Когда читаешь про европейские вузы, понимаешь, что они очень сильно отличаются от российских. В чём их секрет и что можно было бы почерпнуть из западного опыта? Наш новый блогер, эксперт в области трансформации университетов Дара Мельник рассказывает, как устроен шведский технический университет.

Технический университет Чалмерса находится в городе Гётеборг на западе Швеции. Мы с коллегой Еленой Пономарёвой, с которой разрабатывали программу «Экспедиция» (погружение в университетские бенчмарки для руководителей российских университетов), были в Гётеборге дважды, зимой и весной.

Тот же рейс, тот же день недели, тот же маршрут. Опыт закольцевался, и какая-то часть нас так и продолжает прилетать в компактный аэропорт, ехать по тихому городу, засыпать в отеле «Панорама», где на каждом этаже, выходя из лифта, видишь огромную фотографию Уильяма Чалмерса, торговца XIX века, на деньги которого был основан университет.

Чалмерс был на моем радаре давно. Это маленький исследовательский университет, выпустивший 40% шведских инженеров и архитекторов. Он получает государственное финансирование и при этом частный с 1994 года. Одновременно на острие времени и консервативный в том смысле, который вкладывала в это понятие Тэтчер: обновлять, ничего не срубая под корень.

Чалмерс был основан в 1829 году и за сто с лишним лет вырос из промышленной школы для бедных детей в высшую техническую школу, дальше мутировал сначала в исследовательский университет, а потом в предпринимательский. В 70-х здесь было больше спин-оффов на сотрудника, чем в Стэнфорде, а сейчас компании сотрудников и студентов отличаются высокой живучестью: две трети остаются на рынке.

История с приватизацией Чалмерса принадлежит к категории образцово-показательных в политике высшего образования. В 90-х шведское правительство объявило тендер: вуз, предъявивший стратегию развития и готовый работать в контактном режиме, может получить статус университета-фонда. Ряд высших учебных заведений подал заявки, но до конца дошёл только один — Чалмерс.

Фонд — это закрытое акционерное общество; актив, который сам собой владеет, что позволяет вступать в долговременные партнёрства с индустрией, создавать компании, владеть акциями. В общем, действительно быть интеллектуальной корпорацией.

У Чалмерса три управленческих уровня: фонд, наблюдательный совет и президент со своей командой. Члены фонда назначаются правительством, туда входят не только представитель от индустрии, президент, студенты, преподаватели, но и профессиональные финансист, политик и литератор. Фонд распоряжается инвестициями, наблюдательный совет выстраивает долговременную стратегию, президент управляет операционной деятельностью. Преподавательский сенат, когда-то контролировавший университет полностью, сохранил за собой только совещательный голос. Швеция аккуратно сделала переход, который всё никак не удаётся Германии — от «bottom-heavy» (с «тяжелым низом») организации, в которой любое решение нужно пропускать через согласование профессуры, до централизованной и поэтому подвижной.

Профессура не то чтобы была довольна, но всё менялось слишком медленно, чтобы резко свернуть назад

С правительством Чалмерс взаимодействует в режиме кратковременных и долговременных контрактов: деньги в обмен на чёткий план и выполняемые обещания. Это привычная для североевропейских стран схема: датские университеты договариваются с министерством с «контрактами развития» на столе; в Финляндии также есть парочка университетов-фондов. Переговоры между вузами и правительством обычно включают серию итераций, чтобы уж точно всё учесть.

Ранним январским утром мы, немея от морского ветра, направляемся в университет. Кампус индустриален, изящен и в целом выглядит как прообраз кафе в стиле лофт. Перебираю в голове другие инженерные университеты: лихорадочная активность в МТИ, подростковая безмятежность Олина и Ольборгского университета, легкая отстранённость МИФИ. Чалмерс организованный и спокойный. Никто никуда не спешит, всему своё место. Позже Микаэл, директор Школы машиностроения и наш визави, покажет нам мастерские и скажет, что посетители не верят, что там действительно работают над проектами: слишком чисто. Пока просто бродим в поисках spikning.

В 1517 году Мартин Лютер прибил (или нет, но всё равно принято считать, что да) 95 тезисов на двери одной из немецких церквей, положив начало Реформации. В шведских университетах прибивание тезисов, spikning, превратилось в академическую церемонию. Диссертация публикуется в виде небольшой книги и торжественно, в кругу друзей, иногда с научным руководителем и другими профессорами, иногда без, вешается или прибивается на стену так, чтобы её удобно было читать.

Первую зону spikning мы находим на факультете физики и надолго задерживаемся, листая публикации

Их приятно держать в руках. Из введений даже для неспециалистов в целом понятно, о чём речь. У каждого факультета свой стиль «прибивания». Возможность воспроизведения традиции в постсоветских университетах мой друг когда-то прокомментировал так: «Согласно требованиям ВАК, диссертация прибивается одним гвоздем не позже трёх дней до защиты, на расстоянии десяти метров от зала заседаний Учёного совета… Фотофиксация за подписью председателя совета передаётся в ВАК в двух экземплярах». Для любого символического акта найдётся тёмный формалистский двойник.

В том же здании в студенческом кафе (большинство кафе и ресторанов в Чалмерсе находятся в собственности Студенческого союза) мы приобщаемся к ритуалу fika. Fika — это крепкий скандинавский кофе (чтобы такой сварить, нужна пачка кофе на стакан воды) или чай и выпечка, обычно улитка с корицей. Типичный швед делает несколько перерывов на fika ежедневно. Очень правильный обычай, на мой взгляд.

У Микаэла, директора Школы машиностроения и морских наук, с которым мы связались до приезда, мягкое рукопожатие и честные ответы на все вопросы. Долго и обстоятельно обсуждаем наш будущий мартовский визит, когда мы вернёмся с группой побольше, расспрашиваем про Чалмерс, Гётеборг, шведское высшее образование и местную рыбу.

«Изменился ли Чалмерс с того времени, как ты здесь учился?» — спрашиваю я. «Да нет, — говорит Микаэл, пожав плечами, — не особо…» Он сам позже расскажет о нововведениях, но ответ заставляет меня начать понемногу прорисовывать для себя отличия от нашей ситуации. У нас агрессивная трансформация и необходимость пересмотра всех оснований.

Те, кто занимается развитием университетов в России, работают в режиме «догоняющей интеллектуализации»

Они надрываются в усилии пройти в три раза быстрее тот путь, который мировые лидеры прошли за последние сорок лет. Всё это приходится делать, нервно оглядываясь через плечо, потому что всегда может прийти проверка и прихлопнуть инновации тонной отчётности или уличением в преступном отсутствии полосы препятствий на стадионе.

По сравнению с нашим темпом университеты Швеции никуда не спешат, планомерно двигаясь вперёд, спокойно корректируя свои траектории и оптимизируя деятельность. При этом Швеция постепенно сформировала одну из самых логичных и продуктивных современных систем оценки качества, основанной на идее ответственности самого вуза за своё развитие, при которой местный «Рособрнадзор» лишь сверяет часы с результатами самоанализа университета.

В прошлом году Рут Грэм, консультант по инженерному образованию и технологическому предпринимательству, сделала для МТИ картирование мировых фронтиров инженерного образования. МТИ находится в процессе перестройки своего образования, также в консервативном ключе. В прошлом году была запущена инициатива NEET, New Engineering Education Transformation. NEET — система дополнительных «нитей» («threads»), платформа для реальных проектов, куда могут заходить студенты различных специальностей, получая на выходе сертификат. Это мягкий переход к инженерному образованию с реальными проектами в ядре. В итоге Рут определила десять актуальных мировых лидеров, и Чалмерс находится среди них.

Инженерное образование в Чалмерсе построено на «домашней» системе CDIO, Conceive — Design — Implement — Operate. Инициатива CDIO была разработана в МТИ в конце 90-х в ответ на недовольство индустрии уровнем практической подготовки выпускников и официально запущена в 2000-м в коллаборации с тремя шведскими университетами, включая Чалмерс. Сейчас в сети больше ста вузов. Изначально система отвечала на запрос индустрии на более целостно подготовленных инженеров и соединила дисциплинарное знание, профессиональные навыки, командную работу и собственно способность разработать инженерный проект.

Образовательное пространство Чалмерса выстроено как сложная матрица, в трёх измерениях: 13 департаментов, четыре школы, новая система треков. Матрица складывалась постепенно, шаг за шагом. Изначально существовали департаменты, которые держали образовательные программы. Потом постепенно были введены школы, теперь они держат образовательные программы, «выкупая» курсы у департаментов. Это было сделано, чтобы избежать конфликта интересов, когда кафедры норовят разрабатывать курсы под интересы своих преподавателей. Новые треки прошивают департаменты и школы по диагонали, как «нити» в МТИ, позволяя студентам работать над проектами, требующими разнородной дисциплинарной экспертизы.

Матричные решения похожи на бархатные революции в организации университета. Это бескровная реконфигурация власти — намного более мирная, чем полное упразднение департаментов.

Матрица используется и для организации исследовательских работ. В Чалмерсе есть восемь «Зон превосходства» (Areas of Advance). Они также были сформированы недавно и проходят сквозь департаменты, собирая компетенции, необходимые для решения комплексных задач в областях транспорта, энергии, производства и так далее. «Зоны превосходства» упрощают вход для потенциальных заказчиков, чьи проблемы всегда междисциплинарны.

Менеджер по партнёрствам Аса Валади сидит рядом со мной на обеде. До встречи она изучила список участников нашей делегации и задаёт вопросы быстрее незнакомцев на блиц-свидании. Аса говорит, что Чалмерс хочет, чтобы на него смотрели как на партнёра номер один — того, кому позвонят в первую очередь, когда нужно будет техническое решение, специалисты с определённым набором компетенций или совет.

У Чалмерса много контрактов с индустрией, но всего 16 стратегических партнёров. В основном это концерны вроде Volvo, Saab или Ericsson. Договора заключаются на 10+ лет, и с каждым партнёром президент университета встречается лично дважды в год. Партнёрства сложноорганизованные и многоуровневые: контрактные исследования, приглашённые из индустрии профессора-практики, стажировки, программы «прокачки» персонала, индустриальные PhD (решение задач корпораций в рамках диссертационного проекта) и так далее. У Areas of Advance также есть свои отдельные стратегические партнёры.

Шведские институции организованы как IKEA: всё идёт по плану, и всегда понятно, что будет за поворотом

В марте мы с лёгким недоумением наблюдали, как все встречи, о которых мы договорились в январе, развернулись одна за другой, а администраторы и студенты основательно и честно отвечали на каждый из наших вопросов, включая проблемные и каверзные.

Меньше всего нам рассказали про историю. Это не тот случай, когда вуз тщательно перебирает вехи добрых старых времён. Совсем мало исторической информации на сайте. Уильям Чалмерс остался просто фигурой из прошлого. Его никто не мифологизировал. Может быть, когда твоя реальность организована правильно, назад смотреть не обязательно.