Когда перед словесником вырастает перспектива разговора со школьниками-подростками о «бессмертной комедии Д. И. Фонвизина „Недоросль“», на горизонте возникают две возможности. Худшая из них — «пройти» обязательный для изучения текст согласно школьной программе. Вторая — показать комедию как альтернативу агрессивному бунту. Евгения Зенова советует учителям литературы по-другому преподносить детям знаменитое произведение.

Сценарий традиционной школьной «проработки» программного произведения может выглядеть примерно так: короткая лекционная часть о жизни и творчестве писателя, история создания и дальнейшей творческой судьбы комедии, разбор сложных мест и отличительных черт, центральных действующих персонажей и так далее. Завершением классического урока должен стать тест на содержание и, разумеется, итоговое сочинение.

После всех этих этапов можно говорить заветное: «Прошли!». Но внутренний голос усиленно сопротивляется формализму, а также откровенно «школьному» подходу. Ведь есть и другая возможность. Если беседа о «Недоросле» настигла учащегося в 13 или около того лет, то он и не подозревает о своём везении.

Более созвучное протестному подростковому духу произведение в русской литературе XVIII века сложно и представить

Парадокс, но и здесь без кратких биографических сведений не обойтись.

Денис Иванович Фонвизин занимал оппозиционное в отношении к власти положение. Немец по происхождению, образованнейший человек своего времени не мог не видеть всех недостатков, а подчас и пороков своего государства. Но если его младший современник И. А. Крылов для борьбы избрал издательский путь, вступив в журнальную полемику не с кем-нибудь, а с императрицей, то Фонвизин пошёл иной дорогой. Протестная акция воплотилась в комедию. Художественное произведение было направлено на высмеивание Простаковых (невежество), Скотининых (алчность, чинопочитание), Цифиркиных (лжеучительство), Митрофанушек (леность).

История показала, что попадание в цель, в те самые пороки было стопроцентным. Недаром произведение оказалось в «запрещённом списке», а за право постановки на сцене автору пришлось бороться с цензурным комитетом. Слишком уж смелыми оказались некоторые (процентов 80) реплики героев и поднятые проблемы (крепостное право, форма государственной власти, воспитание и образование дворян).

Бунт под флагом «меня никто не понимает», он же лейтмотив возраста 12-16 лет и старше не может не отозваться на такую неспокойную историю одного текста.

Тонкость Фонвизина-драматурга проявилась во внедрении вполне востребованного сегодня 25 кадра, что, конечно, знакомо завсегдатаям ютьюба. Реплики Стародума в совокупности есть не что иное, как политическая программа идеального мироустройства. Цитаты должны были влиять на подсознание зрителей: «Начинаются чины — перестаёт искренность»,"Наличные деньги — не наличные достоинства», «Великий государь есть государь премудрый. Его дело показать людям прямое их благо. Слава премудрости его та, чтоб править людьми, потому что управляться с истуканами нет премудрости», «Наука в развращённом человеке есть лютое оружие делать зло. Просвещение возвышает одну добродетельную душу».

«Отрицающего» периода личность избежать не может. Но в конечном итоге имеют значение лишь степень и формат недовольства.

25 кадром на всё том же уроке «по Фонвизину» можно внедрить в сознание подростков идею «отвергаешь — предлагай»

Предложи решение, другой путь или произведение искусства, как русский литератор екатерининской эпохи.

В довершение можно поставить многоточие после информации о «переболевшем» революционными идеями и раскаявшемся в конце жизни писателе. В юных душах это непременно вызовет резонанс.

Конечно, при подобном рассмотрении на второй план уходит львиная доля содержания, разбор характеров, не останется времени на подробный анализ черт пьесы, созвучных духу классицизма: триединства, говорящие фамилии, строгое деление персонажей на отрицательных и положительных. В стороне останутся и новаторство комедии: индивидуализированная речевая характеристика героев, усложнённость их образов, уход от однозначной окраски и действительно многое другое.

Да, немалым числом сведений придётся пожертвовать или растянуть разбор на несколько уроков. Но если видна цель, то и путь к ней короче. Когда мы поднимаемся над содержанием и рассматриваем «Недоросль» как высказывание — политическое, философское, социальное, — мотивация драматурга становится понятнее, а оттого и дорога к идейно-смысловой стороне перестаёт быть тернистой. И с текстом, который за более чем двухсотлетнюю историю стал нарицательным, происходит метаморфоза: сюжет для поколения Z предстаёт как живой организм, за плечами у которого по-настоящему драматичная судьба.