Позаботиться о чувствах ребенка, принять его эмоции, разрешить злиться и проживать агрессию — все это должны делать современные родители. Но наш блогер Полина Захлебина считает, что иногда желание сосредоточиться на чувствах ребенка и оградить его от травм и проблем реального мира приводит к страшным последствиям.

Я мечтаю написать книгу для родителей. Но очень боюсь. Нет, не только того, что не найду издателя. Мне кажется, она окажется бесполезной. Ведь как можно давать универсальные советы, если все дети — разные? Индивидуален каждый ребенок, а значит, и подход к нему, и методы работы родителя с ним — тоже. У меня двое детей: мальчик и девочка. У них большая разница в возрасте. Открытия из разряда «а что, можно по-другому?» случаются у меня каждый день.

Например, у моих детей очень разный уровень эмпатии. Психологи сегодня говорят нам, что надо учить детей слушать себя, замечать свои потребности. А мы, взрослые, вспоминаем, как нас учили помогать другим и «не быть эгоистами», и размышляем, как это на нас повлияло. Чаще всего — отрицательно. Мы ведь себя же почти не знаем. А потому, следуем современным заветам специалистов: учим наших детей заботиться в первую очередь о себе.

Но вот ситуация: в нашем подъезде на лестничной клетке упал дедушка. Соседи, заметив его, вызвали скорую: оказывается, у человека случился инсульт. Когда я рассказала об этом дочке, вернувшейся из школы, она беспечно ответила: «А мы видели его, когда в школу шли. Он лежал на площадке у почтовых ящиков». Я удивленно спросила, как она смогла просто так взять и перешагнуть через лежащего человека. «Думала, он пьяный», — с той же простотой ответил ребенок.

Я стала возмущаться еще активнее: «Как ты могла просто перешагнуть? Почему не сообщила? Тебя же никто не просил самой участвовать, но хотя бы сказать, что человеку, возможно, нужна помощь!» Мои увещевания дочку не тронули. 10-летний человек брезгливо отвернулся от лежащего пожилого мужчины. Нормально ли это? Нет. Мне стыдно, что я не сумела донести до взрослеющего человека простые истины. Хотя с малых лет дочки я замечала эту холодность, развивала изо всех сил её эмоциональный интеллект, делала упор на то, чего ребенку явно не хватает.

Через некоторое время тот дедушка скончался. Новость об этом дочка восприняла со свойственным ей равнодушием

Хотя когда на днях у неё разбился чупа-чупс, она переживала ужасно. В ее вселенной это была беда огромного масштаба!

Мой сын — ему 2,5 года — совсем другой. Он недавно на площадке увидел малыша-ровесника с забинтованной ногой, незнакомого. Когда я дала своему ребенку перекус, он пошел и отдал своё фруктовое пюре тому мальчику со словами «Выздолавливай сколее».

Должна ли я учить сына и дочь одному и тому же? Да, я должна рассказать про эмпатию и сострадание. Но будут ли способы донесения этой информации одинаковыми? Нет. Если сына иногда придется даже оберегать от чрезмерно травмирующей информации, то внимание дочери, кажется, придется намеренно привлекать к непростым ситуациям в жизни других людей. Пока она переживает по поводу разбитой коленки, дети на другом конце света или даже в соседней стране проживают куда более страшные ситуации. Я знаю, это обесценивание. Но я пока не могу найти другой способ продемонстрировать, что чувства других надо уважать, а тем, кому тяжело — сопереживать.

В моей будущей книге, видимо, найдется место только одному предложению: будьте чуткими к детям, следите за тем, что нужно именно им. Получается, снова все сводится к тому, что нам нужно сначала воспитать внимательность и чуткость в себе?

Фото: chuanpis / Shutterstock / Fotodom