Родители всё чаще говорят об альтернативных способах обучения и переводят детей на разные формы образования вне классической школы. У всех разные причины: от буллинга до убеждения, что дома учиться продуктивнее. Наш блогер Виктор Цатрян рассказывает, почему он считает, что освоить необходимое можно и без посещения школы.

Можете назвать хотя бы одну причину, почему человеку нужно идти в школу? Возможно, то, что кажется большинству родителей естественным — вести 2 сентября 2019 года ребёнка в n-й класс, — базируется на мифах и отсутствии альтернативного опыта? Назову 13 причин, почему ходить в школу (отдавать ребёнка в школу) странно.

1. Получение знаний и навыков

Один из главных мифов, на которых стоит традиционная школа, звучит примерно так: не будешь учиться — ничего не узнаешь. Для приобретения информации и навыков ребёнок должен ходить в школу. Научился бы он писать, узнал бы таблицу умножения, разбирался бы в животных и растениях родной полосы, знал бы, какие существуют виды почв, если бы не ходил в школу?

Разумеется. И научился бы, и узнал бы, и разобрался, потому что это — естественная потребность человека. Иначе как объяснить, что шестиклассники приходят к выпускнику истфака с просьбой читать лекции об истории Руси? Или что ребята в шесть, семь, девять сами учатся читать и писать? Или что человек, никогда не интересовавшийся математикой, за день разбирается с таблицей умножения в десять лет? Исключительные случаи, скажете вы? Ваш ребёнок не такой? Возможно, но я видел много детей, «не такого» среди них не встречал ни разу.

2. Познание не линейно

Обучение в школе выстроено в понятную линейную систему, как будто иначе и не может быть: вот физика, вот математика, вот одна тема, вот другая, третья. В такой схеме предполагается, что знание автоматически перекочёвывает из головы учителя, из учебника или других инструментов программы в голову ученика, так у него формируется система мира.

В реальности всё совсем не так. Восприятие человека избирательно. Разные люди усваивают различные части одного и того же текста, к тому же каждый интерпретирует текст по-своему.

Даже один и тот же бит информации занимает различное место в головах разных реципиентов

Что это значит? Это значит, что линейность усвоения информации, а следовательно, линейность обучения — ещё один миф.

Я познаю мир последовательно, но моя последовательность кажется другому хаосом. Я читаю книгу, откладываю её, иду играть в покер, играя в покер, думаю о будущей статье, о дожде, об обеде, отвлекаюсь на решение олимпиадной задачки по математике, отвечаю на сообщение, договариваюсь с подошедшим ко мне человеком о съёмках клипа. Это всё укладывается в полчаса, и все эти действия — звенья одной большой системы, которая выстроена в моём мозгу.

Попросту невозможно, чтобы разные люди читали, изучали и усваивали одни и те же тексты одним и тем же образом на протяжении длительного времени, а ведь именно этому так или иначе посвящена большая часть времени в школе.

3. Сама программа

Эскимосы сравнивали небо с куполом шатра и считали, что у неба есть центр, в котором сходятся все его швы. Так вот: занятий, доступных человеку, больше, чем точек на небесной ткани. Из множества занятий выбрано несколько обобщённых научных дисциплин, спортивные нормативы, иностранный язык, основы ручного труда. Ну, может быть, что-то ещё. При этом наука лингвистика имеет такое же отношение к школьному курсу русского языка, как озеро — к капле в луже, лежащей на дороге, которая ведёт к этому озеру. Ту же метафору можно применить к другим предметам: литературе, математике, физкультуре.

Почему для школьной программы выбраны именно такие дисциплины и почему они представлены именно теми темами, которыми представлены, — это отдельный разговор. Даже самые альтернативно настроенные родители время от времени вспоминают о программе. Человек зачем-то должен заниматься хотя бы математикой, английским и русским. Зачем? Для чего, если есть примеры людей, начинавших писать грамотно, когда у них появлялась такая задача, или осваивавших школьный курс физики/истории за год?

4. Учиться для будущего

Считается, что обучение в школе полезно тем, что ребёнку проще научиться и усвоить информацию, чем взрослому, поэтому надо дать ребёнку сейчас то, что пригодится ему потом. Этот постулат также не проходит проверки действительностью. Иностранный язык без практики быстро забывается. По признанию многих бывших отличников, большая часть информации, полученной ими в школе, за 10–20 лет после выпуска была потеряна. Неактуальное знание уходит, особенно сейчас, когда нам приходится пропускать через себя огромные пласты информации. Грамотным тоже невозможно стать раз и навсегда. Взрослые люди в подавляющем большинстве неграмотны, хотя много времени потратили на то, чтобы научиться грамотно писать.

Это косвенно подтверждается статистикой «Тотальных диктантов». В 2019 году в Москве на пятёрку «Тотальный диктант» написало 12% участников. Это значит, что они могли допустить одну пунктуационную ошибку. При этом выборка очень специфическая: жители Москвы, которые обращают внимание на свою письменную речь и некоторые из которых готовились к проверке, тренировались, проходили курсы.

5. И сдаст, и поступит

Ещё одна иллюзия, связанная со школой: не будет ходить на уроки — не сдаст потом экзамены, не поступит. Спросите любого репетитора, нужно ли учиться в школе, чтобы подготовиться к экзамену. Скорее всего, вам скажут: чтобы подготовиться к экзамену, нужно готовиться к экзамену. Именно этому конкретному экзамену, именно таким заданиям — так эффективнее всего.

В моей частной практике был ученик, который не хотел ничего читать и прочитал только непонятно откуда возникшую «Как закалялась сталь» да парочку боевиков. Это не помешало ему успешно написать итоговое сочинение по литературе в 11-м классе.

Готовить ребёнка с третьего класса к ЕГЭ бессмысленно по многим причинам. Водить его в школу с этой целью ещё бессмысленнее

Слишком далеко экзамен и слишком много всего, что к экзамену не относится. Кроме того, возникает подмена целей: человек ходит не чтобы учиться, а чтобы сдать.

6. А цели какие?

Ребёнок ходит в школу, чтобы учиться, — такая у него работа. В соответствии с этой установкой определяются и цели: мы работаем над проектом с ребёнком не для того, чтобы сделать проект, а чтобы он прокачал какие-то навыки, что-то узнал. Сам проект, сама деятельность таким образом обесценивается. Как показывает практика, взаимодействуя с ребёнком, взрослому очень сложно не стремиться научить его чему-то. Даже организаторы детских лагерей вынуждены рассказывать, что получит ребёнок в их лагере, что смастерит, чему научится, чтобы родители отправили его к ним на семь-десять-четырнадцать дней.

Это вывернутая реальность. Если взрослый открывает магазин, он делает это, потому что хочет. Он уходит в дело с головой. Если ребёнок в демократической среде в течение месяца только и будет что продавать открытки, которые нарисовал, или прилипал из «Дикси», родители начнут беспокоиться, ведь ребёнок ничему не учится. Если взрослый ставит теневой спектакль, мы его смотрим, критик оценивает работу актёров, художника, режиссёра. Если ребёнок делает театр теней, мы говорим, что он учится обращаться с ножницами и работать с литературным материалом, хотя это неправда: он не учится обращаться и работать, а делает театр.

Взрослый человек не только учится, он ещё работает, гуляет, смотрит кино, разговаривает, ест, спит, мечтает, влюбляется, сомневается, отправляется в горы, читает, думает. Его жизнь многообразна. У ребёнка по-другому? Очень важно не говорить о детях как о «них», вспомнить себя, найти границу между своим детством и своей взрослой жизнью — границу, которой нет. У вас в детстве по-другому было? Жизнь не была многообразной? Действительно ли учёба была важнее всего остального? Нужно ли было тратить на неё столько часов?

7. И неважное важно

С этим сложнее всего. Родителям, как правило, очень сложно избавиться от деления деятельности на более и менее важную. Объективных критериев важности нет. В обычной школе никакой ребёнок (да и взрослый тоже) не сможет месяц играть в магазины или вырезать фигурки для театра теней. Он будет делать то, что считается важным, но в реальности для него сейчас неважно. Вспоминаю картинку: длинный вечер, письменный стол у окна и двор в окне, сумерки, и очень хочется на воздух, но домашка никак не заканчивается.

8. Необходимый минимум

Довольно часто, приводя ребёнка в демократическую среду, родители хотят, чтобы он делал что сам захочет, но при этом усвоил необходимый минимум знаний. Когда на встречах заходит об этом разговор, выясняется, что минимум у каждого свой, а объективных критериев его определить нет, как и причин, почему человек должен этот минимум усвоить.

Если в школе человек получает этот минимум, он получает его и за пределами школы. Говорим ли мы об арифметических действиях, о чтении и письме, о важных для нашей культуры исторических реалиях — что важно для социума, в той или иной мере оказывается важным и для индивида.

Без владения орфографией неловко переписываться с девушкой во «ВКонтакте». Безусловно, не все захотят писать грамотно. Но, что бы мы ни делали в школе, как бы ни внушали другому человеку, что писать без ошибок — добродетель, грамотно будет писать только тот, кто захочет. Это его выбор.

9. Школа жизни

Существует ещё такой, несколько садистский, аргумент в пользу школы: там ещё и жизни учат. Общение со сверстниками порой сурово, учителя жестоки, но хочешь выжить потом — учись выживать сейчас. Мы выросли нормальными людьми, и дети наши вырастут.

Это такой аргумент-уроборос, как змея, кусающая сама себя за хвост. Он как бы констатирует: да, в школе есть насилие. Заодно характеризует человека, оправдывающего это насилие. Кроме открытого насилия, есть в самой мягкой школе и латентное «Ты должен научиться делать то, в чём не видишь смысла, должен научиться сидеть на месте смирно. Иначе останешься нулём в этой системе координат, не напишешь, не сдашь, не поступишь».

10. (Не)самостоятельность

Пока я писал этот текст, моя старшая дочь дописала двадцать какую-то страницу своей книги, взяла дырокол, стала делать дырки в страницах, чтобы сшить их, расстроилась, поняв, что забыла сделать поля, и оставила книгу несшитой. Видимо, сегодня или завтра она доделает свой проект. Вернее, она попросила ещё вычитать с ней текст, чтобы расставить знаки препинания. Она пишет печатными буквами, но практически без орфографических ошибок, а вот пунктуация ей пока неясна.

Вторая дочь готовила тот самый теневой спектакль: придумывала героев, вырезала фигурки, раскрашивала, делала билеты, превращала (с маминой помощью) свою кровать в сцену, и второй вечер подряд у нас был театр теней.

Третья дочь рисовала членов семьи, просила маму рисовать членов семьи, писала буквы «Ф» и «П», безуспешно пыталась написать «А»… Но человек — это не сумма его дел. Она говорит: «Я пойду в магазин», — и, посмотрев по сторонам, переходит дорогу. На той стороне в трёх с половиной осинах у них придуман магазин, она частенько в него заходит.

Младшая, подходя к той же дороге, ждёт родителей или старших сестёр. Она, судя по всему, не чувствует в себе достаточной уверенности, чтобы самостоятельно пройти там, где может проехать машина. Сейчас она, сидя рядом со мной, показывает на бабочек в книжке и говорит: «Один, много».

Человек сам несёт ответственность за собственную безопасность, сам решает, чем ему заниматься, договаривается с другими людьми, участвует в принятии решений. Моим дочерям сейчас десять, семь, три и полтора. Мы стараемся общаться с ними честно, ничего не навязывая, как общаемся с людьми (взрослыми и детьми) в демократическом пространстве. Один из важных постулатов в школе, один из постулатов традиционного воспитания: ребёнок не может сам, он не в состоянии сам, он не понимает. Так вот — это просто ложь.

11. Иллюзия контроля

Школа гарантирует родителям и государству контроль над результатами обучения, но и это фикция. Написав контрольную, человек забывает тему. Не прочитав параграф, может ответить урок. Школьное знание не является ценностью, потому что оно для оценки. Результаты экзамена зависят от десятков факторов: не только знания материала, но и понимания особенностей самого формата экзамена, психологического состояния человека, погоды, корректности формулировок задания, помещения, в котором проходит экзамен, людей, которые следят за его исполнением, событий, которые произошли с человеком до экзамена, и многого другого.

12. Резервация

Традиционно выделяют четыре института принуждения: тюрьму, армию, лечебницу и школу. Они организованы схожим образом, и механизм в их основе один: группа людей объединяется по определённому признаку и помещается в специальное пространство, в котором ей навязываются цели и действия. По сути, школы и детские сады — это резервации для детей. С детьми обществу сложно, они далеко находятся от нормы, поэтому оно исключает их, организуя для них специальные помещения.

Ограничивая возможности ребёнка в обществе, ограждая его, мы не только совершаем над ним насилие, но и поступаем недальновидно

Потому что вырастая и получая возможность выйти за границу школ, техникумов, вузов, человек часто оказывается не готов к реальности. Многие студенты, например окончив бакалавриат, идут в магистратуру лишь для того, чтобы ещё год-другой не работать, отсрочить встречу со взрослой жизнью. Исключая ребёнка из общества, мы таким образом вредим и ребёнку, и обществу.

13. Страхи

Даже тот, кто принимает все аргументы, понимает, что в школу ходить странно, отправляет туда ребёнка. Он может оправдываться тем, что школа хорошая, с высоким рейтингом, платная, мягкая, с хорошими учителями, элитная, развивающая — что угодно. Скорее всего, движут им опасения, тревоги, страхи, которые приходят снова и снова и от которых сложно избавиться: вдруг моему ребёнку свобода не подойдёт? Вдруг я что-то упущу? Вдруг он вырастет неграмотным или ещё каким-то не таким? Каково ему общаться со сверстниками, если у них оценки и уроки, а у него нет? А вдруг я плохой отец/плохая мать?

Получается, что ребёнок оказывается в этой ситуации даже не объектом, а инструментом решения внутренних противоречий родителя. Штука в том, что противоречия ведь не снимаются: школа подогревает их, опирается на них. Страх никуда не девается, если отдаёшь ребёнка в школу. Ты либо пытаешься избавиться от него, либо принимаешь его и с ним живёшь.

Десятки, сотни тысяч человек выбрали не ходить/не водить детей в школу. Это сотни тысяч разных историй, и лично мне этот выбор милей.

Фото: Shutterstock (Sharomka)