Наш блогер Майя Тараховская видела, учила, воспитывала разные поколения учеников. Но сейчас придерживаться собственных принципов и продолжать отстаивать определенные ценности ей особенно тяжело. Почему? Майя рассказала в своем тексте.

То, чем мы, взрослые педагоги, жили раньше, безвозвратно ушло. Пришли новые дети. А мы, учителя старой закалки, похожи на изношенные старые стиральные машины, которые ещё работают, но качество уже не то: брак допускаем, ломаемся часто. Но, самое страшное, на мой взгляд, что запчастей к этим машинам заводы уже не выпускают. Да и заводов этих уже нет. Пытаются поставить новые детали (правила, компетенции, программы, бумаги разные), но старая программа начинает барахлить — не принимает. Новые машинки выпускаются новыми заводами, но в школы их поставлять не спешат. Их тут же перестраивают и отправляют в другие места, где платят больше и нервов тратится меньше.

А что делать этим «новым» детям со старой изношенной техникой, у которой срок годности до 65-ти лет (в Литве)? Им с этими машинками неинтересно, им новые, современные, подавай! Нет новых? Отправляйся на завод, вышедшая из стандартов техника, переучивайся, перекручивайся, ищи новые программы. Переводя на язык школы: «Дорогие учителя, вам надо искать подход, договариваться. Не только с детьми — с их родителями. Не можете договориться — уходите из школы».

Если бы мне сейчас предложили уйти на пенсию, я бы ни дня в школе не просидела. Я хочу преподавать и работать, но сил у меня уже нет. Да и потом, что я могу дать современным детям? Не нужен им ни мой жизненный опыт, ни моё желание сделать этот мир чуточку лучше, ни моё стремление очеловечить среду вокруг них.

Мне иногда хочется сказать что-то плохое. Даже заорать! Но я беру себя в руки, понижаю голос, уменьшаю децибелы и продолжаю учить детей, стиснув зубы, через «не могу» и «не хочу». Да, дорогие родители, учителя не всегда улыбаются, представьте себе. Но я чётко помню, зачем я в школе.

Школа сейчас — это поле боя. А я ненавижу воевать. И воюю я не с детьми. Их, порой заносит, я вижу, что у детей не только дефицит внимания, но и дефицит любви: дома, в школе, среди сверстников. Хотела написать «друзей», но дружба сейчас тоже другая. Дружба делает друзей лучше и чище, а не затягивает их в омут табакокурения и алкоголя. Дружба — то, что делает людей сильнее. Это плечо, на которое можно опереться, подушка, в которую можно поплакать, это удивительный мир, где нет предательства и лжи. Дружба — это радость, когда другу хорошо. Когда-то так дружили мы. Так дружим и сейчас, кстати. Современным детям сложно объяснить истинный смысл дружбы: пошли в кино, прогулялись, посмотрели фильм, покатались на катке, покурили вместе, поиграли в какую-нибудь компьютерную игралку — дружба!

Однажды в коридоре школы я заметила подростка: он кричал матом на друга. А потом прислушалась и поняла: они не ругаются — они так разговаривают! Подхожу, говорю: «Школа — это же как дом! Дома разве родители так с вами разговаривают?» А они мне в ответ: «Именно так и разговаривают».

И тут перед учениками встаёт дилемма: кому верить? Этой старой грымзе, которая своё отжила, но пытается как-то по-книжному учить их, современных, жизни, или своим молодым и современным родителям, всё понимающим про тренды и бренды? Кому верить: училке, отдавшей школе свои лучшие годы, не ездившей никуда, кроме своей дачи, или умному компьютеру, где мат через слово?

Вчера при мне восьмиклассник на уроке выругался матом. Я попросила его сделать задание по правилам: с чертежом, «дано» и ответом. Он даже стараться не стал. Пошел за парту и как бы сам себе сказал: «Б***ь, а что тут не так?» Я попросила его выйти из класса. Сказала, что в моём кабинете такое недопустимо. Вышел, потом зашёл и извинился. Я смотрела на него, красивого, умного, и думала: «Не верю я тебе. Выйдешь из класса и сделаешь то же самое».

Я точно знаю, что пока буду работать в школе, буду с таким поведением бороться. Не с детьми! А за них.

Фото: xpixel / Shutterstock / Fotodom