно. Но нас не забывает», — говорит Елена.

«Однако все могло сложиться иначе, если бы у неё сохранилось клеймо того психоневрологического диагноза, с которым она к нам поступила, –дополняет Виталий. — Нам пришлось долго доказывать ее полную дееспособность. Теперь она может жить нормальной жизнью со всеми правами обычного человека».

Когда берешь ребёнка в семью, не знаешь его уровень развития и привычки, на что он способен, какие проблемы со здоровьем выявятся позднее

Лера попала к Бессмертным в трёхлетнем возрасте. Ребёнок как ребёнок. Только очень жадный до еды. Позже оказалось, что мать девочки не кормила её, а когда ребёнок просил есть — совала в руки камень — вот, ешь! Прошло 14 лет. В подростковом возрасте психологическая травма привела к тому, что главная забота ребёнка — количество съеденного. Но Бессмертные надеются на благоприятный исход.

Улыбчивая Вика у Бессмертных с первого класса. Органы опеки буквально взмолились — возьмите девочку, очень хорошая, без вас пропадёт. Из-за серьезной патологии позвоночника у девочки смещены внутренние органы, создалась угроза дыханию. Бессмертные начали объезжать медицинские учреждения. Многие клиники отказывались помочь ребенку. И только нижегородский институт травматологии взялся за операцию.

«Вику выписали неожиданно. Машины нет. Я одна. Как доехать с девочкой, которой нельзя нагружать позвоночник? — вспоминает Елена. — Взвалила её себе на спину. В руках — тяжеленные сумки. Добрались до вокзала. Время отправления уже близится, а мы далеко от вагона. Хорошо, что солдаты стояли на платформе, — помогли. Один из мальчишек взял её на руки, побежал, а я кричу — только не трясите, она после операции!».

Сейчас Вика ходит прямо и может дышать. К сожалению, операция не смогла сделать девочку полностью здоровой, но у неё есть приёмные родители, которые ей гораздо лучше родных.

Всего за 17 лет в семье Бессмертных побывало 19 детей, семь из них выросли и живут самостоятельной жизнью. Все звонят, приезжают на праздники и советуются по важным вопросам. Конечно, без проблем и разочарований не бывает. Гены, увы, играют большую роль.

«Очень хорошо, что по новому федеральному закону, если родитель лишён родительских прав, даже если он жив и имеет жильё, ребёнок вправе претендовать на отдельную жилплощадь, — убеждена Елена. — Иногда бывает, что после нормальной жизни повзрослевший ребёнок оказывается в той среде, из которой его вытащили. И все воспитание идёт насмарку».

С высоты двадцатилетнего опыта Бессмертные утверждают: большая часть родителей, лишенных родительских прав никогда не интересуются своими детьми и продолжают катиться вниз. Исключения возможны, но Елене и Виталию они не известны.

Бессмертные живут в деревне недалеко от Владимира в большом доме. Он не подарок государства или спонсоров, а простой деревенский дом родителей Виталия, надстроенный и перестроенный им вместе с приёмными сыновьями.

«Сейчас нам важно вырастить тех, кто от нас зависит. Они в самом опасном подростковом возрасте. Нужен контроль, — считает Елена. — А новый ребёнок требует к себе пристального внимания. Поэтому мы сделаем перерыв. А потом… Потом — наверное. Дети — это наша жизнь, наше дыхание».

Новый дом

Денис грустит. Он скучает по своему другу и младшему брату, который пока остается в приёмной семье. «Тётя-мама» ещё не сдала его в приют «на перевоспитание», хотя уже жалуется на плохое поведение и отсутствие трудолюбия.

— После 9-го класса я хочу выучиться на повара и работать в кафе, — говорит Денис.

— А что ты любишь готовить?

— Селёдку под шубой, только я однажды приготовил, а у меня не получилось. Тётя Таня (приёмная мама) всё выбросила.

Денис хочет поскорее уехать в детский дом. Его многое раздражает в приюте, а привыкать не имеет никакого смысла. Скоро новый переезд. Его прошлое — приёмная семья — осталось позади, а будущее никак не начнётся.

Со своим братом и приёмной мамой Денис продолжает общаться по телефону. Иногда они к нему приезжают, изредка ездит он. Кажется, что он простил свою несостоявшуюся семью за то, что не она смогла стать ему настоящим домом.

Фото: iStockphoto (shironosov)

---