Принято считать, что без дисциплины учёба не получится. Со временем так начинают думать даже вчерашние выпускники педвуза. Преподаватель Римма Раппопорт рассуждает о том, почему тишина в классе не должна быть главной задачей учителя.

Мой любимый жанр психологического насилия в школе — откровения опытных учителей. О чём бы ни зашёл разговор, заканчивается он всегда за упокой: «Какая противная погода, а Иванов вчера… главное, конечно, дисциплина». Недавно старшая коллега с восхищением и завистью рассказывала о знакомой математичке, у которой дети на уроке сидели как мёртвые. Потом, правда, добавила, что это уже патология. Видимо, чтобы не вызвать подозрений. Я изо всех сил предпочитаю живых учеников и верю в профессиональную деформацию своих коридорных собеседников. Но, к сожалению, вода камень точит.

Нет, я не опускаюсь до крика и учительских фразочек, занимающих почётное место на кладбище устаревших мемов. В последний момент сдерживаюсь и не делаю замечания детям, громко работающим в парах. Но уже задумываюсь, не лучше ли во избежание шума начинать занятия с традиционного «встали-подровнялись». Случайное появление в классе неприкаянного дивана скорее раздражает. Надо бы найти ему достойное учебное применение, а я расстраиваюсь, что он откуда-то взялся и всех отвлекает. Корчу строгое лицо там, где можно посмеяться над шуткой ученика. Не своим голосом обещаю отдельное задание на оценку (заведомо плохую) слегка гиперактивному ребёнку, обнаглевшему пропорционально родительскому невниманию. Выбираю уроки поскучнее и потише, чтобы точно не сорвали.

Каждое гуманистическое движение даётся с трудом. Путь от первого авторитарного импульса до человеческой интонации становится дольше и тяжелее…

И всё-таки, как бы шумно, обидно и неприятно порой ни было, нужно бороться с собой и голосами советчиков за здоровую атмосферу в классе. Ученики на уроках должны оставаться живыми. Потому что мёртвая тишина стоит только в кабинете у мёртвого учителя. А я ещё рассчитываю пожить в профессии полной жизнью.